копить. Где счастье администрации? Весь этот товарооборот практически уходил от налогов, причем часть поставок могла быть перенаправлена по рыночным ценам на получение черного нала через комиссионки и прочие организации. И какая это была часть — знали только причастные.
Ну и ладно, иначе и не было никогда, подумал Фролов, всегда хозяева жизни будут с наваром, хошь они коммунисты, хошь капиталисты. Тем более, что так удачно совпало — ему достался талончик на бартерный видеомагнитофон Панасоник. Он как раз планировал покупать видак, а тут подгон от работодателя в четыре раза дешевле. Что особенно порадовало в новом аппарате — возможность записывать передачи нужного канала по таймеру прямо с антенны. То есть вечером смотришь программу телепередач, программируешь магнитофон, а следующим днем он пишет тебе нужный фильм. Красота! Эдак мы и до карманных телефонов доживем — решил для себя Пётр.
Воспользовавшись хорошей погодой и взяв в подельники сыновей, в один из нечастых выходных дней Фролов решил посмотреть, что же творится в клубе, где его супруга стала завсегдатаем и откуда она периодически начала получать заказы, да не самые дешёвые. Естественно, не внезапно, а чисто с целью подвезти дражайшую половину на машине. Лена не видела причин отказываться от доставки своего тела в клуб, дети тоже ей помехой не были под мужниным присмотром. А уж стесняться своего благоверного она давно разучилась. Глупо стесняться человека, который может то из телевизора выскочить с предложением руки и сердца, то из колодца, куда свалился, вылавливая ведро. Что характерно, каждый раз он вылезал из необычного места или ситуации с совершенно спокойным видом, мол так и надо.
Нехило так фан-клуб раскрутился, думал Пётр, наблюдая деловую движуху внутри Тульского Кремля. Не каждый исторический клуб может похвастаться такой базой. Парням, ну и девушкам под базу отдали сразу две кремлевские башни. А еще две они по согласованию с администрацией музейного комплекса преобразили в экспозиции, посвященные древнерусскому воинству. А подвал приспособили под музей истории пыток и телесных наказаний. Как на взгляд Фролова, так прямо жуть жуткая. Судя по бледному подростку, которого выводили из подвала, не одному ему так показалось. Ну да, экскурсовод с любовью описывал инструменты и казни, гладил то дыбу, то крючья. Потом как бы не удержался и схватил топор. В самый кульминационный момент рассказа о четвертовании он с размаху отрубил себе левую руку, до того положенную на плаху чисто чтоб лучше дошло до зрителей. Раздался крик, он выкинул отрубленную руку в корзину и показал, что у него есть еще одна такая же. Вот и думай, не то гад муляжи подсовывает на плаху, не то каждый раз новые отращивает.
Что порадовало в этой ситуации, все экспонаты были современные, реконструкция по эскизам, рисункам и гравюрам. Так что кровь, обильно пропитавшая плаху, бревно и еще кое-какие предметы, скорее всего была игрушечная. Что еще порадовало — в оружейных башнях все предметы разрешали трогать. Даже помахать разрешали, только велели отойти в сторонку. В советское время до такого додуматься никто не мог: трогать экспонаты — это как Жанну Д*Арк или Арину Родионовну девственности лишить. Практически надругательство над заслуженным трупом.
Походив как простой зевака, Фролов со чадами переместился в ту часть крепости, где тусили те, кто в системе, члены реконструкторского клуба, говоря проще. И внезапно превратился в мужа той самой Лены из Новоузловска. Ощущение было необычным, еще ни разу Пётр не был Ленкиным мужем нигде, кроме компании её родственников. Новый опыт, даже интересно. Из всего того арсенала, что был развешан и разложен повсюду, его внимание привлек только арбалет. Хотя там помимо арбалета было за что подержаться: щиты деревянные и стальные, мечи самых разных видов, топоры причудливых форм и размеров вплоть до ростовых. Даже доспехи стояли на специальных подставках.
Что поразило Фролова, не было ни рогов на шлемах, ни шипов на наплечниках и локтях рыцарских лат. Как же без шипов-то? Видимо, реконструкторы ничего не понимают в стиле и пафосе, решил Фролов. А начни им подсказывать, как надо делать, станут оправдываться — мол, не пафоса ради, историчности для! Как заявил ему один тип: «Если килограммовой булавы достаточно, чтоб свалить соперника, зачем делать пудовую, как у Ильи-Муромца?» Вот о чём он думает, этот типус? Муромец это бренд, он в Третьяковке висит, его все знают такого крутого и с пудовой балдой на ремешке, висящей на запястье вместо барсетки. А кто это плюгавого знает? Не, так-то не такой уж парень и плюгавый, но если сравнить с тем Ильёй… И бородка жиденькая. Да тут у всех с бородами не очень.
— Как тебя, Пётр, кажется? Смотрю, ты арбалетами заинтересовался.
— Ага. У самого небольшой опыт конструирования образовался.
— Ого! Какую эпоху копировал?
— Да нет, на жестких плечах сделал с пневмопружиной.
— Вот это затейники у нас в Туле попадаются. И как, болт летит?
— Летит, но кривовато. С оперением пока не разобрался.
— А пулю как кидает?
— Вот тут не понял. Арбалет что, и пулями может стрелять?
— Да. По птице глиняной или каменной достаточно, по ополчению свинцовой. А рыцаря пулей уже не возьмешь, болт калёный нужен.
— Вот это да! Не знал.
— Век живи… Кстати, на сколько метров у твоего прицельная дальность?
— Не знаю, у мня во дворе до забора двадцать метров.
— Приходи как-нибудь к нам тогда. У нас и болты нормальные, и сектор для стрельбы сам видишь какой. Мы на тренировки тот угол крепости закрываем для посещений, хоть обстреляйся. Ну и мишени видел небось — болт не ломается при попадании.
— Спасибо, подумаю.
— А чего думать?
— Чего? У вас места свободного в центре города много, а у меня со свободным временем проблема. В огороде бузина, а в Киеве дядька. Работаю всё время. Фактически один выходной в неделю.
Тульский Кремль щедрой рукой городской администрации почти полностью был передан в пользование фан-клубу «Арсенала». Абсолютно правильный идеальный прямоугольник, который мечтал стать квадратом, не смог. Внутри церковь и музей оружия, а больше никакой застройки — гуляй, не хочу! Почти шесть гектаров старины и реконструкторства. Только в одном углу затаилась электростанция начала двадцатого века, тогда о сохранении старины не шибко думали.
Вот и резвятся реконструкторы, которым важнее спорта и достижений простой человеческий кайф позвенеть мечами, походить в исторических костюмах, сорвать свою минутку славы, фотографируясь с туристами. Ах да, еще и худо-бедно, но погружаются товарищи реконструкторы в историю. Спортсмену, ему надо
