побелкой с потолка.
А ещё меня вдруг посетила неожиданная мысль — что если вся его болтовня была на самом деле провокацией? И его «предложение» служило приманкой, а на встрече с заговорщиками меня планировали ликвидировать. Ну а что, если бы я польстился на трон, то не ожидал бы подвоха и пропустил внезапный удар. Уж слишком спокойно Франц Карлович перешёл к моему устранению, когда я отказался. Впрочем, могу и ошибаться, но догонять и спрашивать об этом Франца Карловича точно не стану.
* * *
Шешковский примчался меньше чем через час. С брезгливым выражением осмотрел разгром и уже с беспокойством выслушал историю о предложениях Франца Карловича. Показалось, что он даже чуть-чуть побледнел и одними губами прошептал «упустил». Едва я закончил рассказ, он торопливо попрощался.
— Погодите, Степан Иванович.
— Нет времени для разговоров, Константин Платонович. Я должен срочно выяснить, кто стоит за этим предателем.
— Да стойте же. Операция входит в острую фазу, и мне нужен связной с вами. Найдите кого-то нормального, будьте добры.
Шешковский кивнул.
— И ещё. Возможно, в этом деле замешаны князья Гагарины.
Услышав эту фамилию, он поджал губы.
— Благодарю. А теперь, простите, я должен бежать. Боюсь, сударь-оборотень мог нанести непоправимый вред кой-каким делам.
Он чуть ли не бегом покинул комнату, а я подхватил саквояж с вещами и отправился к Орлову.
Орлова я застал дома в печали и слегка выпившего. Он пытался с порога всучить и мне стакан, но я отказался.
— Не время, Гриша. Сейчас нам нужны трезвые головы и светлые мысли.
— Тебе легко говорить, а я за Катю переживаю.
— Этим ты ей точно не поможешь. Давай, умывайся, приходи в себя, и будем решать, что делать.
— Так…
— Кофий у тебя есть?
— Был где-то, в буфете. Кажется.
Последовав моему совету, он отправился освежиться, а я полез в буфет в поисках кофия. Среди холостяцкого бедлама из посуды, бутылок, жестяных банок с леденцами и засохших до каменного состояния бубликов обнаружить его оказалось не так уж и просто.
— Нашёл? Дай посмотрю.
Орлов, с влажными после умывания волосами, отодвинул меня и заглянул в буфет сам. Но не успел он сдвинуть первый ряд бутылок, как в дверь громко и настойчиво постучали.
— Кого это нелёгкая принесла? Надо лакея завести, чтобы он двери открывал и за кофием бегал.
Недовольный Орлов пошёл в прихожую и крикнул оттуда:
— Костя, это к тебе!
— Это я, Константин Платонович! — следом раздался голос Васьки. — У меня новости срочные!
Да ёшки-матрёшки, конспираторы липовые. Зачем я усы клею, если они на весь дом орут, кто в гостях у Орлова.
Едва я вышел в прихожую, как Васька затараторил, но уже гораздо тише.
— Константин Платонович, нашёл я вашего Пассека. Токмо его того, арестовали. Я подумал, что вам, может, срочно надо такое знать, и сразу к вам побежал.
— Когда?
— Только что, считайте. И пары часов не прошло, как его на гауптвахту отвели.
Орлов глянул на меня с таким подозрением, будто я лично Пассека тащил в холодную.
— Гриша, не смотри на меня так. Я поручил проследить за ним, и всё.
— За что его? — Орлов сурово уставился на Ваську с высоты своего немалого роста.
— Не знаю, ваше благородие. Мне подробностей не рассказывали, я от солдат услышал.
— Так, — Орлов свёл брови, несколько секунд хмурился и заявил: — Сначала кофий, а затем едем в полк и узнаём, за что его взяли. А ты, — он указал пальцем на Ваську, — вспоминай, что ещё слышал.
Мы вернулись в гостиную. Под мрачным взглядом Орлова банка с кофием нашлась в считанные секунды. Отмахнувшись от меня, он ушёл его варить, а я пока слушал Ваську.
— Всё сделал, как вы велели, Константин Платонович. Я только намекнул про арест, а дальше солдаты сами понесли. В Преображенском полку сказал про слух об аресте, а когда до Семёновского добрался, там уже были уверены, что император приказал Екатерину Алексеевну в монастырь отправить.
— Как в монастырь⁈ — в дверях появился Орлов с кофейником в руках. Взгляд у него был бешеный и злой.
— Успокойся, это слухи, не больше.
— Вы меня до разрыва сердца сегодня доведёте.
В этот момент хлопнула входная дверь, которую мы забыли запереть. Послышались торопливые шаги, и в гостиную влетел Алексей Орлов.
— Гриша! Пассек арестован!
— Мы уже в курсе, — Григорий поморщился. — Подробности знаешь?
— Сегодня утром, — запыхавшийся Алексей плюхнулся на диван, — слух разошёлся, что Екатерина арестована. Так этот олух, с утра уже пьяный, чуть ли не на ступеньках полковой канцелярии начал речи задвигать. Мол, надо Екатерине служить, а не Петру, брать пример с гвардейцев Елизаветы. Я его с трудом увёл, он ещё и упирался. Но много кто слышал эти слова, и донесли майору Воейкову. А тот, не будь дураком, взял и арестовал Пассека. Да ещё и посыльного к императору отправил, что заговорщика поймал.
Алексей потёр лицо ладонями и вздохнул.
— Боюсь, к утру из Ораниенбаума приедет император и учинит допрос. А Петя наш ночь в застенках посидит, расклеится и всё ему расскажет. Тогда уже и за нами придут, — Алексей обернулся ко мне, — и за вами, Константин Платонович.
Васька, стоявший за моей спиной, стал переминаться с ноги на ногу, тронул меня за рукав и громко прошептал:
— Бежать вам надо, Константин Платонович. Прикажите, я через час карету подам и припасов в дорогу соберу.
Братья Орловы, прекрасно всё слышавшие, переглянулись и слегка приуныли.
— Если с Екатериной бежать, — Алексей снова вздохнул, — надо выезжать немедленно. Может, и успеем ещё до границы доехать, пока не узнали.
— Стоять! — я повысил голос и обвёл их взглядом, для пущего эффекта пробудив Анубиса. — Никто никуда бежать не будет. Гриша, кофий готов? Налей нам всем для бодрости.
Впрочем, ему не пришлось выполнять роль официанта. Васька, вспомнив, что он камердинер, тут же взял у Орлова кофейник, достал из буфета чашечки, расставил на столе и налил в каждую.
— Прошу, судари, — с поклоном пригласил он нас, — как заказывали.
С демонстративной решительностью я подошёл и взял одну. Залпом выпил до дна и заявил:
— Побеги отменяются. Арест Пассека всего лишь повод совершить задуманное.
