– Нет.
– Вот видите! А слухов сколько? Хотя у них мастера серьезные были. По триста-четыреста подтвержденных… – заметив изменившийся взгляд комиссара, я осекся.
– А вы…
– Откуда знаю? – продолжил я за него. – А анализом кто-то заниматься должен, так? И методы перенимать…
– Вы… извините, я не сообразил…
– Так, что-то мы отвлеклись. Слав, и запомни, что шаблонные действия – это плохо! Наработанные, подготовленные, но не шаблонные.
– Вы же покажете, так?
– Нет, командир уже сообщил нам, что это – последний день вместе с новым отрядом, и завтра нам предстоит рывок на юг. «Странно, а почему он Трошину это не сказал? Хотя, может, Слава его неправильно понял…»
– И что, никто нас учить больше не будет? – несколько потерянно спросил командир партизан.
– Ну, главное – передовые методы мышления и кое-какую тактику мы вам передали. Остальному – придется учиться на ходу. Кстати, про связь тебе товарищ майор объяснил?
– Да, будем радиста искать, ну и на того агента выйдем…
– Я, вот думаю, надо на партийное подполье выходить, – снова вмешался Белобородько.
– Я думаю – пока не надо.
– Как так? – изумился он.
– Вы же секретарем райкома были, верно?
– Да.
– А какого?
– Раменского района… Это в Подмосковье…
– Я знаю, где Раменское находится, – перебил я комиссара. – Ну, и что, как вы думаете, есть ли в Жуковском, Быково или Удельной хоть одна собака, что вас в лицо не знает?
– Нет, пожалуй, – ответил он после некоторого раздумья.
– И соответственно все знают, кто вы и на какой платформе стоите, – употребил я древний словесный оборот.
– Да.
– И если среди этих «собак» найдется одна «продажная самка собаки», – скаламбурил я, – то вы мгновенно окажетесь под угрозой. А вместе с вами – и вся сеть подполья.
– Но партийная совесть, да и направляющая роль…
– Василий Иванович, меня-то за Советскую власть не агитируйте, – я молитвенно сложил руки.
Комиссар, видимо, вспомнив, какую организацию я представляю, замолчал.
– Вы же воевали, Василий Иванович?
– Да, в Гражданскую…
– И помните, наверное, что самая лучшая политучеба отсутствующих патронов не заменит. А уровень военной подготовки, а тем более – диверсионной, большинства местных руководителей никакой критики не выдерживает! – Тут я вспомнил подходящий пример. – В конце июня вам транспорт по мобилизации в дивизию быстро передали, а?
– Не успели, – загрустил комиссар. – На сельхозработах машины были…
– Потому, что для райкома война – дело далекое, а урожай – вон он, тут. И план выполнять надо… Ладно, не будем о грустном. Пойдемте, еще вам песенок спою!
– Ах да, Антон Олегович, я же у вас слова хотел попросить записать! – встрепенулся комиссар.
– Что, понравилось? Ну, так идемте, еще надиктую.
«Командиру 403-й охранной дивизии.
Срочно. Секретно
1 экз.
Согласно донесениям командиров частей снабжения и подразделений, следующих маршем к фронту, в районе Ошмяны – Сморгонь – Молодечно наши войска практически постоянно подвергаются обстрелу снайперов противника. Так, в период с 1-го по 7-е августа зафиксировано 28 подобных случаев. Потери составили 17 человек убитыми и 20 ранеными. Серьезно нарушается график движения войск к фронту. Данный район находится в вашей зоне ответственности. Срочно примите меры!
Старший оперативный офицер 9-й армии
оберст Блаурок
08.08.41»
…Под ногой предательски хрустнула ветка.
– Тише ты, медведь косолапый! – зашипел на меня Бродяга. – Надо было тебя в расположении оставить.
– Mы сами сейчас все здесь останемся, если вы не заткнетесь, – обернулся к нам Фермер.
Он был прав: мы еще не покинули наши владения, и если так будет продолжаться и дальше, то вряд ли нам это вообще удастся сделать. До развилки остались какие-то двести метров, а там и лес. Ищи нас тогда, как ветер в поле. Вот сейчас обогнем этот огромный кустарник, и можно будет вздохнуть облегченно или облегченно выдохнуть…
Увы, мои надежды были порушены самым жестоким образом – за кустом нас поджидала засада.
– И куда это вы путь держите, товарищи наши дорогие?
Убранные под косынку волосы делали Mаринку похожей на строгую учительницу начальных классов. И смотрела она на нас так, словно поймала стаю ребятишек, перелезающих через забор за чужими яблоками.
– Опять натощак? Поесть бедным некогда? – присоединилась к подруге Лида. – Mы тут о них заботимся! Готовим, стираем с утра до вечера. Ночи не спим. А от них никакой благодарности. Еще и удрать норовят, ни слова нам не сказав.
– Заворачивай их, девочки! – послышался из кустов еще один женский голос. – Пусть сначала позавтракают, а то они своим голодным бурчанием всех немцев в округе соберут.
– Нам на задание надо, девушки. Время не ждет. Война – понимать должны! Так что отойдите в сторонку и не путайтесь под ногами. – Фермер по-пытался проскользнуть мимо Mарины. Но ему тут же перегородили дорогу еще три представительницы слабого пола.
– Боже! И откуда вас здесь столько появилось? – простонал у меня за спиной Тотен.
Ну, откуда они тут появились – и ежу понятно. Бегая по деревням в поисках пропитания, каждый раз мы получали в довесок то чью-то дочь, то племянницу, с непременной просьбой спрятать очередную красавицу от загребущих фашистских лап. Так за несколько недель у нас набрался целый взвод барышень.
– Товарища Васкова на них нет, – безнадежно вздохнул Бродяга.
– Зачем нам товарищ Васков? Нам бы болото побольше да поглубже найти. – Фермер повернулся спиной к стоящим на тропинке девушкам и обратился к нам: – Говорил я вам, что бабам в армии не место? Теперь вы мне верите?
Уж лучше бы он промолчал. Какой галдеж сразу начался!
– Это нам-то здесь не место? А кто вам готовит, ироды? До нас, небось, всухомятку жили?!
– Да без нас вы бы давно с голоду пухнуть начали или вообще сдохли бы! – вступила вторая прелестница.
– А кто стирает с утра до ночи портянки ваши вонючие? Форму кто штопает? Как ни операция – так обязательно порвут чего-нибудь! От усталости с ног валимся! И все ради вас, окаянных, стараемся! – И третья девушка, имени которой я не помнил, показала нам свои руки.
– Вы нас совсем не цените!
– Да вы же совсем в грязи потонете, если вас одних оставить! Ни руки не моете, ни зубы не чистите! В одном и том же неделями ходите.
– Как машину им помыть, гимнастерки постирать, повкуснее приготовить, так мы на своем месте. А как только они сыто срыгивают и чистое наденут, так мы у них под ногами путаемся. Даже посуду за собой вымыть не удосужитесь!
От женских криков в ушах зазвенело. Артобстрел легче пережить, чем словесную бомбардировку разозленных фемин.
– Арт, уйми их! – В голосе Казачины слышалась паника. – Сделай хоть что-нибудь!
– Арт! – закричал Фермер. – Арт, проснись!!
– А, что? Что такое? – шум и визг тут же исчезли. Передо мной стоял Саня и сочувственно на меня смотрел.
– Плохой сон? Ты так зубами скрежетал, что я даже испугался, не выкрошатся ли они у тебя. И голову под рюкзак спрятать пытался.
– Mне девушки снились…
– Голые? – усмехнулся Фермер.
– Нет. Одетые. И с требованием немедленно помыть руки, почистить зубы и позавтракать, а то на задание не пустят.
– И как мы выкрутились?
– Ты предложил найти болото поглубже…
– Mолодец, Арт! – похвалил меня Фермер и даже руку пожал на радостях.
– Почему молодец?
– Потому что даже во сне я принимаю правильные решения. А девушки-то хоть красивые были?
– Красивые. Но они так кричали, чтобы мы без завтрака никуда идти не смели, что мне как-то не до их красоты было.
– Кричали, говоришь? Тогда болото, однозначно болото.
Фермер собрался уходить и, уже открыв дверь, обернулся ко мне и спросил:
– А тебе сны вещие никогда не снились?
– Да нет вроде.
– Ну, смотри, а то к болоту сам их поведешь, если что. Будешь не товарищ Васков с зенитчицами, а товарищ Сухов с гаремом. Так, всем караваном и отправитесь осваивать новые земли…
* * *
Выезд был назначен на десять утра. После коротких сборов мы заменили номера машин на новые, эсэсовские, благо их у нас теперь было много, и собрались в одном из домов на «тайную утреню», как пошутил Тотен.
Кроме членов команды, присутствовало и командование партизанского отряда в лице Славы, Белобородько и сержанта-пограничника.
– Долгих речей говорить не буду, – успокоил всех Фермер. – Ты, майор, запомни главное на ближайшее время – не позднее двенадцатого числа ты должен перебазироваться из Налибок вот сюда, – и Саша ткнул пальцем в карту, расстеленную на столе. – А до этого – работай по полной. С огоньком! Если радиста где-нибудь в лесу найдете – счастье вам. Если же нет – то связь через «почтовый ящик». После шестого числа листы из блокнота использовать запрещаю! Понятно?
