если не секрет, кто вам так много и подробно об этом рассказал?
— Ваш слуга, Румберг, если не ошибаюсь, — любезно ответил Ласси. Все, это последняя капля. Завтра же Румберг и Крамер возвращаются в Киль. Надоело, право слово. Ни одному, ни второму Россия не по душе, и они выражали желание остаться в Гольштинии, вот пускай и уматывают. Замок там хоть и мало приспособлен к нормальной жизни, зато большой, работы всем хватит. Те же выгребные ямы давно никто не чистил.
— Судя по выражению вашего лица, данного слугу ждет далеко незавидная судьба, — ирландец улыбнулся краешком губ, я же прищурился, глядя на него.
— Ой, сдается мне, Петр Петрович, что вы об этом инциденте не просто так упомянули, — протянул я, внимательно отслеживая его реакцию.
— Вы очень проницательны, ваше высочество, — Ласси поклонился. — Мое личное мнение — раз ты не можешь хранить тайны, да и вообще личную жизнь хозяина под замком, значит, ты не можешь на него работать.
— Вас любят в войсках, — неожиданно перебил я его, кивая с благодарностью Олсуфьеву, который в этот момент внес поднос с кофейными принадлежностями. — Кофе?
— С превеликим удовольствием, — Ласси просто кипел нереализованной энергией. Мне он нравился, если честно. Понравился еще во время нашего путешествия из Москвы в Петербург, когда он не отмахивался от бесконечного потока вопросов Саши Суворова, а очень обстоятельно отвечал на каждый из них. — К чему была ваша реплика о войсках, ваше высочество?
— Я хочу провести некую реформу, в первую очередь испытать ее действие на подшефном мне драгунском полке, расквартированном сейчас частично в Гольштинии, частично в Ораниенбауме. И я бы очень хотел, чтобы вы приняли в этой реформе самое непосредственное участие.
— Только, если мне придутся по душе те преобразования, которые вы хотите реализовать, ваше высочество, — он смотрел прямо и во взгляде его читалось несгибаемая твердость. Мне Ласси определенно нравился и как военачальник, и как дипломат, вон он как ловко шведину развел, и просто как человек. Жаль, что его сын покинул Россию еще до того момента, как я вернулся из Киля.
— Вашему сыну чем-то не понравилась жизнь в Петербурге, — как бы невзначай спросил я, вытаскивая из сейфа целую кипу бумаг, на которых я старательно описал свое виденье будущих армейских реформ.
— Я не настаивал на том, что Мориц остался здесь со мной, — ровно проговорил Ласси. — У него довольно большие проблемы… с дисциплиной.
— Понятно, — я задумался, потом тряхнул головой и положил перед генералом свои наброски. — Вот, здесь все то, что я хочу изменить и ввести в войска. Я никому еще этого не показывал, так что ознакомьтесь и, если вас нечто подобное заинтересует, то можете прийти ко мне с сообщением в любое время дня и ночи.
— Я ознакомлюсь, ваше высочество, — Ласси коротко поклонился и придвинул к себе довольно внушительную стопку. — А теперь давайте вернемся к поручению ее величества…
— Бросьте, Петр Петрович, ну какой из меня генерал? — я махнул рукой. — К тому же вряд ли я что-то усвою за те пятнадцать минут, которые вы уделите моему обучению. Я планирую поставить во главе моей маленькой армии Петра Румянцева, вот с ним вы и можете обсудить тактику, которую он хочет использовать. — Петька, которого я, честно говоря, ошарашил данным известием, целый день сегодня не вылезал из обеих крепостей, что-то обследуя и хмурясь при этом. Утром я поехал с ним, но вернулся во дворец уже без Румянцева, поняв, что это надолго, и просто махнув рукой, наказав лишь, чтобы он не отморозил себе чего-нибудь особо ценного.
— Это весьма ответственное поручение, а Петр Румянцев не производит впечатление серьезного человека, — покачал головой Ласси.
— Ну вот и посмотрим в потешном бою, чего он стоит на самом деле, — я невольно улыбнулся. — Ежели воинская стезя совсем не его, то зачем мучить парня, когда можно найти дело по его способностям, а не пытаться натянуть на него мундир.
— Тогда, ваше высочество, позвольте откланяться. Лучше я действительно поговорю с Петром Румянцевым, чем буду отвлекать вас от дел своим стариковским брюзжанием.
— Нет, — я покачал головой и резко выпрямился в кресле, в котором до этого мгновения сидел расслабившись. — Мне нужно с вами серьезно поговорить и попросить проверить ту информацию, которую я сейчас передам, только очень осторожно, не привлекая внимания, а затем побыть посредником между мною и ее величеством, которая иной раз все еще меня за ребенка держит неразумного, — перед глазами всплыл образ Ванечки Шувалова, и кулаки снова сжались. Вот он-то не кажется ей младенцем почему-то, в отличие от меня. Ну, тетушка… Выдохнув, я приказал себе успокоиться и принялся выкладывать ставшему мгновенно серьезным Ласси то, что мне рассказала Мария.
Глава 12
— Очень красиво, — Тереза Бенедикта Баварская подошла к сестре и заглянула ей через плечо на мольберт, на котором уже начали проступать весьма узнаваемые очертания заснеженной Невы. — А что это за здание? — Она указала рукой на появляющееся на картине монументальное строение. — Похоже на крепость. Но, кто строит крепости в наше время? — она смешно наморщила носик. — Этот очень современен, у него нет даже городской стены.
— Городская стена не является преградой для пушек, — наставительно проговорила Мария Антония, тщательно вытирая кисть, чтобы на ней не осталось ни крупинки предыдущей краски. — К тому же разрушение стены может вызвать ненужные жертвы среди жителей и солдат. И какой тогда смысл тратить на ее возведение и содержание такие огромные деньги? К тому же, в Российской империи есть и старинные города, которые раньше были обнесены стенами, правда, сейчас эти стены чуть ли не в центрах этих городов расположены. Это был совсем иной тип строений, не такой, как, например, у нас, как это, — она щелкнула пальцами, вспоминая название. — Кремль. Это называется Кремль.
— Ты так много узнаешь об архитектуре, — Тереза отошла от Марии и села на небольшую оттоманку, расправляя складки на платье. — Лично для меня все это слишком скучно.
— А лично для меня — нет, — резко прервала ее Мария.
— Так что за крепость ты рисуешь? — примирительным тоном произнесла Тереза.
— Это действительно крепость, — Мария задумалась, а затем, старательно проговаривая непривычное слово добавила. — Петропавловская. В ней жуткая Тайная канцелярия расположилась. Говорят, — она оглянулась, чтобы убедиться в том, что их никто не подслушивает, и
