— Ишь ты! — не поверил «братец Антонин» — высокий, слегка сутулый мужчина с черной бородкой, торговец медной посудой. — За приворот — меньше флорина? Да быть такого не может!
— Вы там о чем это? — беседой заинтересовались и покупатели, и соседние продавцы.
— Да о знахарке. Больно уж дешево она берет. Может, не умеет ничего толком?
— Как же не умеет! Я вот суставами маялся, так заговорила — и не знаю горя теперь.
— А зубами, смотрю, мучаешься!
— Так ведь не сразу заговоры помогают-то.
— Это правда, друзья, не сразу. Со мной как-то раз забавный случай вышел…
— Эй, эй, парень! — едва Вожников собрался уйти, как его едва не ухватили за рукав. — Знакомую-то твою, если что, как найти?
— У римского моста сидит один странник, у него и спросите. Знахарку Марией кличут.
* * *
Естественно, странником был сам Егор, а Марией — Аманда. Почему именно Мария? Так князь сказал, что на ум пришло. Мария — пожалуй, самое распространенное женское имя, так уж пусть будет.
Все утро молодой человек прослонялся у моста зря, коротая время за пусканием по воде «блинов» на радость местным мальчишкам, устроившим даже какой-то своеобразный тотализатор, в которых все время выигрывал Вожников, что его вовсе не радовало — клиенты-то так и не шли! А есть, между прочим, хотелось так, что в желудке ныло. Ну где же вы, чертовы страждущие, мирные обыватели, почтеннейшие горожане, наводящие друг на друга порчу и сглаз, подмешивающие в питье приворотное зелье или уж — в крайнем случае — страдающие каким-нибудь хроническими болезнями: мочевыводящих путей, желудка или суставов — все равно. Где ж вы?! Куда ж пропали? Дешевле приворот не найдете, нет, шалишь!
— А ты, чужеземец, можешь на дюжину «блинов» метнуть?
— Да отстаньте вы, — поглядывая на мост, со вздохом отмахнулся Егор. — Могу, конечно. Камень только подходящий нужен.
— А какой подходящий? Вот этот или вон тот?
— Эй, кто тут странник?
Странник… Вожников и внимания сперва не обратил — заговорился с мальчишками. Так позвали еще раз, от края моста — некий небольшого росточка господин в крепких кожаных башмаках и длинном плаще с поднятым капюшоном. Замаскировался, блин… Жарковато вообще-то. Впрочем, это для русского жарковато, а для каталонца — очень даже прохладно: да, солнце, но ведь и ветер! Жуткий пронизывающий ветер… легкий освежающий ветерок…
— Я странник! — Егор бегом бросился к мосту. — Что вы хотели, любезнейший сеньор?
— Я… я… — клиент заоглядывался, замялся.
— Мы можем прогуляться и по пути спокойно поговорить, — быстро предложил молодой человек.
— О, да-да, прогуляться, — обрадовался низкорослый. — Так и сделаем… Да, а правда — меньше флорина?
Этот хотел снять венец безбрачия. Всего-то! Знахарка Мария, промышлявшая незаконным предпринимательством в ореховых зарослях на самой окраине города, проделала это быстро, изящно и со вкусом, демонстрируя весьма импонирующий клиенту профессионализм и знание специфических терминов, типа «заклятие девы», «кровь девственницы» и «снятие злых чар». Усадив клиента на старый пень, Аманда принялась кружить вокруг него с прытью хорошего парикмахера: что-то бормотала, делала пассы, расспрашивала — неужто у такого симпатичного и, несомненно, достойного мужчины никого на примете нет?
— Да есть, как не быть? — под монотонный голос ведьмы расчувствовался немолодой уже сеньор. — Одна женщина, звать ее Ланда… но она простая крестьянка, а я — купец.
— Ты ее любишь? — грозно вопросила «знахарка Мария».
— Конечно!
— А она тебя?
— Думаю, и она испытывает ко мне какие-то чувства, — купец ответил тихо, но вполне убежденно. — Но она крестьянка, а я…
— Она крепостная? Раба?
— О нет! Говорю же — из небогатых крестьян. Но у нее и участок свой, и часть пастбища.
— Вдова?
— Вдова.
— А дети?
— Трое. Мальчик лет десяти и две дочки на выданье.
— На выданье… хм… вот оно что! — Юная колдунья ненадолго задумалась, а потом, воздев руки к небу, произнесла с пафосом: — Твоя Ланда — твоя судьба. Господь хочет, чтоб вы были вместе.
— О Боже! Так ведь и я этого хочу! Но…
— Сын ее будет тебе первым помощников в лавке…
— Он уже!
— Дочкам дашь приданое. Не очень большое. И помни: Господь вознаградит тебя куда большим!
Потом пришли двое «вечных» подмастерьев, мужчин лет тридцати, из-за почти полного отсутствия социальных лифтов так и не выбившихся в мастера. Оба хотели напустить порчу на гнобившего их хозяина, по их словам — скотины, каких свет не видывал, однако Аманда заниматься «черным колдовством» отказалась наотрез да выгнала бедолаг в шею.
«Приворот» у девчонки тоже не прокатил — всем страждущим она так и заявляла: сердца женщины, мол, надобно добиваться — оказывать знаки внимания, самому становиться лучше, любить, наконец… а не надеяться на какие-то там гнусные «дьявольские» снадобья!
— Ну и мужики пошли, — устало вытерев со лба пот, пожаловалась «знахарка» заглянувшему в конце дня Егору. — Из дюжины — только двое нормальных, остальные все злыдни какие-то — то приворот им, то порчу, сглаз навести или уж в крайнем случае отравить чужую корову. Ну как же можно так жить-то, всех вокруг себя ненавидя?
— Ой, здесь еще цветочки, — пессимистично усмехнулся молодой человек. — Ты, милая, России не видела. Вот уж где злобы-то — завались! Все друг дугу завидуют, друг друга ненавидят: власть — народ, народ — власть… Ох, что уж и говорить-то. Здесь все же люди порядочнее, честнее, даже добрее, что ли.
— Да уж, добрее, — тяжело вздохнув, Аманда искоса посмотрела на князя. — Я и говорю — то привороты, то порча. Добрее некуда!
— Ну, хоть что-то заработали.
— Да, заработали! — Ведьма подкинула на ладони серебряшки, рыбьей чешуей сверкнувшие в свете клонившегося к закату солнца. — На пару дней хватит. Где эта корчма-то… как его?.. Хуана Мавра.
— Я спросил уже. Идем, Аманда, идем, а то уж и стемнеет скоро.
* * *
Корчма Хуана Мавра располагалась на южной окраине города, невдалеке от массивных ворот с приземистой надвратной башней, на взгляд Вожникова, вполне способной выдержать даже ядерную атаку. На узком, вытянутом дворе, впритык заставленном возами, какой-то высокий худой мужчина со злым, смуглым до черноты лицом сурово отчитывал слуг — трех молодых парней, сконфуженно склонивших головы и мявших в руках шапки.
— Какого ж дьявола вы задали чужим лошадям столько овса? Так никакого фуража не напасешься! Сена, сена надо побольше класть! Ух, проваливайте, чтоб вас мои глаза не видели!
