к городской и областной администрации в содействии и организации заграничной командировки. Это надо будет выходить на Министерство экономического развития и работать сообща с ним. Работа трудная, но нужная. Если есть желающие, записывайтесь у меня.
На удивление Жеки ехать в Германию, кроме Семёныча, никто не захотел. Никто из коммерсантов не был готов потратить свои деньги в расчёте на возможную прибыль. И хотя для Жеки эта поездка была нужна в соответствии с его тайными целями, другие предприниматели могли извлечь из неё выгоду: найти новые рынки сбыта. Но не захотели. Что Жеку вполне устроило. Мало народа — больше кислорода.
Глава 15. Губернатор Дуреев
Завтрашний день начался неожиданно. Едва успел Жека приехать на работу и попросить кофе у секретарши, как позвонили из городской администрации. Звонил Конкин, и голос его был взволнованный.
— Приезжай давай! Тут губернатор у меня сидит! Злой! Всех расстреляет!
— Когда это он успел приехать? — удивился Жека. — Ещё время полдесятого только.
— Всё тут узнаешь! Давай дуй быстрее!
Даже кофе не успел попить, пришлось тащиться — ничего не поделаешь. Сунул на всякий пожарный флакушку коньяка, как всегда делал, когда ехал к главе города.
Пока шёл к машине, раздумывал. До областного центра 200 километров, и, как ни крути, раньше чем за два часа не доехать, даже если мчится кортеж с мигалками. Значит, губернатор выехал ранним утром. И выехал именно из-за конференции бизнесменов и промышленников, прошедшей накануне. Телевидение сработало. И Жека примерно уже знал, какой будет разговор у Конкина.
Губернатор Дуреев ещё в глубоко застойное время стал председателем облисполкома, будучи выходцем из низов, из народа. Был ярым коммунистом и партократом, забронзовевшим функционером. Но, вовремя почуяв, откуда ветерок дует, ещё до путча перешёл на сторону Бориса Ельцина, вступив в оппозиционный блок внутри КПСС, и путч, как и распад СССР, спокойно пережил, сохранив пост главы области. В январе 1992 года стал губернатором. В какой-то мере даже способствовал развалу страны, потому что именно при нём в 1988 году начались забастовки шахтёров, всколыхнувшие всю страну. Именно при нём в Москву пошли «поезда дружбы» с рабочими, стучавшими касками на Красной площади и требовавшими отставки Михаила Горбачёва и запрета КПСС. Дуреев злился, но ничего не мог поделать: усидеть на двух стульях, потакая и Горбачёву, и Ельцину, было очень трудно. Пойдёшь на поводу у Горбачёва и подавишь протесты — Ельцин скажет, что сатрап и застойник. Пойдёшь на поводу у Ельцина — Горбачёв скажет, что перешёл на сторону предателей социализма. Ситуация была архитяжёлая, но Дуреев вышел из неё с честью.
Во власть он вошёл типично по-советски. В 1960-х работал на шахте проходчиком, мастером, начальником участка, директором шахты, в 1970-х стал заместителем председателя облисполкома по промышленности. Потом председателем облисполкома. Был народным депутатом СССР, а потом и России от блока «Народовластие».
Будучи выходцем из пролетариев, в выражениях не стеснялся — крыл матом так, что рафинированные барышни из администрации области краснели и рыдали втихаря от выражений красного губернатора. В интервью по телевизору, конечно, сдерживался, но народные словечки проскакивали и там, доводя электорат до восторга, думавшего: свой в доску мужик. Наш. И сейчас Жеке предстояло пообщаться с мастодонтом советской и российской политики.
— Чё-то ментов дохера, на каждом углу стоят, — заметил Романыч, руля по проспекту к администрации.
— Губернатор приехал, — сказал Жека. — А нас на разбор полётов позвали.
— А что случилось? — забеспокоился водитель.
— Через голову мы прыгнули, — усмехнулся Жека. — Но на это отчасти и был расчёт. Иначе ничего не получится — слишком низкого полета мы птицы. Не стал бы иначе губернатор со мной говорить. Посмотрим, как политики отреагируют на наш тычок в жопу.
У администрации города стояло несколько милицейских машин. У входа проверяют пропуска и документы. Жека достал паспорт, подал мусору, проверяющему ксивы, тот сверился со списком лиц с постоянным допуском в здание и пропустил внутрь.
В фойе стояло много людей. На полу большие сумки, баулы. По фото- и телекамерам в руках догадался, что это журналисты. Зачем они здесь? У кабинета Конкина прохаживались два мусора, а из-за двери доносились громкие крики, перемежаемые отборной матерщиной. Товарищ Дуреев разошёлся по полной. Конкин, похоже, лишь оправдывался.
Жека зашёл в кабинет, поздоровался, спокойно уселся за стол заседаний как раз напротив Конкина. Дуреев сидел на месте главы города под триколором и портретом Ельцина. Вёл себя активно и агрессивно. Орал, матерился, размахивал руками, глядя выпученными глазами на присутствующих. Рядом с Конкиным сидели ещё пара человек из области. Все были не живы, не мертвы, слушая своего босса. Жека застал самый конец разговора и о чём он, мог только догадываться. Об его инициативе, конечно же.
Дуреев помнил Жеку. Вместе недавно вручали ордера на квартиры, поэтому, увидев его, тут же в лоб спросил:
— Так это твоя инициатива конференцию эту, мать вашу перемать, устроить?
— Моя, — кивнул головой Жека. — А чё?
— А то, что не хер через голову прыгать! Вы что, совсем охренели тут??? Мне из Москвы звонят и спрашивают, какая у вас конференция была, какие мотивы и следствия... Дело международное это. Или ты как, Конкин, хотел? Сам поедешь через границу и этих бузотеров с собой потащишь?
— Мы инициативу проявили, чтобы поднять престиж города! — заявил Конкин. — В международных бизнес-кругах, так сказать.
Несмотря на недовольство Дуреева, не выглядел Конкин подавленным и боящимся чего-то. Знал бывалый чиновник, что весь этот кипиш — лишь театральное действо для лохов, положенное по сценарию. Не мог губернатор действовать иначе. Сначала разнос, похвальба потом, а пьянка, охота и баня напоследок.
— Какой ещё престиж, ёшкин кот! — заорал Дуреев. — Ты что, порядок не знаешь? Работаешь тут хрен знает сколько лет, и объяснять тебе, как целке малолетней, куда хрен совать? Прекрасно ведь знаешь, что любая инициатива должна от власти идти, а не снизу, от народа. Власть должна во всех делах первой быть! Ты, мать твою, ко мне должен был первым делом обратиться, когда к тебе коммерсанты с идеями пришли, а не самому тут в Карля этого... Как его... же Голля играть, понимаешь.
— В Шарля де Голля! — поправил Жека.
— Чиво? — недовольно переспросил Дуреев.
— Я говорю, правильно «де Голль», — объяснил Жека.
— Да и хрен с ним! Не он, а вы меня до инфаркта доведете.
