Ратибор. Кого боялись наши предки - Александр Фомичев

— Мы чего, и дальше будем на бобах гадать? Куда ни сморкнись, одни двоюродные да троюродные кругом! Тьфу, седьмая вода на киселе… — недовольно проворчал до сих пор молчавший Ратибор. — Вот что я вам скажу, други мои верные!.. Волки, ёжики или ослы, плевать, кто там напротив встанет, хоть бешеная свора кровожадных бурундуков-убийц, но здесь, в глуши, мы в любом случае такие вопросы не закроем! Надо заканчивать тут да в Мирград возвращаться! Чего-то мы задержались в этих неуютных местах…

— Кровожадные бурундуки-убийцы?.. — Емельян растерянно захлопал глазами. — А такие бывают в природе⁈

— Конечно, Емеля. Обычно приходят в полнолуние, сразу после своей подруги — белочки. Будешь так и дальше пить, ты обязательно познакомишься со всей их разношёрстной семейкой. Глядишь, подружитесь, вместе хороводы водить начнёте, через костры сигать…

— Ну тебя, шатун рыжий… — насупился Емельян.

— А описал так, как будто сам с ними прыгал через костерки… — со смешком встрял Мирослав.

— Было дело… С тех пор на завтрак — только ряженка и ничего крепче.

— Ты прав, Ратибор, — кивнул между тем согласно Святослав. — Надо собираться до дому. Всё это время у меня продолжала теплиться слабая надежда, что найдём мы хоть кого-нибудь из ватаги Огнеслава, но видно, канули они без следа, и веры в то, что отыщем мы наших собратьев, с каждым днём всё меньше и меньше.

— О йотунах со дня нападения ни слуху ни духу, — Яромир вопросительно посмотрел на князя. — Может, нам на вылазку выдвинуться? Напоследок. Разведать, так сказать, что к чему? Ну, для очистки совести…

— Себя показать, на турсов поглядеть, — хохотнул Ратибор. — Я только за.

— Вижу, соскучился ты по ним, — слабо улыбнулся Мирослав.

— По доброй заварушке я тоскую, Мирка, — скорчил грустную мину Ратибор. — А уж с кем она будет, мне всё равно…

— А что, это идея! — воскликнул Святослав. — Завтра с утреца и выдвигайтесь втроём! Осмотритесь, так сказать! На рожон старайтесь не лезть только! Мы их знатно потрепали, но сколько их ещё осталось, неизвестно.

— Не думаю, что много, — хмыкнул Яромир. — Очень похоже, что основную часть мы вырезали тогда, когда они явились к нам под покровом ночи…

— Главное, следы Огнеслава ищите! — Святослав встал и снова нервно заходил по комнате. — Ну а если не найдёте никого, то возвращаемся в Мирград в таком случае! Чего-то у меня на сердце опять неспокойно… Да, и ещё… — князь остановился и взглянул на товарищей. — С Колояром, если, конечно, он очухается после сегодняшней плюхи Ратибора, у меня рано или поздно конфликт будет. Я сам разберусь со своим дядей, вы мне только спину прикройте от его дружков. Договорились?

— Само собой, Свят! — приятели дружно кивнули.

— Вот и славно! А теперь давайте по домам! Ночь на дворе, а вам завтра на прогулку выходить опасную…

— Только вот в наше отсутствие задницу тебе прикрыть будет некому, — Ратибор выжидательно зыркнул на князя. — Может, остаться кому одному из нас?

— Я справлюсь уж как-нибудь, денёк-другой-то, — белозубо ощерился Святослав. — Не сомневаюсь, что подавляющее большинство воинов остались верны своему государю, даже если ропщут порой! Всё будет хорошо! А вам, друзья мои, подмога лишней не будет да меч надёжный рядом, так как на крайне лихое задание вы отправляетесь… — князь окинул беспокойным взглядом своих верных витязей. — Главное, возвращайтесь все трое. Целыми и невредимыми!..

Приятели спорить не стали, поднялись и, попрощавшись со Святославом и Емельяном, покинули княжью избушку. Точнее, ушли только Ратибор с Мирославом, ибо Яромир, как верный телохранитель, перебрался в соседнюю комнатку, где ночевал с тех самых пор, как погиб Волжан.

— Думаешь, дядя, стоит их на разведку отпускать? — спросил у Святослава задержавшийся у него ненадолго Емельян, явно встревоженный предстоящей вылазкой своих друзей. — Опасно это очень, сгинут ведь!

— Не сгинут, — уверенно молвил в ответ Святослав. — Только не они! Если уж кому и по плечу это задание, так как раз этим трём добрым молодцам! Я могу на них положиться, ибо знаю я, что всё они сделают как надо, то есть быстро, умело и, главное, тихо!

…Да, мы русы, да, мы русы,

Бойтесь нас, вражины-трусы,

Бойтесь нас, вражины-трусы,

Потому что русы мы!

Да, мы русы, да, мы русы,

Бойтесь нас, вражины-трусы,

Бойтесь нас, вражины-трусы,

Потому что русы мы!

Всем злодеям наваляем,

По башке накостыляем,

Кости враз переломаем,

Да клыки поотрываем!

Мы ж на свете всех сильнее,

Всех умнее и храбрее!

Не боимся никого,

Стоим все — за одного!

На меха врагов порвём,

А потом ещё споём!

Да, мы русы, да, мы русы,

Бойтесь нас, вражины-трусы…

Второй день шёл с тех пор, как Мирослав, Яромир и Ратибор оседлали застоявшихся в стойлах коней и выехали из Караима. Близился конец февраля; несмотря на то, что весна практически вовсю уже стучалась в окна, морозы стояли всё ещё жгучие; зима из последних сил упрямо сжала зубы в очередной безнадёжной попытке переломить незыблемые законы природы и не дать первым лучикам тепла свергнуть себя с вершины пьедестала. День был морозный, ясный; снегопад не беспокоил окрестные земли с неделю уж как, не меньше, и лишь редкие, скоротечные порывы ветра с большой натяжкой можно было отнести к капризам погоды, которые, впрочем, мало беспокоили троих витязей, ехавших сейчас друг за другом вереницей, неторопливо, по едва приметной звериной тропинке, идущей через густую чащобу к Волокее, и горланящих на всю округу свою любимую песенку, на ходу придумывая для неё всё новые и новые куплеты, оставляя неизменным лишь припев. Только двигались бойцы не в сторону речки, а в противоположном направлении, всё дальше и дальше углубляясь в непроходимую лесную глушь.

В первый день своего путешествия воины вели себя осторожно, стараясь не шуметь и не разводить костёр на привале, но чем дольше они бродили по окрестностям в поисках каких-нибудь следов дружины Огнеслава либо присутствия йотунов, тем больше убеждались, что нет тут никого, кроме диких зверей, и что плутать так можно до бесконечности по этим безлюдным, заснеженным дебрям. Потому решено было кардинально изменить тактику: таиться витязи перестали. Наоборот, друзья