с которой сожительствовал Серый, едва не побила мировой рекорд по прыжкам в длину, так далеко она отпрыгнула, но на все вопросы, Ира разводила руками, говоря, что может это ветер был? И что за дверь такая вообще? Уже к вечеру школа наполнилась слухами о новом появлении Чёрного Мстителя, а Серый не показался ни на обеде, ни на ужине.
Прошло ещё три дня, пока я наблюдал за девушкой, которая мучаясь от неизвестности, в конце концов принесла и засунула под запертую дверь подвала записку, прочитав позже которую, я с усмешкой увидел там дату и время — эта суббота, два часа ночи. Видимо и второй мой клиент тоже дозрел до нужных мыслей.
До выходных Серый значительно приободрился и выглядел спокойно, начав наводить порядок, а я лишь издалека наблюдал за ним и той девушкой, которая изредка наведывалась к подвалу и посматривала в щель, исчезла бумажка или нет.
В ночь субботы, я спустившись в учительский туалет, разделся и обмазавшись гуталином, оставил одежду на верхнем смывном бачке, а сам, взяв гарроту в руки, направился к двери комнаты Серого. За ней сначала слышались долгие охи-вздохи, скрип старой панцирной кровати, затем кряхтение мужчины. Он вскоре сходил в туалет, потом следом вышла, озираясь по сторонам девушка, которая подмывшись, вернулась к нему. Затем случился ещё один секс, и только после очередных походов в туалет, всё затихло. Мне приходилось всё время ждать, стараясь не дышать воняющим от меня кремом, но я хотел твёрдо убедиться, что это не ловушка и меня не подкарауливает Бык и Губа, чтобы поймать за подобные шутки. Но пока вроде, девушка делала всё, чтобы Чёрный Мститель познакомился-таки с её насильником и совратителем. В половине третьего ночи, дверь комнаты Серого открылась, и она босиком, неся туфли в руках, выскользнула оттуда, не закрывая её за собой. Вздрагивая даже от шума моргающих ламп в коридоре, она направилась наверх.
«Мой выход, — понял я, подождав для перестраховки ещё полчаса, но она не вернулась».
Прокравшись в комнату, я зашёл слева и поскольку он спал, повернувшись набок, набросил ему на шею гарроту, начав душить. Он почти моментально проснулся и хрипя, попытался пальцами схватиться за тросик, затем зацепиться за меня, но понятное дело ему это не удалось, а чтобы его не задушить реально, мне пришлось ослабить нажим, поскольку он уже начал сучить ногами по стене.
— Жить хочешь? — прошипел я, наклоняясь к его уху.
Он всем видом стал показывать, что очень.
— Завтра собирай вещи и уезжай так далеко, как только сможешь, иначе встретишься со своими дружками на кладбище.
Он не мог говорить из-за удавки на шее, но осторожно попытался кивнуть, чтобы тросик не передавил ему шею ещё больше.
Чуть сведя руки, я перекрыл ненадолго кровь на сонных артериях, и он отключился. Я тут же освободил его и проверил биение сердца. Всё было хорошо, он просто потерял сознание. Вернувшись в туалет воспитателей, я сначала по-быстрому хозяйственным и дегтярным мылом убрал гуталин, которым наверняка везде наследил в комнате, но я так и планировал, чтобы ещё больше нагнать на него жути, когда он очнётся и увидит кругом чёрные следы. А затем голым, подхватив вещи, отправился уже в туалет на своём этаже, где наконец смог отмыться от жирной пасты, и только после этого оделся в свою одежду, воняя так, что решил не входить в комнату, а прождать остаток ночи на подоконнике, утром убежав на тренировку. Вернулся я только после обеда, проведя много времени в небольшом рукотворном озере, чтобы оттереться илом и песком, так что полностью задубел.
Пройдя к себе, я тут же узнал, что одна девочка сегодня лично видела Чёрного Мстителя, поскольку утром, Серый собрав свои вещи и даже ни с кем не попрощавшись, уехал в неизвестном направлении, как позже стало известно, купил билет до Иркутска и пропал навсегда. Поэтому утром и Бык с Губой уже не были столь воинственны как раньше, а вечером их так избили старшаки, что обоих увезли в больницу. В интернате впервые с момента моего попадания сюда настал хотя бы относительный порядок. Нет, старшаки конечно избивали младших, прилетало и мне пару раз, когда я не успевал убраться с их пути, но всё это было так, для порядка, без особого огонька, зато, как фыркая от смеха, поведала мне Ира, решившая со мной помириться после исчезновения Серого, теперь вход в подвал был весь завален записками с именами и датами, когда нужно устранить кого-то, кто не нравился подросткам.
Я молчал, и занимался тренировками, но в душе был рад, что, в этот раз хотя бы обошлось без смертоубийства, за что меня опять обозвали:
— «Букой и бесчувственным чурбаном».
* * *
Как это было ни странно, но Пень с помощью своих связей смог успеть проделать оформление до сборов, так что с гордостью вручил мне новую зачётную книжку, о принадлежности меня к школьному ДЮСШ, а также «обрадовал», что ни на какие сборы я в Иркутск не поеду, поскольку продолжу тренироваться здесь. Он смог на этом настоять, а там тренера не были особо заинтересованы в том, чтобы на их базе тренировался новичок, который выиграл у их подопечных. Они решили, что если я плохо подготовлюсь, то значит плохо выступлю, а это им было только на руку. Всё это я понял сразу, слушая бахвальство Пня, который этот нехитрый развод, принял за своё достижение.
Уведомив меня, что чемпионат СССР состоится, как и планировалось с 12 по 14 августа в Днепропетровске, и что мы туда вылетаем с Иркутска 10 числа, он отправил меня тренироваться больше и чаще, даже выдав ключ от входных дверей, чтобы я не ждал вахтёров, а уходил и приходил тогда, когда это было нужно мне. Его я конечно взял, вещь безусловно полезная в хозяйстве, но всяческие намёки на штангу или хотя бы ещё гири с гантелями, поскольку эти я перерос, натыкались на злобу и непонимание, он сказал, что и так потратил кучу денег чтобы создать ДЮСШ из одного спортсмена, и не намерен тратить на меня больше ни копейки, пока я не стану чемпионом СССР, вот тогда мы и поговорим о новых снарядах.
Но пока он говорил, я придумал другой план, ведь имея при себе ключ, можно было не обязательно после пробежки возвращаться в школу. С этой мыслью я и ушёл от него.
* * *
— Чего тебе! Ходют тут, топчут! — обругала меня уборщица, когда я пришёл
