— Мария Васильевна, придется вам побыть моим секретарем. Так, садись за стол, возьми бумагу и пиши.
Иван Антонович отпил квасу, с улыбкой глядя с каким воодушевлением девица провела подготовку к работе — через минуту она уже внимательно смотрела на него, держа перо в руке.
— Крест ордена Святого Равноапостольного князя Владимира делать из червонного золота — на наградах нельзя экономию вершить. Последнее не записывай — это так, мысли вслух. Состоит из пяти степеней — Большого Креста, размером…
Иван Антонович замялся, лихорадочно высчитывая, и переводя метрические меры в русские. Дело оказалось утомительным, и он вспотел, машинально обтерев лоб ладонью. Затем принял соломоново решение, примерно зная, что вершок составляют почти четыре с половиной сантиметра. О последних мерах длины пока еще никто сном-духом не ведал, до французской революции еще четверть века.
— С орден Святого благоверного князя Александра Невского, который император Петр Алексеевич учредил, — после фразы Никритин мысленно отметил, что в России заслуженных князей хватает, чтоб всех наградами засыпать. Но такое ни к чему — незачем баловать.
— Носить сей знак на ленте из красного цвета по центру и двух черных полосок той же ширины по краям. Звезду сего ордена делать из серебра, но половина углов должны быть золочеными. Если кавалер награжден более высоким орденом по статуту, то крест с узкой ленточкой помещать на шее, там и носить, — Иван Антонович замолчал, глядя как девушка старательно записывает за ним, даже кончик языка высунут.
— А вот Командорский Крест считать вторым классом, и носить его також на шее, и размером он, — последовал мысленный расчет, по окончании которого Иван Антонович подвел итог и облегченно выдохнул:
— С вершок, и еще с половиной осьмушки. А крест третьей степени именовать Рыцарским, меньше размерами на четверть вершка, и носить его на ленточке, приколотой булавкой к мундиру впереди медалей. Все кресты покрывать на лучах красной эмалью, а медальон в центре теми, что по цвету определены Нами будут. А в нем поместить горностаевую мантию под великокняжеской короной и вензель на оной из букв СВ состоящий, что означают «Святой Владимир».
Иван Антонович остановился, подумал, мысленно подбирая подходящие слова. Оказалось не так легко учреждать то, что сам решил изменить. Первоначальный расчет был простым — слить воедино как «Владимира», так и современный орден «За заслуги перед Отечеством», избавившись от высшей степени (кресты одного размера). Но введя вместо двух медалей награды для низших чинов и младших офицеров, а также многочисленной чиновничьей братии, дабы поощрить усердных, отличая их от нерадивых сослуживцев, куда более представительных в числе и вороватых не по усердию своему в делах государственных.
— Четвертая и пятая степень делаются из золота и серебра, что идет на чеканку империалов и рублей. Эмалью не покрываются и размерами своими соответствуют Рыцарскому Кресту. За отличие на поле боя, или победную баталию, на кресты к верхнему ушку крепятся скрещенные мечи соответствующих для оной степени размеров.
Иван Антонович загрустил — далее все расписывать сил не осталось. Если все самому делать, то с ума сойти можно или от перенапряжения помереть. Да еще крепость гвардейцы ядрами долбят как заведенные, каменная пыль стоит, дышать трудно. Так что с «темы» нужно изящно соскочить, и пусть за него работу довершают.
— Кабинет-секретарю («когда-нибудь оного все же получу» — промелькнула мысль), бумаги сии передать в Сенат — господа сенаторы должны принять статут награды, сделать образцы всех степеней со звездой и передать мне на утверждение. И сроку тому назначаю три недели, начиная со дня прибытия Нашего в столицу, город Санкт-Петербург.
Маша старательно дописывала текст, а Никритин уселся на топчан размышлять, поглядывая на изувеченную осколком бомбы ладонь. Холстины сухие, но грязные, с окровавленными пятнами.
«А могло и голову оторвать, как несчастному Мировичу! Несказанно повезло», — несмотря на потерю пальцев, мысли были насквозь позитивными — все же за жизнь нужно платить постоянно, чтоб потом оной не расплатится по выставленным Судьбой счетам. Мойры ведь прядут и прядут человеческую пряжу, а потом раз ножницами по ней — и перерезали чью-то жизнь. И все равнодушно, с четкостью механизма, которому неведома ни ярость, ни жалость, совершенно глухого к мольбам…
— Ваше императорское величество, — в каземат спустился комендант цитадели капитан Морозов, уставший, взгляд напряженный и голос чуть дрожит от сдерживаемого волнения.
— У северного шанца бой идет — наши суда сражаются, видимо, с лодками, что пошли на абордаж. Пока неясен итог баталии, но корабельные пушки больше не стреляют.
— Предупреждал ведь лично о такой затее неприятельской, — пробормотал Иван Антонович недовольно, живо поднялся по ступеням, вошел в башню и сразу приник к бойнице. Туман потихоньку начал сходить, редеть и были видны мачты и корпуса кораблей. Быстро подсчитал их — трое, видимо скампвея подошла, хоть и с запозданием. И сразу успокоился — взять галеру на абордаж из лодок крайне затруднительное мероприятие, с шансами один из тысячи. Там экипажа на две с половиной сотни моряков с гребцами — сами к абордажу предназначены.
— Баркасы выведены из канала?
— Да, государь! Там уже подполковник Бередников. Ожидает ваше императорское величество с нетерпением!
— Тогда немедленно отправить один к нашим кораблям! Пусть подходят ближе к острову и забирают всех женщин с детьми и раненых. Доставлять их будем на лодках, не мешкая. Так что пусть все выходят на берег — под стенами безопасно. Туман начал рассеиваться! Я должен покинуть крепость и отправится в армию фельдмаршала Миниха….
Глава 12
Санкт-Петербург
Императрица Екатерина Алексеевна
после полуночи 8 июля 1764 года
— Сын мой, вам надлежит немедленно отправиться с графом Орловым в поездку, — Екатерина Алексеевна взяла теплые ладошки мальчика в свои руки. Тот, непривычный к ласкам матери удивленно посмотрел. Женщина улыбнулась в ответ как можно более приветливо и нежно, что не составило труда — привычка к лицемерию у нее сформировалась еще в детстве, так что давно стала второй натурой.
Екатерина Алексеевна все десять лет равнодушно относилась к сыну, своему первенцу, никто не видел, чтобы она проявляла обычные для любой матери чувства. И может быть потому, что ребенка, сразу после его рождения, забрала царственная бабка государыня Елизавета Петровна. Так что за семь лет она от него полностью отвыкла, к тому же не скрывала свою неприязнь, даже когда вошла на престол.
Придворные не зря шептались, что причина здесь не в настоящем отце мальчика, которого подозревали в незаконнорожденности. Таких известных бастардов на королевских престолах было более чем достаточно, а уж неизвестных, нагулянных королевами на стороне, и подсчитать было невозможно. Скорее всего, многим монархам пришлось бы носить ветвистые украшения, будь они способны выращивать их на собственных головах, подобно благородным оленям.
Нет, причина холодных, даже ледяных отношений с сыном, была совсем в другом. На троне не может быть двух самодержцев — даже если они мать и сын. Тем более, когда у последнего все права на престол, а его родная мама является узурпатором. И за меньшее, по мере взросления, отпрыски могли приказать своим приближенным убить носителей чрева их выносивших без всякой жалости к родственной крови. Таких примеров в истории достаточно. Немало вдовствующих королев, что становились регентшами и правили со своими фаворитами, только перед собственной смертью узнавали непреложный факт — сыновья выросли и имеют совсем иное мнение на продолжение их жизненного пути.
Борьба за власть всегда жестока, и тот, кто не хочет лить кровь на пути к трону, тот до него либо не доходит, или очень быстро умирает не своей смертью, не успев толком подержать в своих руках скипетр и державу. Таковы суровые законы этой тысячелетней войны!
