Сила Византийской Церкви была в наличии высокообразованных мирян, глубоко и профессионально вовлеченных в богословское творчество. Теперь миряне начали смотреть свысока на традиции Церкви, а традиционно настроенные священно- и церковнослужители, не говоря уже о монашествующих, начали с подозрительностью относиться к современному образованию, часто уходя в другую крайность и впадая в агрессивный обскурантизм. Разрыв между интеллектуалами и традиционалистами, выявившийся после введения в куррикулум Патриаршей академии неоаристотелизма, все расширялся. Под влиянием фанариотов многие иерархи восприняли модернистские тенденции. На Западе входила в моду древнегреческая культура, и фанариоты, понявшие, что им тоже есть чем гордиться, стремились показать, что они по языку и по крови – потомки тех самых античных греков. Их сыновья, образованные в новом стиле, теперь занимали ведущие позиции в патриархате. В результате всего этого патриархат начал утрачивать связи с основной массой верующих, для которых вера значила гораздо больше, чем философия, а христианские святые – больше, чем софисты древних времен.
4. Но более всего фанариоты нуждались в поддержке Церкви для воплощения в жизнь своих политических целей. Они мотивировались в первую очередь так называемой "Мегали Идеа" – "Великой Идеей": идеей имперской судьбы греческого народа. Да, теперь греки порабощены турками, но до этого они были великой нацией, создавшей европейскую цивилизацию. Они неизбежно должны были вновь воспрянуть. Фанариоты пытались совместить несовместимое: националистические силы эллинизма с приверженностью вселенским традициям Византии и Православной Церкви. Они стремились к воссозданию Византии, Нового греческого Рима, который станет новым центром греческой цивилизации, а она, в свою очередь, распространится на весь православный мир. Дух, движущий Великой Идеей, был неовизантинизмом в соединении с острым национальным ощущением эллинизма. Но в соответствии с ведущими тенденциями мира того времени национализм взял верх над вселенскостью. Геннадий Схоларий, наверное, подсознательно почувствовал опасность в вопросе о своей национальности. Мы помним, что он ответил на него так: "Я не называю себя эллином, потому что я не верую в то, во что веровали эллины. Я мог бы назвать себя византийцем, потому что я был рожден в Византии. Но я предпочитаю просто называть себя христианином (т.е. православным. – А.Д.)". Для того чтобы Православная Церковь могла продолжать быть духовной силой, она должна была оставаться вселенской. Она не должна была – не имела морального права – делаться исключительно греческой церковью.
Цена, заплаченная Константинопольским патриархатом за свое подчинение фанариотам, оказалась высокой. Прежде всего это значило, что Церковь все больше и больше служила интересам греческого народа, а не всего Православия. Договор, заключенный между Мехмедом-Завоевателем и патриархом Геннадием, поместил всех православных в Оттоманской империи под власть патриархата, который, естественно, являлся греческим. Но первые века после завоевания патриархи помнили о своих вселенских обязанностях. Автокефалии патриархатов Сербии и Болгарии были отменены, когда оба царства завоевали турки, но обе Церкви продолжали сохранять определенную автономию под митрополитами (временами – номинальными патриархами) в Пече и Охриде. Они сохранили славянское богослужение, местное священство и епископат. Это более не устраивало фанариотов.
С церквами Валахии и Молдавии разобраться было довольно легко, так как все ключевые позиции в них уже давно занимали греки, да и в самих церквах было сильное неприятие средневековой гегемонии Сербии. Фанариотские правители не подавляли румынского богослужения и даже, наоборот, поощряли переход на румынский со славянского. Высшая иерархия Румынской Церкви была достаточно эллинизирована, и это фанариоты считали достаточным.
Однако болгары и сербы далеко не были так послушны. Они совершенно не стремились к эллинизации, и протестовали как могли против назначения греческих митрополитов. Им удалось добиться восстановления Сербского патриархата в Пече, который просуществовал с 1557 по 1755 г. Фанариоты, стремившиеся к более тесному контролю над балканскими церковными структурами, начали закручивать гайки. В 1766 г. была отменена автономная Печская митрополия, а в 1767-м – митрополия Охридская. Сербская и Болгарская Церкви были помещены под начало назначаемых патриархом экзархов, которые, в свою очередь, правдами и неправдами ставили греческих иерархов на все балканские кафедры.
Негодование сербов и болгар росло. Сербы получили религиозную автономию в начале XIX в. вместе с обретением политической автономии от турок. Болгары смогли освободиться от греческого церковного правления лишь в 1870 г. Своей политикой фанариоты добились лишь обратных результатов: греков стали ненавидеть все населявшие Балканы народы, и когда греки восстали против турок с требованием независимости, их не поддержали ни сербы, ни болгары; даже румыны предпочли остаться в стороне. Никто из балканских народов не желал сменить турецкое политическое иго на греческое, тем более что все они уже испытали на себе, что значит религиозное правление греков.
Лишь Черногорская Церковь смогла сохранить свою независимость. Туркам не удалось покорить это небольшое горное княжество. Оно управлялось наследственной династией воинственных князей-епископов, в которой племянники наследовали дядям. В 1799 г. султан Селим III признал князя-епископа Петра I Петровича Негоша независимым правителем; с тех пор Фанар даровал Черногории полную религиозную автономию.
5. Как мы помним, исторические восточные патриархаты также находились в сфере влияния Фанара; патриархи чаще всего жили в Константинополе и патронировались той или иной фанариотской семьей. Все патриархаты были в руках греков. Это греческое националистическое влияние, доминировавшее в Православной Церкви в XVII-XVIII вв., нанесло громадный вред Православию. Оно противоречило древней византийской традиции. Хотя в самой Византийской империи знание греческого языка было необходимым для любой официальной позиции, никого не интересовали ни национальность, ни раса человека; византийцы поощряли богослужение на местных языках и были чрезвычайно осторожны и гибки в назначении греческой иерархии для других народов. Но Великая Идея дала возможность грекам считать себя избранным народом; а избранные народы редко бывают популярными, да и вообще не слишком вписываются в христианскую жизнь.
Попытка превратить Православную Церковь исключительно в греческую была следствием политики фанариотов. Она также привела к упадку культурных ценностей, ибо греческая культура противопоставлялась всем остальным православным традициям; а Церковь делалась носителем националистических чувств: возможно, они, особенно поначалу, были и искренними, и демократическими, но и весьма далекими от духовной жизни.
