– Не пойму, что ей надо? Я ж, между прочим, с серьезными намерениями.
Я выдохнул в унисон с другом.
– А ты замуж ей выйти не предлагал?
– Нет, а зачем? Какой может быть "замуж" когда у нас до кровати не дошло? А если мы друг другу не подходим?
Не знаю, может быть у меня лицо было такое офигевшее, что Мишка так подозрительно на меня посмотрел.
– Чего? – спросил он, прищурившись.
– Миха, – сказал я медленно, – это ж тебе не двадцать первый век, где сексом на первом свидании заняться все равно, что поздороваться. Тут барышни серьезные, ко всяким глупостям не предрасположены. Она тебя потому и не подпускает к себе, что ты на ней не женат.
Друг фыркнул:
– Как же, не предрасположены! Да я с десятком девок здесь уже переспал и никаких сложностей не возникало. Такие же доступные, как и у нас, только больше красивых слов хотят слышать.
– Но ты ж не в этих баб влюбился! А влюбился в Анну Павловну – "женщину-крепость"! Мне даже странно, что ты остановил свой выбор на ней. Она так моих работников гоняет, что мне самому страшно.
Мишка разулыбался довольный.
– М-да, за это я ее и люблю, – признался он.
– Так может надо просто сломить ее оборону? Напрямую предложить или по-другому?
– Это как по-другому, – возмутился друг, – изнасиловать?!
– Тьфу ты, дурак! Сватов, говорю, заслать надо! Предложение ей сделать! А по-другому, насколько я ее знаю, никак!
Мишка медленно поскреб висок пальцем.
– Ну, не знаю, может ты и прав, – задумчиво проговорил он. И на этом наш разговор закончился. Я думал, что Мишка отмахнулся от моего совета, но нет…
Через несколько дней по просьбе Михи я подошел к Попову.
– Сергей Сергеич, – обратился я к нему, отрывая от бумаг, – можно тебе задать один деликатный вопрос.
– Очень-очень деликатный? – шутя, спросил наш генеральный и посмотрел на меня, ожидая увидеть, что его шутливый тон мною поддержан. Но не увидел, и потому, стерев с лица улыбку, ответил. – Конечно, Василий Иванович, можно. Если вопрос очень сильно деликатный, то я вам просто не смогу ответить. Что вы хотели узнать?
Я прочистил горло, кашлянув в кулак. Стало вдруг неловко.
– Речь о твоей кузине, Анне Павловне….
– Да! Что-то случилось? Она в чем-то провинилась?
– Нет-нет, не в этом дело….
– А в чем? – спросил Попов, обеспокоенно сдвинув брови.
– Тут такое дело, Сергей Сергеич, непростое. Есть жених для твоей кузины.
– Вот как! – всплеснул руками Попов, так словно известие его поразило, но потом он широко улыбнулся и спросил. – Уж не Михаил ли Дмитриевич записался к нам в женихи?
– Так ты знаешь?!
Попов даже засмеялся, откинувшись на спинку кресла и запрокинув голову.
– Василий Иванович, о том, что ваш друг ухаживает за моей кузиной знает все наше предприятие. Это секрет Полишинеля.
– Вот как? – удивился я. – А он мне говорил, что не светится.
– Я не знаю, что вы подразумеваете по словом "светиться", но, судя по смыслу, отвечу – он плохой конспиратор. Его несколько раз видели на набережной прогуливающегося под ручку с какой-то дамой. Даму сразу узнали. Да и Аннушка мне проболталась.
Мне оставалось только хмыкнуть в кулак.
– А Михаил Дмитриевич говорил, что он очень аккуратен, – сказал я.
– Полно-те, у нас работает уже достаточно много народа, что бы не затеряться в столице. Господин Козинцев как главный пайщик личность заметная, да и в газете про него писали. Его сразу узнали.
– Что ж, я так и передам ему, что он плохой партизан, – улыбнулся я и Попов засмеялся. – Ну, раз секрета из этого не получилось, то я хотел бы узнать твое мнение, Сергей Сергеич. Михаил Дмитриевич хочет сделать Анне Павловне предложение, но он не знает, как лучше это сделать. Засылать сватов или нет? И стоит ли вообще это предложение делать? Тебе неизвестно что Анна Павловна по этому поводу думает?
Попов взмахнул руками:
– Да какие сваты, Василий Иванович, не в деревне живем! Можно просто придти и сделать предложение. Например, завтра. Я позову Аннушку к себе в гости, и вы туда же приходите часам к шести. Там и пускай делает предложение Михаил Дмитриевич. Я только буду рад.
– А Анна Павловна?
– А что она?
– Она будет согласна?
– Да куда она денется! – воскликнул Попов. – Никуда! Такой жених!
Пришлось Попова притормозить. Женитьба без любви в планы Михи не входила, он бы сам первый отказался от венчания. Я так и сообщил Попову, но он меня уверил, что его кузина относится к Михаилу Дмитриевичу очень хорошо.
– То есть как хорошо? – не понял я. – Так и говорила?
– Нет, что вы. Она мне ничего по этому поводу не говорила. Но я-то вижу, как она меняется в его присутствии. Он, могу вас уверить, глубоко небезразличен Аннушке. Я считаю, что можно смело делать предложение.
На следующий день мы с Михой неспешно шли к дому Попова. Уже темнело, с набережной тянуло влажным и холодным воздухом и становилось прохладно. Мне не терпелось поскорее зайти в теплое помещение, но мой друг нервничал как подросток, рефлексировал и не спешил в гости. Час назад мы купили в ювелирном золотое колечко с небольшим бриллиантом. Оно находилось в небольшом бархатном коробке, а сам коробок Мишка зажал в ладони, словно боясь потерять.
– Покурить бы, – перед самой дверью вдруг сказал Миха. И пояснил, перехватив мой недоуменный взгляд, – трясет как пацана.
– Ладно, не бои?сь, – успокоил я его. – Попов заверил, что все будет нормально. Пошли уже.
Нам открыли сразу. Попов, радостно сверкнув зубами, буквально за рукав втащил своего работодателя за порог. Он проводил нас на кухню, где уже вовсю пыхтел ведерный блестящий самовар и усадил за стол.
– Ну? – спросил я его. – Анна Павловна здесь?
– Здесь, здесь, – успокоил он нас. – Вышла на минутку с дочкой в лавку за лентами. Скоро придет.
– Она знает?
– Нет еще, не рассказывал. Но исподтишка выпытал кое-чего.
– И?
Попов, разливая горячий ароматный чай, лукаво улыбнулся и сообщил:
– Нравитесь вы ей, Михаил Дмитриевич.
Мишка шумно выдохнул и облегченно распрямился, так, словно сбросил со спины тяжелый груз. И только сейчас разжал ладонь и выпустил из плена коробку с кольцом. Которая, однако ж, почти сразу же исчезла в кармане моего пиджака. Попов лишь проводил заинтересованным взглядом перемещение бархатной коробки.
– А где супруга твоя?
– А я ее с ребенком к соседке отослал. Что б раньше времени не выболтала.
Мы ждали невесту минут двадцать. Уже успели выпить по кружке чая, слопать несколько пирожных. Мишка за это время успокоился и взял себя в руки. Это было хорошо, а то я уже на полном серьезе думал, что мне придется брать инициативу в свои руки и толкать речь, а он, как бестолковый тело?к будет лишь нечленораздельно мычать где-то сбоку и глупо лыбиться.
