Заговоры продолжились. Появилось несколько тайных обществ с такими именами, как "Афина" и "Феникс". Первое надеялось освободить Грецию с помощью Франции, а второе возлагало надежду на Россию. В 1814 г. три греческих купца, Николай Скуфас, Иммануил Ксантос и Афанасий Цакалов (первый из них был членом "Феникса", а остальные два – масоны), основали в Одессе тайное общество "Этерия тон Филикон" ("Общество друзей"). Вскоре оно взяло верх над другими обществами и стало центром подготовки восстания.
"Этерия" была организована частично по масонскому образцу и частично по образцу того, что его основатели считали организацией ранней Церкви. В обществе было четыре уровня. Низший назывался "кровные братья": в него принимали только неграмотных. Потом шли "рекомендованные", которым сообщалось о патриотических целях общества лишь в самых общих чертах; они не знали имен своих начальников и даже не знали о существовании "кровных братьев". Над ними были "священники", которые имели право инициировать "кровных братьев" и "рекомендованных". Они приносили торжественные клятвы, после чего им раскрывались конкретные планы общества. Над ними были "пастыри", которые руководили "священниками" и следили, чтобы они инициировали лишь достойных кандидатов; подходящий "рекомендованный" мог стать "пастырем", минуя уровень "священника".
Из "пастырей" избирались руководители общества, называвшиеся "архи". Их имена не сообщались никому, кроме их самих, а собрания проходили в строгой тайне. Это было необходимо не только по причинам безопасности от внешних сил, но и для престижа самого общества. Если бы их имена были известны, то против многих из них, возможно, возникла бы оппозиция. Однако тайна, окружавшая руководителей, могла позволить кое-кому намекнуть, что среди "архи" были такие могучие фигуры, как, например, сам русский царь.
Члены всех уровней приносили клятву в безоговорочном повиновении "архи", которые держали связь с организацией через 12 "апостолов", чьей задачей было вербовать новых членов и организовывать отделения "Этерии" в новых регионах и странах.
Однако два самых авторитетных грека того времени отказались вступить в "Этерию". Один из них – бывший патриарх Григорий V. Он был во второй раз низложен в 1808 г. и жил на Афоне, где его и посетил один из "апостолов". Григорий V справедливо отметил, что он не мог принести клятву в безоговорочном повиновении неизвестным лидерам тайного общества и что в любом случае он связан принесенной ранее султану присягой. Отказался также вступить в общество самый влиятельный греческий политик – граф Иоаннис Каподистрия, в то время бывший министром иностранных дел в правительстве русского царя Александра I.
Итак, заговорщики не могли рассчитывать на открытую поддержку патриархата. Они должны были также понимать, что Россия, уже неоднократно их подводившая, и на сей раз тоже вряд ли их поддержит. А националистическая церковная политика Церкви в течение последних нескольких веков лишила их дружбы других балканских народов. Лидеры "Этерии" отдавали себе отчет в этом. Они честно пытались привлечь в свое общество сербских, болгарских и румынских членов. Когда сербский "кнез" Карагеоргий в 1804 г. поднял восстание против турок в своей стране, греческие клефты прибыли к нему на помощь; даже фанариотские князья предложили свою поддержку. Гордый серб отказал им. "Греческие князья в Фанаре, – написал он, – никогда не могут действовать совместно с теми, кто не желает, чтобы к ним относились как к скотам". Восстание Карагеоргия было подавлено в 1813 г. Но через два года сербы восстали снова, на сей раз под началом Милоша Обреновича, куда более тонкого дипломата, чем прямой и бесхитростный Карагеоргий. Обренович заручился поддержкой Австрии и вынудил султана признать его своим вассалом со значительной автономией. Характерно, что Милош Обренович вообще не имел контактов с греками.
Немного большего успеха "Этерия" добилась в Румынии, где ее эмиссары склонили ко вступлению в общество вождя крестьянских повстанцев Тудора Владимиреску. Он обещал координировать свои действия с греками. Но вскоре Владимиреску выказал себя ненадежным союзником, и к тому же он люто ненавидел князей-фанариотов, которые, по его мнению, разорили Румынию.
10. К концу 1820 г. все, казалось бы, было готово. Но в последний момент связи между повстанцами оказались ненадежными и координация их действий была нарушена. В феврале 1821 г. новоназначенный капитан-генерал общества фанариот Александр Ипсиланти – герой Отечественной войны 1812 г. (он воевал в русской армии) и приятель Пушкина – вторгся с небольшой армией в Молдавию. Его брат Димитрий должен был одновременно с ним начать восстание на Пелопоннесе, но опоздал на месяц. Когда восстание наконец началось под началом Димитрия Ипсиланти и патрасского митрополита Германа, вывесившего на своей колокольне в день Благовещения (25 марта) греческий флаг, для Александра Ипсиланти это было уже слишком поздно. Он рассорился с Владимиреску, и тот отказался впустить его в занятый незадолго до этого Бухарест. "Я не буду проливать румынскую кровь за греков", – заявил крестьянский вождь. Пока обе стороны противостояли друг другу, в Румынию вошло громадное турецкое войско. Русская армия не пришла на помощь. С восстанием Ипсиланти скоро было покончено, а его отряд разгромлен. Самому Ипсиланти удалось бежать в Австрию, где по приказу Меттерниха он был арестован и провел остаток своих дней в австрийской тюрьме. Незадолго до этого Владимиреску был захвачен греками и убит за предательство общего дела.
Но еще до разгрома греческих отрядов в Молдавии турки предприняли карательные меры против патриархата. Новости о вторжении Александра Ипсиланти в Молдавию дошли до Константинополя в начале марта. Патриарх и его советники ничего об этом не знали. Турки потребовали от Григория V, в третий раз восшедшего на престол в декабре 1818 г., анафематствовать повстанцев. Патриарх потянул немного время, созвав Синод. Но что он мог сделать? Большая часть его паствы никак не была затронута восстанием. Его отказ выступить против мятежников означал бы принятие немедленных жестких мер по отношению ко всем православным. Он подчинился давлению турок и издал требуемый указ.
Впрочем, его жизнь это уже не спасло. Рано утром 22 апреля, сразу же после пасхальной заутрени, которую он отслужил, турки повесили Вселенского патриарха Григория V на главных воротах патриархии. Одновременно с ним были повешены два митрополита и двенадцать епископов. С тех пор через эти ворота не проходит более никто: они были закрыты навсегда. Всего в Оттоманской империи в эти дни было казнено 80 епископов и громадное количество священников. Затем настал черед и мирян. Начались казни среди патриархийных функционеров. К лету 1821 г. дома всех знаменитых фанариотских семей были опустошены. Правление фанариотов завершилось.
