затем приступил к вытрясыванию из меня телеграфа. Кто-то умный оценил все перспективы изобретения и решил наложить лапу. Ну что же, посмотрим, что предложат взамен.
* * *
Разговор вышел сложный, нервный и затянулся до самого утра. Эти ловкачи решили получить всё сразу за небольшие, по их меркам, деньги. Шешковский пытался прогнуть меня, поначалу ласково и «нежно». Вот только я не собирался дарить такие дорогие подарки. Отдавать телеграф за бесценок, какие-то сто тысяч рублей? Бегу и падаю!
— Поймите же, Константин Платонович, — пытался увещевать меня тайный канцелярист, — телеграф требуется установить в каждом городе страны. Вы представляете масштаб? Одной Сибири — тысячи и тысячи вёрст. Предприятие будет убыточным, потребуются дотации государства. А вы хотите непомерно задрать цены на аппараты, да ещё и получать прибыль. Государство не может…
— Вы меня простите, Степан Иванович, но этот ваш «государство» экономит не там, где нужно. Он оплачивает дворцы, приёмы, фейерверки на каждый праздник, поездки чиновников за границу, смотрит сквозь пальцы на казнокрадство сановников. А теперь оказывается, что на телеграф у него всего три копейки.
— Но ваши требования…
— Будете экономить на мне, я начну экономить на вас. Хотите дешёвые аппараты? Стану их делать из чернозёма и хвороста. А сколько они проработают — уже ваша проблема. Не хотите нормально платить моим телеграфистам? Да ради бога! Но не жалуйтесь тогда, что их не хватает. Хотите наложить лапу на продажу аппаратов за границу? Так я могу не устанавливать на них защиту, пусть свободно копируют.
— Не перегибайте палку, Константин Платонович.
— Перестаньте экономить на мне казённые деньги, Степан Иванович! Такое чувство, что вы их из своего кармана достаёте.
В какой-то момент мы чуть не поругались, перейдя на повышенный тон. Но обоим нужен был телеграф, и пришлось искать точки соприкосновения. Вопрос упирался не только в деньги, но и в контроль за организацией. В конце концов уже под утро мы сумели прийти к решению, устраивающее обе стороны.
Компания «Русский Телеграфъ» будет иметь двух собственников. Половина моя, половина некоего сударя, назначенного группой тайных канцеляристов. Я поставляю аппараты и телеграфистов, работающих на них. Они обеспечивают оборотный капитал, помещения для отделений компании, персонал и, кроме того, государственные субсидии. Прибыль пойдёт только на развитие телеграфной сети. А мои доходы будут обеспечены оплатой аппаратов, по тысяче рублей за штуку, и телеграфистов, двести рублей в год. Причём тарифы я смогу индексировать раз в пару лет. Условия по работе за границей мы решили обсудить позднее, когда до неё дойдёт дело.
— Торгуетесь вы, Константин Платонович, будто купец первой гильдии. Я даже вспотел, пока с вами спорил.
— У меня была тяжёлая юность. Приходилось считать каждый ливр и экономить на всём.
Шешковский ухмыльнулся.
— Если бы казна оплатила вам достойную жизнь в Париже, сейчас бы она изрядно сэкономила.
— А я вам сразу говорил: не жадничайте в мелочах. Вот увидите — быстрая связь откроет перед вами огромные возможности. Вы ещё радоваться будете, что так дёшево меня купили.
— Дёшево, — недовольно проворчал он. — Через пару-тройку лет вы станете миллионщиком, не хуже какого-нибудь князя Шереметева.
— Так это же хорошо, Степан Иванович. Я же буду ваш миллионщик! Глядишь, другие проекты вместе сделаем.
Бухтел он больше для видимости. Мы заключили личную договорённость: Шешковский будет получать от меня пять процентов прибыли и присматривать за моими интересами. Он не ожидал такого предложения, но согласился почти сразу. Все мы люди, всем нужны деньги, в том числе тайным канцеляристам. Меня же интересовали больше не доходы, а контроль над телеграфом. Знать, что происходит в стране с мест, и возможность послать сообщения с высшим приоритетом — бесценно. И главное, у меня будет ресурс отключить всю систему в критической ситуации. А такой трюк ни за какие деньги не купишь.
* * *
Шешковский не остался завтракать. Прыгнул в свою карету и укатил восвояси. А я с облегчением вздохнул — вымотал он меня этими переговорами до предела. Так что день я провёл в расслабленном ничегонеделании. Поиграл с Ксюшкой в шашки, почесал Мурзилку, подремал после обеда, сходил во флигель к опричникам и обсудил всякие мелочи.
Уже вечером я заглянул к Кижу. Весь день его не было видно, и я даже обеспокоился, куда он делся. Но мертвец оказался на месте — сидел в своей комнате и мучал струны гитары. Дынь-дынь-дынь. Дынь-дынь-дынь. Он наигрывал жутко звучащую гамму механической рукой, при этом успевая прикладываться к бутылке с рябиновкой.
— А ничего так, — заявил он, — помогает расслабиться ваша музыка.
И продолжил однообразно тренькать по струнам. Кажется, мой эксперимент по обучению мёртвых дал отрицательный результат.
За время, что я мотался то в Петербург, то в Муром, у меня скопилась куча неразобранной почты. Пришлось взять себя в руки, засесть в кабинете и разгребать письма. И снова большая часть летела в корзину для мусора: сплошные просьбы дать денег. Просто так, на завиральные прожекты, на свадьбы и похороны. Я уже наловчился и по первым строкам определял, какое письмо следует выкинуть. Ещё бы узнать, откуда эти шустрые просители знают о моём существовании и где взяли адрес.
Среди бесполезных писем нашёлся конверт из дорогой бумаги от Вахваховой. О, неужели княжна обо мне вспомнила? Ну-ка, посмотрим, что она пишет.
Тамара Георгиевна пеняла мне, что я внезапно уехал из Мурома после бала и не попрощался с ней как следует. Впрочем, она была готова простить всё на свете, даже «дикие танцы на столе» в её гостиной, если мне так будет угодно. Княжна многословно благодарила и уверяла в вечной признательности за возможность ходить. Под конец она предлагала пойти служить под начало её отца. Обещала, что мне выбьют генеральский чин, а на службе я и вовсе не обязан появляться. Мол, отец из благодарности сделает для меня многое. А если становиться генералом я не хочу, то могу в любой момент рассчитывать на Вахваховых в любом деле.
Нет, идти на службу я точно не собирался, о чём и написал в ответном письме. Пообещал, что если возникнет нужда, обязательно воспользуюсь их помощью и гостеприимством. Не думаю, на самом деле, что до этого дойдёт, но пусть людям будет приятно. Ну и напомнил княжне, что весной ей надо приехать в Злобино на «техобслуживание». Механизм всё-таки экспериментальный, стоит проверить изнашиваемость узлов и разрядку Знаков.
