Но продолжим наш анализ тутошней обстановки. Недели за газетами и прослушиванием радио с его многочисленными «Голосами» привели меня к парадоксальному выводу. Где-то в середине семидесятых непонятно по какой причине в верхах СССР произошел странный переворот. На 25 съезде КПСС Генсеком неожиданно для всех стал Кириленко Андрей Павлович. Один из столп Брежневской группы в ЦК. Человек, курировавший весь военно-промышленный комплекс СССР. Учитывая, что этот комплекс пожирал не менее половины лучших интеллектуальных ресурсов и около 80 процентов финансовых и материальных фондов страны, секретарь по оборонке был более влиятельным человеком, чем председатель Совета Министров СССР.
Уход Брежнева с поста здорово принизил влияние в ЦК украинской группировки и, наоборот, возвысил так называемую «Русскую». Кириленко явно симпатизировал почвенникам и охранителям, но недолюбливал либералов. Конечно же, об этом не писали открыто в газетах, но тщательно анализировали за рубежом и что-то такое прорывалось в толстых «умных» журналах. А там лишнего слова просто так не напишут. Но обилие статей о «возрождении глубинной России», постоянные исторические отсылки как бы намекали о некоем политическом повороте внутри партии.
Черт меня подери, в интернациональной по своей сути компартии за десятилетия появились национальные кланы! Так, подожди. А они разве куда-то уходили? Партия с самого своего основания не была монолитной. Я тут кое-что почитал дополнительно, чем здорово обрадовал Сальникова, нашего преподавателя истории КПСС. Он даже в пример меня курсу поставил. Правда, мое излишнее рвение в плане партийной истории в итоге привело к конфликту с секретарем комитета комсомола института Наволоцким.
Этот хмырь, как и большинство функционеров был заурядным начетником, и обычно прямые цитаты классиков его ставили в тупик. Это еще хорошо, что я тогда на бюро не Сталина озвучил. Несколько томиков вождя у меня в комнате на полке стоят. Чего только не найдешь в домах у пенсионеров! Вот знал я, что эта комсомольская гнида настучит, так и случилось. На парткоме меня сначала обозвали ревизионистом, а с глазу на глаз посоветовали не лезть, куда не надо. В глубине души они понимали, что я прав. Но ведь партия не может быть неправа? Первый мой урок здешнего ленинизма-марксизма. И они еще удивляются, что страна вразнос пошла? Сами же себе врали, и все об этом знали, удоды!
Плюс случившегося конфликта выразился в том, что Наволоцкий больше ко мне не лез. Видимо, и ему влетело за плохое знание основополагателей. Так что мое общение с комсомолом заканчивалось на нашем комсорге Зине Шайбутдиновой. Та претендовала на большее, но на симпатичную в своей экзотичности татарочку сил и времени у меня уже не было. И так запутался в отношениях, а ведь еще мне надо думать о будущем и спасать страну. Твою ж дивизию! В кои веки начал размышлять о серьезном, и опять бабы в голову залезли!
Думаете, откуда я сейчас иду? Водил Веронику, ту самую продавщицу из универмага в модное заведение «Садко». Денег там оставил… Мою жабу успокаивает лишь тот момент, что эти траты можно считать вкладом в будущий бизнес. И кстати, меня здорово удивил недавно открывшийся бар "Садко". Интерьер модерновый, даже в будущем он смотрелся бы весьма неплохо. Дизайнеры двадцать первого века горазды лепить что попало, главное держаться «в тренде». Я ведь иногда снимал интерьеры для местных журналов и откровенно ржал вместе с их редакторами. Один раз, помню, попался нормальный интерьер нового кафе. Так и то его делала жена владельца, со вкусом оказалась женщина.
И еще в баре варили великолепный кофе по-турецки, правильно на песочке в турках, и был большой выбор невероятно вкусных коктейлей. Да и выпечка не подкачала. Музыка звучала самая современная, общепит не ограничивают, как на официальных дискотеках в выборе. Так что ничего себе оказался «совок»! И в Архангельске есть места, где можно посидеть с хорошей компанией. Если деньги, конечно, имеются. Потому и публика в баре «Садко» тусовалась все больше кучерявая. Мне даже показалось, что я заметил там Хому, но без Марины. Так у такого красавца наверняка девчонок полон дом. Ну мне с ним не жить, так что поздоровался и на том спасибо. К сожалению, одна из неприятных черт нашей жизни что там, что тут — приходиться мириться с подобными личностями из-за шкурных интересов.
Вероника на поверку оказалась молодцом. Как только поменялись цены на фотоаппаратуру, она тут же позвонила мне. Сто двадцать рубликов и так большие деньги. Зарплата какого-нибудь несчастного бюджетника. Но зато на сэкономленные средства я прикупил в отделе у Вероники реле времени, пока обычное, не электронное; мелочь в виде нескольких бачков и спиралей для проявки пленки; хранения реактивов, а также часть химикатов для фотографии. Магазинные наборы мне категорически не нравятся, но закрепитель даже на советском заводе трудно испортить.
К тому же девушка оказалась особой смешливой и вовсе не тупой курице из сферы торговли. За модой следила и была неплохо одета. Но главное — с ней было интересно общаться. Хотя меня здорово напряг её прощальный поцелуй. Такой вовсе не дружеский и подразумевающий большее. И, заметьте, не я был его инициатором. Так что сказки это, что девушки в эти времена были скромными. Ага, спустя десятилетия повальной феминизации общества. На мой прикид, уже после третьего свидания я мог бы с ней переспать. И такой анализ касался многих из знакомых девушек. Вот такие они простые советские нравы!
Но черт побери, у меня уже не треугольник любовный выстраивается, а целый ромбик! И отказать Веронике просто так нельзя. Мне этот отдел в универмаге позарез нужен! Связи в торговле завести не так просто, а многие вещи, что «выбрасывают» абы как не купить. Их частенько придерживают для «своих». Вот и «Зенит ТТЛМ» мне по сладкой цене из-под прилавка достали. Я усмехнулся. Дожил, взятку придется своим телом отрабатывать! От этой неожиданной мысли даже рассмеялся в голос, чем напугал проходящего мимо прохожего. И вдобавок привлек внимание шантрапы, тусующейся на перекрестке под фонарем. Ну все, приплыли!
Суфта, именно так называли эти несколько кварталов деревяшек, выросших на болоте шестидесятые годы, всегда слыл местом хулиганским. Сколько я здесь в детстве проблем заимел! Хорошо, что на районе жили множество однокашников или знакомых по играм, что встревали за меня. Чужакам же сюда лучше вечером и вовсе не соваться. Встает закономерный вопрос — как же это так, что все многочисленные партийные, комсомольские и прочие общественные организации прозевали скачок детской преступности и складывание из них целых подростковых банд? Я же и тогда знал, что за местной шпаной всегда стоит улра. То есть настоящие уголовники. А ведь кому-то государство за работу с молодежью и борьбу с преступностью деньги платило и деньги немалые. Изнанка официозного фасада развитого социализма.
«Ну вот она — первая встреча с суровой реальностью».
— Эй, слышь, закурить есть?
От круга свет отделилась долговязая фигура. Руки в брюки, на голове кепка шестиклинка, в зубах незажженная беломорина. Реальный пацан, чё! Решил «обуть» очередного баклана.
— Извини, пацан, не курю. И тебе не советую.
— Ты чего такой борзый?
— Ничего в берегах не попутал? Не рамси не по делу.
— Чего сказал?!
В голову сами приходили блатные словечки из девяностых.
-Ты че, бык?
Разговор явно не заладился, и к нам подтягиваются еще трое шнырей. Один крепыш в кожаной куртке и два задохлика «шестёрки». Я в одиночку их точно не вывезу. Это не кино и не глупая книжка, где один суперпупербоец всех махом побивает. Украдкой бросаю взгляд в сторону в поисках хоть какой-нибудь палки-выручалки. Тогда есть призрачный шанс отмахаться. Убежать уже не удастся. И это вовсе не позор в такой ситуации.
