– Как же мы с ними разминулись?.. – пробормотал барон, нахмурившись.
– Так они, скорее всего, через лес пошли. Мы выждали время – и сразу же послали гонца в Монпелье. Пока Луи будет сидеть в Чёртовом Бору, жиреть на крестьянской свинине и мечтать о том, что теперь-то у него со всеми властями мир да любовь, так тут-то его и...
– Ловко придумали, – хмыкнул барон. – Ловко, ничего не скажешь.
– А по-моему, это подлость.
Родриго и аббат пристально посмотрели на меня. Взгляд у Родриго был пустой и тёмный – он уже порядочно успел набраться. Аббат, который выпил меньше, смотрел холодно и цепко. У Жана, сидевшего за одним столом с нами, отвалилась челюсть.
– Простите, – с ледяной вежливостью переспросил аббат. – Я не расслышал, что вы сказали?
– Я сказал, что это подлость.
– Эээ... кхгм... Что вы называете подлостью?
– Перетрусив, отвести от себя угрозу, натравив двадцать бандитов на двух несчастных женщин. Вот что я называю подлостью.
– Эн... эээ... Андрэ... я хочу вам напомнить, что вы находитесь в храме Божьем и...
– Я прекрасно знаю, где нахожусь. Но подлость от этого подлостью быть не перестаёт.
Аббат молчал, краснел и бледнел, а Родриго поморщился и, икнув, сказал:
– Да остынь, Андрэ! Полно тебе злиться! Ну, спалит Луи эту ведьму... Ну, испортит ещё двух-трёх девок... Ну, скажи – кому от этого хуже станет? Всё равно Луи, считай, уже в западне... Надо будет только весточку Раулю послать на тот случай, если Луи всё-таки решит от монпельерцев снова в горы уходить, чтоб Рауль там его встретил... Подумаешь, большое дело – сдохнет в Бору несколько крестьян. Тем более крестьяне не наши, а Готфрида. Стоит ли из-за этого ссориться?
Аббат взял себя в руки и, видимо, решил дать мне возможность выпутаться из этой ситуации, сохранив лицо:
– Это всё снова от того, – произнёс Рено поистине с христианским смирением, – что вы по внешности, а не по духу судите...
– По духу, значит... – негромко произнёс я. – И как же это называется «по духу»?
– По духу, – Рено снова взял назидательный тон, – это называется «святой обман». Ещё и Господь наш, Иисус Христос, пример нам в том подал, приказав легиону бесов, обитавших в одном человеке, выйти и перейти в стадо свиней, зная меж тем, что стадо свиней это поглотит морская пучина. Вот это и есть святой обман, коий применять...
– Когда они должны добраться до деревни?
Аббат недовольно замолчал. Задумался.
– Они пешие... Если весь день шли, то уже часа два тому как добрались. А если на привал остановились – а они, скорее всего, остановились, потому что ночка у них нелёгкая была, то... хотя нет, ночью они шататься по лесу не будут... Да, значит, либо завтра утром, либо всё-таки этим вечером.
– Андрэ, не беспокойтесь, – снова подал голос Родриго. – Завтра с утра мы с вами и с доном Бертраном... Вы известили его, Рено?.. Известили?.. Отлично... Завтра с утра мы с вами и с доном Бертраном навестим нашего Луи. Луи к встрече с Господом уже подготовлен, грехи ему отпущены... хи-хи...
– А вы кого-нибудь послали в Чёртов Бор, чтобы хотя бы их предупредить? – спросил я аббата.
Рено фыркнул:
– Вы шутите?
Я встал. Поставил кубок на стол. Здравый смысл во весь голос кричал, что я совершаю глупость, но я это и так знал.
– Спасибо за гостеприимство. У вас хорошее вино, аббат. Счастливо оставаться.
И двинулся к двери, чувствуя, как глаза всей честной компании сверлят мою спину. В дверях повернулся:
– Тибо!
Мой слуга вышел из ступора, вскочил и бросился вдогонку. Во дворе он пытался заговорить со мной, но, когда я не ответил на третью его реплику, заткнулся и стал молча седлать Праведника.
Из дверей вылетел Родриго:
– Андрэ, что с тобой?..
Я не ответил.
– Куда ты собираешься на ночь глядя?.. В Чёртов Бор?.. Да ты спятил! На кой чёрт тебе сдались эти крестьяне?!.
Я не ответил, продолжая оседлывать коня. Пришла мысль, что лучше бы Родриго заткнулся. А то как бы не вышло чего, о чём мы оба впоследствии будем жалеть. Адреналин плюс монастырское вино – не самые лучшие советчики в подобных беседах.
Родриго между тем подошёл ближе.
– Андрэ, ну нельзя же так!.. Рено к тебе со всей душой, а ты ему... Да послушай же ты меня!!! – И, вцепившись мне в плечо, развернул к себе.
Вот это он зря сделал. Я резко скинул его руку. Посмотрел барону в глаза. Несколько секунд мы свирепо пялились друг на друга. Потом я повернулся спиной к барону и снова занялся конём.
Родриго изрыгнул прямо-таки чудовищное богохульство. Я вскочил в седло.
– Готов? – спросил я у Тибо.
– Да, господин, – кивнул тот, утверждаясь на Праведнике.
– Тогда вперёд.
Мы рванули через двор к воротам. Те, конечно, были закрыты.
– Открой! Живо! – зарычал я на караульщика. Тот скатился вниз, отодвинул засов, толкнул одну створку, испуганно отпрянув в сторону.
Мы выехали из монастыря, сопровождаемые доброжелательным родриговским напутствием:
– Ну и проваливай! Чтобы они тебя там же и закопали, дурак!
* * *
Ночная скачка по лесной дороге – удовольствие ещё то: дороги не видно, вообще ничего не видно, едешь и не знаешь – то ли конь споткнётся и ногу сломает, то ли сам в темноте на какой-нибудь сук напорешься. Так что тут не до размышлений. Думать я стал, когда лес кончился и мы выехали на открытую местность.
Родриго прав. Я дурак. Прибьют эту ведьму или нет – не моё дело. А уж за крестьян тамошних и переживать нечего. Когда мы ночью в их деревне ночлега искали, они ведь послали нас с Тибо ко всем чертям. Так что поделом...
И всё-таки я гнал дальше. Почему – не знаю. Должно быть, это благостное повествование аббата о хитроумном способе превращения зла в добро меня так взбесило. Дурь какая-то. Или вино по мозгам ударило.
Луна спряталась. Начался дождь. Дорога мигом раскисла. В темноте мы проехали мимо перекрёстка. Пришлось возвращаться. Потеряли на этом два часа.
* * *
...Добрались до места перед самым рассветом. Если Луи собирался ночевать в лесу, то в Бору он должен был появиться только поздним утром.
Посему, доехав до посёлка, я собирался объявить, какого гостя вскоре предстоит встречать ведьминым односельчанам. Объявить – и посмотреть, как они на это сообщение отреагируют. Если соберутся воевать с Луи – помочь. Шансы отстоять деревеньку были: мужиков в ней – раза в два больше, чем разбойников, так что захватить Бор Луи мог только благодаря внезапности или врождённой крестьянской тупости и безропотности. Я собирался как-нибудь расшевелить их, а если бы не получилось – хотя бы вытащить из деревни Рихо и Жанну. Сама ведьма была мне неприятна, но я чувствовал себя обязанным за возвращение памяти. Не люблю долгов.
