— Возьмите, сколько считаете нужным, и всё. Это расходной фонд, неподотчётный.
Мятлев смотрел на предъявленные богатства со странным чувством. Словно бы оказался на Гоголевском бульваре, где вся аллея вместо опавших листьев усыпана тысячерублёвками. И не сон ведь. Если это — расходной фонд, то финансовые возможности организации просто невозможно вообразить.
— Да берите, берите, что вы на них смотрите?
Пожав плечами, Леонид, подавляя непонятное внутреннее сопротивление, взял с полки пачку больших, почти как дореволюционные, и похожих на них цветовой гаммой и дизайном здешних сторублёвок в банковской упаковке, вертел в руке, словно не зная, что с ней делать. Машинально читал набранные стилизованными под старинный шрифт литерами гордые слова: — «Государственный банк разменивает кредитные и банковские билеты на золотую монету без ограничений суммы (1 рубль = 1/15 империала, содержит 17,424 долей[30] чистаго золота)». Ниже — подписи: Управляющий — … Кассир — … Факсимиле неразборчивы, но внушают уважение своей отработанной витиеватостью.
— Ещё пятёрок, а лучше трояков возьмите, — подсказала Вяземская. — Для текущих расходов удобнее. Сотню не в каждом месте разменяют, набегаетесь…
Из глубины квартиры донесся голос Герты, проснувшейся наконец и выясняющей, есть ли поблизости кто-нибудь живой.
Людмиле это было наруку. Она подтолкнула Мятлева в нужном направлении, изобразила прощальный жест и направилась в противоположную сторону, к двери, выводящей из принадлежащей якобы Сильвии смежной квартиры в требуемую реальность.
Консьерж Борис Иванович её не узнал. С суровым видом посмотрел на девицу, которой в приличном доме делать нечего. Вдобавок он не заметил, чтобы вчера кто-то из жильцов её к себе провёл, самой же ей сюда проникнуть было совершенно невозможно. Разве что через чердак, если имеет ключ или универсальную отмычку.
Он не открыл решётчатую дверь-турникет, намереваясь выяснить обстоятельства.
— Дядя Боря, это же я, Людмила, — сказала она своим обычным, хорошо знакомым отставному майору голосом.
— Н-да, маскировочка, — одобрительно, но с оттенком усмехнулся консьерж. — Уже до этого дошло?
— Кто его знает, что дошло и докуда, — ответила она, облокачиваясь на стойку и, как давеча Ляхов, протягивая майору портсигар. — Но страховаться точно пора.
Борис Иванович взял сигарету, за секунду во всех деталях рассмотрел портсигар. Свой Вадим Петрович унёс с собой, безусловно. Это — такой точно, только монограмма из других камней, другого рисунка. Африка, говорите? Ну-ну. Сколько же «коллега» их оттуда привёз, «под заказ и по размеру кармана»? Десять, сто, тысячу? Как опознавательный знак комсостава или всех членов организации? Тогда, даст бог, и ему такой скоро носить. А пока, нужно понимать, «племянница» даёт ему знак — «кто есть кто».
— Слушаю вас…
— Вадим Петрович сказал, что на вас можно рассчитывать…
— В основном да. А конкретнее?
— Мне сейчас нужно ненадолго прогуляться в город (специально так сказано, чтобы подчеркнуть свою глубокую провинциальность), а я чего-то опасаюсь. Ну, вы понимаете. Не найдётся ли у вас двух надёжных ребят, чтобы просто сопровождали меня на приличном удалении и ни в коем случае ни во что не вмешивались. Что бы ни произошло.
— А смысл? — спросил майор.
— Мне нужны свидетели. Только свидетели. Нет, не для суда. Для дяди моего. Он моментами склонен считать, что у меня акцентуация в сторону паранойи, так если вдруг произойдёт нечто непонятное, чтобы независимые люди подтвердили. Это можно сделать?
— Сделать, милая Люся, можно абсолютно всё. Я позвоню, минут через пятнадцать подъедут люди, отвезут, куда нужно, высадят незаметно и понаблюдают. Только в одном у нас расхождение получается. Вадим Петрович просил меня присматривать, чтобы с тобой ничего не случилось. А если на глазах у наших начнёт «случаться»? Не помогать и только смотреть, фотографировать, как сейчас у журналистов принято?
— Спасибо, дядя Боря, за добрые слова и намерения. Но всё должно быть так, как я прошу. Если «случится» — я за своих сопровождающих беспокоиться не должна, а то попадутся невзначай под горячую руку. Метров двадцать-тридцать — идеальная дистанция, ближе подходить не нужно.
Людмила подумала, что слишком напрягает собеседника, постаралась смягчить впечатление от своих слов.
— Да вы не беспокойтесь, я, может быть, просто так сказала. Скорее всего, ничего и не будет на самом деле. Поговорю с одним человеком полчасика и вернусь. Или — не вернусь, но вы тоже не очень переживайте. Если мне придётся следы путать, я могу в квартире оказаться, минуя ваш пост… Так чтобы не удивлялись, если только завтра меня увидите из дома выходящей в летнем платьице.
У консьержа голова потихоньку начинала идти кругом. Он думал — хозяин здесь серьёзный человек со странностями, а «племянница», получается, покруче выходит. Вот уж «метка» так «метка». Борис Иванович имел дело с разного рода «спецназами» и сообразил, что того же она поля ягода, неизвестно где и когда очень серьёзным вещам обученная.
Спрашивать насчёт способов, позволяющих, минуя контроль, проникать в квартиры, из-за которых с самим смотрящим района нешуточная разборка вышла, вчистую выигранная «интеллигентами», он не стал.
Просто порадовался за себя, что на верную карту поставил. Деньги деньгами, хотя очень приятно стало снова почувствовать себя «правильным мужиком» и приносить жене не поганые «чаевые», а «боевые» тысячи. Так он для себя оценил получаемое от Вадима Петровича, пусть «боёв» пока и не было. Но не зря ведь тремя часами раньше «шеф» спросил о потребности в оружии. Это уже не шутки.
Он позвонил надёжным боевым офицерам, тоже «с хлеба на квас» перебивающимся и готовым к «серьёзной работе», потом и Людмила с его сотового телефона набрала номер журналиста Анатолия, полученный от Мятлева.
Тот ответил сразу, после второго гудка. Милейшим из своих голосов она представилась хорошей знакомой Леонида Ефимовича и сказала, что у неё имеется от него письмо, которое хорошо бы передать Анатолию Васильевичу в течение ближайшего часа.
— Письмо? Странно. Не эпистолярный век. Телефон потерял?
— Я сказала то, что меня просили. Назовите место и время, — подпоручик Вяземская добавила в голос совсем чуть-чуть металла, что и собеседник на той стороне трубки оценил, и Борис Иванович кивнул одобрительно.
— Возле Маяковского вас устроит? Через полчаса?
Смысла кодированно предлагать что-нибудь другое не было. Если номер Журналиста прослушивается, то его поведут с того места, где он сейчас находится. Впрочем — не факт, это случится только при условии, что «филёры» пасут его постоянно, днём и ночью, дома и на улицах. Иначе просто не успеют отреагировать. Местонахождение мобильника с редко используемой сим-картой в момент не запеленгуешь. А ему достаточно нырнуть в метро или поймать первого попавшегося частника — и «с концами».
