Сказать на это было нечего, и Женька неловко пробормотал:
– Толк-то был? Сказал штурмман что-то полезное? Я что-то запутался, не уловил.
– Да что он полезного мог сказать? Обычная пехота. Кроме прейскуранта на услуги борделя и наставлений по чистке МГ[21] башка ничем не отягощена. Нам не он нужен. Там с ним двое сидят, и один из них определенно радист. Мы их из «Ханомага»[22] выковыряли. С «рамкой» антенны был БТР. Наверное, корректировщики. Жаль, унтерштурмфюрера миной пристукнуло.
– Так зачем мы Зеегера трясли? – в изумлении спросил Женька.
– Чтобы он, шокированный знакомством с сумасшедшей русской коммунисткой, заразил товарищей паникой. Одно дело – гордо умереть за фюрера и фатерлянд, другое – быть оттраханным и оскопленным. Мужчины к таким вещам очень чутко относятся. Ты просто не дорос до таких фобий.
– Я дорос, – пролепетал Женька. – Нам что от них нужно?
– Говорю же – нужен радист, готовый на сотрудничество. Позывные, частоты, всякая такая ерунда.
– Послушай, а разве их не меняют? Ну, позывные, запасные каналы?…
– Жень, из всех радиосложностей я только со своей «Нокией» слегка знакома, – насмешливо сообщила начальница. – Мы только обрабатывали гостей. Можно прессовать клиентов побоями и изматывающими допросами, но на это нет времени. А можно мной надавить – пугалом эксклюзивным. Так что пусть они зреют. Приедет Варварин, он с ними побеседует и про позывные, и про все остальное.
* * *
Катрин спала прямо на кухне, отобрав у Женьки шинель. Уже смеркалось. Гул артиллерийской стрельбы то ли утих, то ли отдалился. Вспыхнула было где-то на Поселке Кирова ружейно-пулеметная трескотня, но так же внезапно умолкла. Женька обдумывал, нужно ли кормить пленных, ничего не придумал и пошел к связистам. Там возились со здоровенным трофейным радиоящиком. Женька перевел технические надписи на нескольких табличках, потом начал помогать зачищать провода. Лейтенант, назвавшийся Костей, между делом принялся расспрашивать о московском метро. Женька говорил, что метро красивое, и старался не перепутать, не ляпнуть о какой-нибудь послевоенной станции. К счастью, ребята были слишком заняты.
– Товарищи лейтенанты, – сказал остроносый связист, – пожрать бы, а? Кишки уже марш играют.
– Вот проверим «Фридриха» и чаю попьем, – пробормотал лейтенант Костя, сосредоточенно ковыряясь отверткой в недрах огромного ящика.
Дверь распахнулась, и разведчик, стоявший часовым во дворе, шепотом заорал:
– Немцы!
Лейтенант чуть не выронил отвертку:
– Охерел, разведка?! Какие немцы?
– Эсэсы, на той стороне улицы.
Бойцы расхватывали оружие. Остроносый связист с перепугу выключил лампу-переноску. Во тьме натыкались друг на друга, Женька с трудом выскочил в другую комнату, где остался автомат.
– Заткнулись все! – вполголоса приказала возникшая где-то в темноте Катрин. – Разведка – во двор. Связь – оборону у окон занять. Не шебуршать. Хозяйку придержите.
– Чого меня придерживать? Я пока сама держуся, – испуганно, но все равно ворчливо отозвалась Наталья Семеновна.
Пока Женька нашарил вещмешок с магазинами и автомат, все уже заняли места. Поскрипывала распахнутая настежь дверь во двор. Земляков осторожно вышел на крыльцо – по-прежнему погромыхивала артиллерия на северной окраине, а здесь, вокруг, стояла настороженная тишина. Темень, холод, замершие ветви низкорослой яблоньки. И жалостливый скрип двери. Бойцов не видно, Катька сгинула.
Женька машинально придержал-остановил дверь, и словно по сигналу началась стрельба.
На улице тарахтел немецкий автомат, стучали винтовочные выстрелы.
– Iwans im Haus! Abziehen![23] – хрипло заорал кто-то дальше по улице.
– Ложись, ложись, балбес, – рявкнула на кого-то начальница из тьмы у забора.
Все заглушил густой рык немецкого пулемета.
Женька осознал, что стоит на четвереньках, утыкаясь носом в затыльник автомата.
«МГ» на улице лупил бесконечно – летели куски с крыши, сыпалась щепа с двери, звенели стекла. Из темноты возникла фигура – разведчик, тоже на четвереньках:
– За дом уходи, лейтенант!
Немецкий пулемет наконец взял паузу, разведчик приподнялся, выпустил короткую очередь из «ППШ», целясь куда-то поверх забора. Женька понимал, что нужно стрелять, но вот куда? В забор, что ли?
Разведчик крепко пихнул в плечо:
– За дом, ну!
Женька пополз. За домом стукнулся о старую бочку. Здесь было тише, на голову и за шиворот ничего не сыпалось. По-прежнему часто строчили автоматы, стучали торопливые винтовочные выстрелы. Разведчик, высовываясь из-за угла, бил короткими очередями. Торопливо треснуло несколько пистолетных выстрелов – стреляли из дома. Тут же все накрыла скороговорка «МГ»…
Нужно поддержать. Женька собрался, заставил себя встать, пошел вдоль стены – к другому углу дома. Там можно будет на что-то влезть и поверх уличного забора…
Худосочный заборчик, отделявший хозяйство Натальи Семеновны от соседей, вдруг покачнулся. Женька с изумлением увидел возникшую поверх него голову. Смутный лунный свет озарял низкую каску в матерчатом чехле. Должно быть, секунду немец и младший лейтенант Земляков смотрели друг на друга – их разделяло метра четыре. Потом немец сильно оттолкнулся от забора, исчез. Женька тоже шарахнулся, лишь успел увидеть, как из-за забора вылетела граната с длинной ручкой. Кувыркаясь, стукнула по близкой крыше дома, покатилась…
Женька, взвизгнув, присел на корточки, вжался спиной в стену дома и начал расстреливать забор. Автомат трясся в руках, сыпал гильзы – от досок забора летели щепки. Женька зажмурился: ждал взрыва наверху, рушащейся стены. Хлопнуло, и в тот же миг младший лейтенант Земляков получил удар по голове. В глазах потемнело.
«Ранило! – мелькнула мысль. – Господи, теперь домой можно».
Автомат в руках перестал дергаться. Со странным облегчением Женька нашарил за пазухой подсумок, достал новый магазин. Поменял ощупью. Получилось, но стрелять наугад было глупо. Женька осторожно тронул ослепшее лицо – сейчас кровь, вытекшие глаза… Боли почему-то не было, только тяжесть. Шок, наверное.
Тьфу, блин, – это же шапка на лицо сбилась. А тяжесть на плече и голове – металлическая.
– Жив, лейтенант? – рядом присел разведчик.
– Стукнуло слегка. – Женька спихнул с себя рухнувший водосточный желоб, прогнившая жесть рассыпалась под пальцами. Передернул затвор автомата: – Немцы в соседнем дворе!
– Точно?
– Так я в него, а он гранату…
Разведчик снял с пояса «эфку»:
– Голову прячь!
Граната улетела за забор. Разведчик распластался рядом с Женькой. Рвануло – по крыше дома застучали комья земли. Женька в азарте резанул по забору очередью.
