Напряженная улыбка.
‑ Дом Ротшильдов с сожалением лишился нескольких своих членов, погибших, насколько вы должны помнить, в различных прискорбных случайных происшествиях. Остальные, имевшие отношение к делу, по вашему требованию, покинули Европу.
Кивок.
‑ Да, я помню о прискорбных случайных смертях членов вашего Дома. Как и о смертях членов моего Дома перед этим. Но мы отвлеклись. Итак, почему я должен открыть вам двери?
Очаровательная улыбка.
‑ Деньги. Деньги, Ваше Величество. Деньги, как вы метко выразились, пахнут золотом.
Глоток чая. Промакнутые салфеткой бледные губы.
‑ Некоторые деньги, баронесса, пахнут проблемами. Зачем они мне?
‑ Речь идет о больших деньгах, Ваше Величество.
Кивок.
‑ Я понимаю, баронесса. Иначе зачем бы вы приехали в Москву, верно?
Склонение головы.
‑ Конечно, Ваше Императорское Величество. О гораздо бОльших деньгах, чем мы вкладываем в Россию и Ромею сейчас.
Задумчивый взгляд.
‑ Большие деньги пахнут значительно большими проблемами. Ваш Дом действительно много вкладывает средств в экономику России и Ромеи. И мы действительно ограничиваем вашу возможность делать еще бОльшие вложения. Не скрою, деньги нам нужны. Но одно дело иностранные инвестиции, а другое ‑ действия одного Дома на территории другого. Это, знаете ли, чревато проблемами и войной за территорию. Зачем мне это? Мы же не итальянские мафиози и не гангстеры Америки.
Светская улыбка.
‑ Великие Дома действуют во многих странах Европы и мира и не имеют претензий друг к другу.
С сомнением поднятые брови.
‑ Разве? Что‑то я не припомню деятельности Дома Ротшильдов в Римской империи, равно как и деятельности итальянских Старых Семей во Франции, Германии или Австро‑Венгрии.
‑ Но в той же Америке все прекрасно уживаются.
Усмешка.
‑ В Америке живут дикие люди и те, кому нечего было терять. Гангстеры опять же. Мы ведь не будем на них равняться? Мы, как никак, цивилизованные европейцы, не так ли?
Изящный кивок.
‑ Безусловно, Ваше Величество. Мы – цивилизованные люди.
‑ Позвольте вам долить чаю.
‑ Это честь для меня, Ваше Императорское Величество!
Пауза. Чайник занял свое место на столе. Царь сел в кресло и промокнул лоб от капель пота.
‑ Итак, баронесса, время идет, а мы ходим вокруг да около. Скажу прямо – Единству очень нужны деньги для развития. Но я не могу допустить того, чтобы венские Ротшильды взяли под контроль основные отрасли экономики Единства.
Поднятая бровь.
‑ Смею заметить, Ваше Величество, что это будут уже не венские Ротшильды, а московские или, если угодно Вашему Величеству, константинопольские Ротшильды. Мы понимаем, что это территория вашего Дома и готовы согласовать рамки и правила игры.
Поднятая бровь.
‑ С чего бы такая покладистость?
Улыбка.
‑ Увы, для венских Ротшильдов наступают не лучшие дни. Отрицать это невозможно, тем более что мы не на публике. Мы играем в открытую, Ваше Величество. Австро‑Венгрии явно предстоит распад и долгая кровавая гражданская война. Мы, разумеется, постараемся сохранить там все возможные активы, но перспектива этого выглядит весьма и весьма сомнительно. Если, а точнее уже, когда, случится распад, Австрия неизбежно попадет в сферу влияния Германии, и, почти наверняка, войдет в ее состав. На наши активы сейчас нацелились все основные финансовые и промышленные игроки Германии, и нет никаких сомнений в том, что им в этом деле будет активно помогать правительство в Берлине. Трезвая оценка ситуации говорит нам о том, что Вена и в целом Австро‑Венгрия больше не может рассматриваться нами в качестве, так сказать Отечества…
Усмешка.
‑ Мне очень нравится ваша фраза про «так сказать Отечество».
Улыбка.
‑ Финансы не имеют Родины, Ваше Величество. Мы здесь не на публике, а потому можем говорить без патриотической трескотни. Да, венская ветвь Дома Ротшильдов ищет для себя новое «так сказать Отечество». Державу, интересы которой будут в основном совпадать с нашими интересами, державу, которая будет защищать наши интересы, в том числе и на международной арене, державу, благу которой будут служить наши капиталы. Небескорыстно, разумеется. Но, тем не менее будут служить.
‑ Почему не Южная Америка?
‑ Южная Америка отошла к французской ветви Дома Ротшильдов. В Британии и США есть свои ветви. Австралия очень далеко. А в Австро‑Венгрии стало очень неуютно. Как видите, Ваше Величество, я откровенна и не пытаюсь приукрасить ситуацию, в надежде выбить для нас какие‑то дополнительные преференции. Мы понимаем, что вы нам нужны больше, чем мы вам. Мы готовы заключить союз с Домом Романовых и избрать для своего нового центра любой город, на который укажет Ваше Величество.
Оценивающий взгляд.
‑ А вы понимаете, что если вы начнете играть не по правилам, то я эту игру немедленно закончу? Это ведь моя территория и моя сила на ней.
Улыбка.
‑ Это само собой разумеется, Ваше Величество. Но не беспокойтесь. Как говорят – орел не охотится там, где живет. Огромный рынок и огромные возможности Новоримского Союза крайне интересны нам, и мы готовы всемерно преумножать его могущество, и защищать его интересы, как свои собственные.
Пауза.
Наконец Император устало усмехнулся:
‑ Прозвучало, словно оммаж.
Склоненная голова.
‑ Если интересы двух Великих Домов совпадают, почему бы не объединить усилия? Да, мы готовы вам подставить плечо в вашем великом деле. И готовы играть по вашим правилам. Нет, конечно, это не оммаж. Скорее это договор о партнерстве. И мы готовы стать младшими партнерами в вашем деле.
Чай был допит и чашки опустели. Император Михаил промокнул губы салфеткой.
‑ Что ж, баронесса, я вас услышал. Я подумаю над вашим предложением.
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. ВОРОБЬЕВЫ ГОРЫ. ШУХОВСКАЯ БАШНЯ. 5 октября 1918 года.
Винты рубили воздух, удерживая дирижабль на месте. Порывистый ветер делал работу команды непростой, однако «ИСС Сокол‑2», пусть и неспешно, временами рыская по курсу, но все же приближался к башне.
Сто метров. Восемьдесят. Пятьдесят.
‑ Любушка! Я здесь!
Удивленный вскрик долетел со стороны башни.
‑ Борис?!!!
Командир дирижабля зло одернул, навязанного ему пассажира:
‑ Господин Филиппов, раз уж вы здесь, потрудитесь не махать руками и, хотя бы, не мешать спасательной операции!!!
Купец и промышленник невольно ойкнул и даже прикрыл рот ладонью, демонстрируя свою полнейшую готовность следовать указаниям поручика Вишневского.
Нервы поручика Вишневского можно было понять. Лишь дважды экипаж нового дирижабля Императорской Службы спасения проводил практические учения такого рода, да и то это было практически на поверхности земли, а тут и высота, и ветер, и башня, и зевак с репортерами полная площадь внизу, и сам Государь Император прибыл. Тысячи глаз смотрят сейчас на них, десятки фото и кинокамер устремили свои объективы в их сторону, а тут еще и двух пассажиров навязали – оператора‑хроникера из ТАРР и этого идиота с его «Любушка!».
Тьфу‑ты ну‑ты.
‑ Сброс!
Четыре мотка якорных шнуров полетели вниз, быстро разматываясь…
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. ВОРОБЬЕВЫ ГОРЫ. ШУХОВСКАЯ БАШНЯ. 5 октября 1918 года.
Дирижабль «Империя» величественно приближался к гигантской металлической конструкции, подсвеченной в розовый цвет уходящим солнцем.
Черным изувеченным острозубым конусом возвышалась башня инженера Шухова, на которой даже с расстояния можно было легко угадать группки черных фигурок, каждая из которых была живым человеком. Или пока еще живым человеком…
* * *
ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО РОССИИ И РОМЕИ (ТАРР). 5 октября 1918 года.
