class="p1">Ещё одно полезное письмо попалось в конце. Помещик Угрюмов предлагал купить у него крепостных-орков. Без земли, почти пятьдесят семей разом. И цену, как он сам писал, предлагал божескую: по десять рублей за душу. Меня такое предложение удивило, и я даже прогулялся во флигель к Лаврентию Палычу за консультацией.
— Ничего необычного, Константин Платонович, — заявил лжелепрекон, — это распространённая практика.
— Так вроде продажа крепостных без земли запрещена?
— Ой, будто кого-то запрет останавливает, — всплеснул он руками, — да и не следят власти особо. Даже объявления в газеты дают о продаже, и никто слова не скажет.
— С чего вдруг именно мне такое предложение? Да ещё крупным оптом.
— Вы, Константин Платонович, достаточно известная в Муроме личность. При желании легко узнать, что земли у вас много, а крепостных маловато. Цена, кстати, завышенная — одна цена что за взрослого, что за старика, что за младенца. Да и обычные крестьяне это, а не мастеровые.
— Если свободной земли много, почему Василий Фёдорович не покупал ещё крепостных?
— А зачем? Денег ему хватало, а новые крестьяне — лишние хлопоты.
На пару минут я задумался, а затем попросил:
— Займитесь покупкой этих крепостных, Лаврентий Палыч. Насчёт цены сами поторгуйтесь, но и десять рублей меня устроят. Только забирать их надо не сейчас, а весной. Заранее построить новую деревню, всё подготовить и тогда уже перевозить.
Лжелеприкон аж подпрыгнул на своём месте.
— Константин Платонович, да это же значительные убытки! Если ещё и строить им, десяток лет траты будем окупать. Лучше эти деньги в рост пустим, купцов…
— Лаврентий Палыч, делайте, как я говорю. Расходы при моём капитале невелики, ведь так? А люди требуются, особенно молодые. Да, и заодно расширьте школу, чтобы дети новоприбывших тоже учились.
Управляющий принялся вздыхать, стонать и жаловаться. Мол, сплошные расходы, капитал у нас мал, доходы не растут…
— Ещё раз повторю, Лаврентий Палыч, мне нужны люди. Кстати, вот вам творческое задание, раз крепостных свободно продают без земли. Начните искать и покупать юношей, лет шестнадцати. Толковых и умных, в идеале грамотных.
— Зачем, Константин Платонович⁈ Смышлёных — ещё могу понять, но грамотных? В ваших мастерских молотками стучат, а не читают.
Пришлось вкратце объяснить лжелепрекону по поводу телеграфа. Не вдаваясь в технические и политические подробности, естественно.
— Ах, вот оно что! Тогда, конечно, надо подобрать. Двести рублей в год за одного? Выгодно, выгодно, одобряю. Вы, Константин Платонович, должен признать, кое-что смыслите в денежных делах.
Я вернулся к себе и закончил разборку почты. Складывая бумаги в ящик стола, я наткнулся на старое письмо, пришедшее ещё весной. Помнится, собирался на него ответить, да и забыл. Ага, точно, некий мещанин из Нижнего Новгорода, Иван Петрович К. Фамилию на конверте не разобрать, кажется, письмо намочили, а потом небрежно высушили, отчего буквы смазались. Пишет, что учится часовому делу. Обращается ко мне, как к самому образованному человеку, чей адрес смог узнать, и спрашивает совета по некоторому механизму. Чертёж на тонкой бумаге, нарисованный твёрдой рукой, тоже прилагается.
Часовщик, значит? Да ещё и горящий своим делом, так что не побоялся написать незнакомому дворянину. А что, мне такой человек изрядно бы пригодился! Всё-таки я больше маг, чем механик, а разрабатывать телеграфный аппарат с полноценной клавиатурой надо. Пожалуй, напишу ему, что предлагаю перейти на работу ко мне. Посулю хорошее жалование, пообещаю интересное дело и сразу пошлю денег на дорогу. Подобные кадры надо собирать, поддерживать и растить, если я хочу добиться чего-нибудь стоящего.
* * *
После обеда на меня разом насели Марья Алексевна и Лукиан. Помирившаяся парочка решила плотно заняться моим обучением, причём немедленно. Сами понимаете, отказать им было практически невозможно.
На улице сегодня было солнечно, грязь успела подсохнуть, и старые маги потащили меня практиковать в парк, на другую сторону пруда. Там, где я практиковался в дыхательных упражнениях, кто-то загодя поставил лавочку, а на расстоянии пяти шагов вкопал в землю деревянный столб.
— Вот там, — указал Лукиан на него, — и стой, а мы здесь сядем.
Эти двое устроились на лавке и принялись читать мне лекцию на два голоса.
— Вспомни, что почувствовал на той дуэли. Понравилось тебе?
— Ещё бы! Я знал всё, что происходит вокруг, и мог любую магию возле себя поменять.
— Вот! — Лукиан поднял палец. — Запомни, отрок, это и есть настоящий Талант. Всё остальное, заклятья да прочая волшба, лишь тень настоящей магии.
— Называется «Колодезь чудес», — добавила Марья Алексевна.
— Колодезь, — кивнул Лукиан. — И ты до самого дна нырнул. Ещё бы чуть-чуть, и обратно не всплыл больше.
— Даже мы, — княгиня кивнула на монаха, — туда не ныряем. Моих сил хватит минут десять там быть, он полчаса может. А ты через три минуты сгоришь.
— Даже пепла не останется. В общем, ты понял — нельзя так делать.
Я вздохнул и опёрся спиной о столб.
— Делать-то мне что? То говорите «настоящий Талант», то «нельзя». Заклятиями пользоваться?
— Ты дослушай сначала, потом уже спрашивай, — Марья Алексевна погрозила пальцем. — Ишь, быстрый какой.
— И внимательней слушай, а не торопись. Ты до дна нырнул, чуть не задохнулся. А надо по чуть-чуть нырять. Сначала на вершок. Потом на два. А там, глядишь, научишься и глубоко плавать.
— Контролировать учиться будешь, насколько в Колодезь опустился.
— Прямо сейчас и начнём.
Они разом заулыбались. Будто вспомнили своё обучение в молодости, не слишком приятное, и теперь собирались отыграться на мне.
Первым уровнем, который я стал осваивать, стало ощущение угрозы. Я закрывал глаза и должен был ощутить летящий в меня магический всполох. Если замечал его, то он врезался в столб, а если нет, то в меня.
Ну и намучался я с этим Колодезем! Раз за разом пытался погрузиться в него, «на вершок», как говорила Марья Алексевна. Сначала с трудом, потом легче, а затем главной проблемой стало не вываливаться из нужного состояния. Без того всеведения, что было на дуэли, всего лишь ощущая направленное на меня колдовство.
Я не заметил момента, когда рядом появился Мурзилка. Кот прошёлся вокруг, залез на столб за спиной и уселся на самом верху. Мне сразу же будто полегчало, а упражнение пошло как по маслу.
— Ты смотри, Марья, он ему помогать вздумал.
— А ну перестань, рыжий негодник! Костя сам должен!
Мурзилка фыркнул, спустился на
