Должен сказать: неопределённость, воцарившаяся в результате "полуотстранения" Гёринга - который формально продолжал оставаться имперским министром авиации, самым роковым образом отразилась на наших военных действиях. Отсутствие легитимно действующего начала, отступление от фюрерпринципа, пусть даже отчасти оправданное политическими соображениями, неизбежно ведёт..."
Власов сменил страницу - времени на чтение почти совсем не осталось.
"Даже смерть Гёринга в 1946 году сопровождалась официозным некрологом весьма двусмысленного свойства, из которого при желании можно было вычитать намёки на нездоровый образ жизни покойного. На партийных же политинформациях прямо говорилось, что Гёринг умер от обжорства и пьянства. Некоторые поговаривали о самоубийстве на почве алкоголизма - и эти разговоры никто не останавливал.
Теперь я должен сказать несколько слов о политике триумвиров. Обычно им ставят в заслугу "гениальное" решение восточного вопроса. На самом деле оно было тривиальным: прекратить радикальную политику Хитлера по отношению к русскому населению. Не спорю, это была разумная мера. Отчасти разумной была и опора на русские антикоммунистические силы. Однако, создание Райхсраума и независимой - хотя бы формально - России было очередной преступной ошибкой, ибо противоречило предначертаниям самой истории. Задача германизации славянских земель могла быть решена лишь путём продолжения политики Тевтонского Ордена, разумно изменённой и приспособленной к новым условиям..."
Фридрих с раздражением закрыл страницу: ещё раз знакомиться с изложением теоретических построений лихачевского кружка, да ещё и перемешанных с "тевтонской мистикой" у него не было ни времени, ни желания.
Этот дат оказался последним. За кадром, очевидно, оставалось много любопытного - например, рассказ о французском плене, написание "Тактики", обстоятельства переезда в Россию и всё за этим последовавшее. Однако, судя по всему, это всё показалось юдскому жулику безобидной болтовнёй, не способной заинтересовать покупателей, и он не стал это сканировать.
Что ж, кажется, Власов как раз уложился во время. За окнами светало. Пора было ехать в банк.
Kapitel 58. Тот же день, утро. Москва, улица Краснова, 18 - проспект Освободителей.
Фридрих прибыл в банк в 9:04. Вежливый служащий в строгом сером костюме проводил его в хранилище и оставил в одиночестве; Власов быстро отыскал нужную ячейку и ввел код, затем вставил ключ. Тот повернулся с мягким клацаньем, и тяжелая металлическая дверца приоткрылась. Фридрих поздравил себя с удачей: выходит, он все определил правильно. Тут же, впрочем, в глубине сознания плеснулся иррациональный страх, что ячейка окажется пустой.
Однако пустой она не была. Внутри лежал тщательно заклеенный пакет из плотной серой бумаги. То, что находилось в пакете, формой, размерами и весом действительно напоминало книгу.
Фридрих, естественно, не поддался искушению разорвать пакет тут же, под недреманым оком висящей над входом видеокамеры. Не сделал он этого и две минуты спустя, когда сел за руль. Лишь отъехав от банка километра на три и удостоверившись, что скорее всего за ним все-таки не наблюдают - как видно, у ребят Бобкова в это утро хватало других проблем - Власов заехал в какую-то подворотню и вскрыл свой трофей.
Это была не книга. Бумаги, уложенные аккуратной стопкой между двумя листами твердого картона, были сложены так, что походили на страницы одного размера - но на самом деле это были совсем разные бумаги. Дневниковые записи, исписанные выцветшими чернилами листы, вырванные из блокнотов и тетрадок. Отчеты, отпечатанные на пишущей машинке... на разных пишущих машинках, отметил профессиональным взглядом Фридрих. Но главное - карты. Их было больше всего. Разного масштаба, все - довоенные, некоторые даже нарисованные от руки. И на каждой - значки, знакомые любому школьнику, проходящему по географии полезные ископаемые. Вот только, расставь этот школьник значки таким образом, он получил бы двойку. В официальных атласах на этих местах ничего не было...
Порциг был прав. Россия оказалась богатейшей в плане минеральных ресурсов страной. Нефть, алмазы, редкоземельные элементы - все это было здесь. Фридрих держал в своих руках миллиарды... возможно, даже триллионы. Клад Эренбурга, он же - архив Шмидта. Да, это не какие-то зарытые в лесу ящики с золотыми слитками...
"Я сейчас желаю двух вещей, - вспомнилось ему. - Или чтобы никто не нашёл эти бумаги. Или чтобы вы нашли их первым. И передали своему начальству. Своему, а не российскому." Что ж... так он, видимо, и поступит. Но не прямо сейчас. Сначала пусть закончится вся эта катавасия и восторжествует порядок. Тогда появится уверенность, что бумаги не попадут не в те руки. Подумать только - столько лет ими фактически владели злейшие враги Райха и России... последний из таковых - еще сегодня ночью. Да, Зайну не хватило считанных часов, чтобы заполучить архив - прямо как в холливудских триллерах, где злодея останавливают в последний момент. Интересно, как ему удалось получить код и ключ? Теоретически это можно выяснить - добраться до обитателя американского дома престарелых не так уж сложно... вот только интуиция подсказывала Фридриху, что осуществившие это агенты найдут лишь старого маразматика, неспособного дать внятные объяснения при всем желании. Удивительно, от сколь ничтожных людей зависят порой судьбы мировых держав...
Фридрих тщательно упаковал бумаги обратно в пакет и сунул его во внутренний карман куртки, застегнув таковой на молнию. Почти тут же он ощутил под курткой вибрацию, словно большевистские тайны стремились вырваться наружу. Но это был всего лишь целленхёрер. Мюллер наконец получил возможность переговорить с подчиненным напрямую.
- Какие у вас новости, мой мальчик? - осведомился знакомый голос со все той же неспешно-брюзгливой интонацией.
- Пока никаких, - ответил Фридрих, испытывая гадливое чувство от того, что вновь вынужден врать шефу. А что, если за его поездкой в банк все-таки проследили, и притом не дэгэбэшники, а свои? В ситуации вскрытого заговора такое недоверие вполне возможно - даже по отношению к тому, кто сам же этот заговор и вскрыл... - А у вас? - нахально осведомился он.
- Мы разворошили осиное гнездо, - ответил Мюллер, и на сей раз в его брюзгливости послышалась нотка удовлетворения. - Но, кажется, успели сделать это вовремя. Наш друг очень не любит, когда с ним шутят такие шутки. И шутникам сейчас не до смеха.
Понятно, подумал Фридрих. Разъяренный Ламберт задействовал собственные ресурсы, чтобы вывести заговорщиков на чистую воду. А ресурсы у далеко не последнего человека в партии немаленькие, и за какие ниточки тянуть, он знает - как-никак, заговорщики общались с ним непосредственно, причем, очевидно, не те мелкие сошки, которых сдал Эберлинг... интересно, был ли среди сам Хайнц? На правах старого знакомого - вполне мог быть, но тогда бы, вероятно, Мюллер уже бы знал и сообщил о его предательстве. Нет, надо полагать, Хайнц не выходил на "дядю Клауса" сам, но это, конечно, дает ему лишь временную отсрочку. Любопытно, какой будет первая реакция Ламберта, когда он узнает - "и ты, Брут?" Или, может быть, недоверие?
