— Ты чего? Андрей?
— Ничего, — Андрей говорил тихо и как-то неуверенно. — Психую чего-то. Ничего, обойдусь.
Эркин кивнул. Пока они разбирали старые ступеньки.
— Ты когда ботинки купил?
— Да уже дня четыре как будет, — нехотя ответил Андрей.
— А чего в сапогах ходил? — Эркин не давал Андрею замолчать, вызывая на разговор. Хоть на шутку, хоть на срыв, но когда псих накатит, надо говорить, чтоб сердце отпустило. — Жалеешь обнову, что ли?
И Андрей поддался, улыбнулся и уже другим тоном ответил:
— Жалею. И нож в них девать некуда. А сегодня что ж… В дом пришёл, не куда ещё…
И Эркин чуть не ахнул в голос. Так вот почему Андрей в своей нарядной бело-синей рубашке под джинсовой курткой. Ну… ну да, какой же он дурак, что не понял сразу. Для Андрея это тоже не просто работа, а дом, семья… Ведь и Женя сказала, что приготовит особый обед…
— Дурак я, — Эркин прочистил засорённый подгнившей древесиной паз и приложил отрезанную доску. — Смотри, пойдёт?
— Пойдёт. Держи так, сейчас вобью, — Андрей вставил раскос и вбил доску в пазы. — Гвоздями теперь прихвати. Здесь и здесь. Ага. А ты с чего это заметил?
— Ну… Ну что не простая работа сегодня.
— Иди ты…! — Андрей оборвал фразу. — Я и так… в первый раз лестницу лажу, а ты мне под руку такое… — и улыбнулся. — Всё путём, Эркин. Ага, хорош.
По мере того как тёмные с намертво въевшейся в них грязью старые ступеньки заменялись новыми, бело-жёлтыми и пахнущими свежим деревом, Андрей веселел и отходил от державшего его всё утро напряжения.
— Ну вот. Остальные ещё постоят.
— Полгода? — усмехнулся Эркин.
— Наши дольше, а остальные… там видно будет. Веник принеси, мусор сметём.
Эркин спустился в сарай, где был прутяной веник, которым он сметал щепки при колке дров. Андрей собирал инструменты, изредка поглядывая на увлечённо играющую Алису.
— Обрезки давай, лучины потом нащепаю, — сказал Эркин.
Андрей уже было собрал их, протянул, но тут же передумал и сунул к себе в ящик.
— Нет, я придумал кое-что. Сейчас ковёр будем вешать, так?
— Да. Переступи, я смету здесь.
— Постой.
Андрей сел на ступеньки, вытащил маленький рубанок, обрезки и стал их обтёсывать.
— Чего откладывать, — бормотал он себе под нос, — ща прямо и сварганим. Заглажу их, и всей работы на пять минут.
— Ты чего придумал? — Эркин присел на корточки, разглядывая быстро двигающиеся руки Андрея.
— Ща увидишь. Придержи вот тут, я размечу. Ага. И здесь. На глазок, конечно, но… сойдёт. Качалка не получится, парить надо, но…
— Качалка? — подозрительно переспросил Эркин.
— Мг. Ладно, и так хорошо.
Андрей быстро распиливал обрезки на узкие полоски и квадратики.
— Так. Сейчас срезы зачищу, собью и совсем заглажу. Во! Смотри.
— И что это такое будет? — Эркин осторожно повертел в руках… похоже… похоже… койка — не койка, а, да нет, как это называется… — На кровать похоже.
— Точно. Она и есть. А вот… вот стол. А стулья уже не получатся.
— И зачем это? — улыбнулся Эркин.
Андрей, зачищавший шкуркой обрез стола, удивлённо поднял на него глаза.
— Ты что? Игрушек никогда не видел? Это для кукол ей.
И спохватившись, стал густо, как это только у него получалось, краснеть. Покраснел и Эркин.
Андрей убрал шкурку, рубанок и маленькие гвоздики.
— Ты… ты не обижайся на меня, ладно? — тихо попросил Андрей. — Я всё забываю…
— Я не обижаюсь, — так же тихо ответил Эркин. — Так уж было у меня… не по-людски, — и, резко отбросив со лба прядь, улыбнулся. — Позвать её? Сам и отдашь.
— Нет, — сразу повеселел Андрей. — Поставим потихоньку. Сюрприз, понял?
— Понял, — кивнул Эркин и встал. — Бери рейку и пошли ковёр вешать. А это там и положишь. Покажу где.
— Ага.
Андрей бегом спустился вниз за рейкой, забросил по дороге в сарай обрезки досок и веник, притворил дверь, скорчил Алисе смешную рожу, от чего она застыла в полном изумлении, и поднялся к Эркину.
Эркин, держа в одной руке ящик с инструментами и неловко прижимая другой к груди кроватку и столик, ждал его у верхней двери. Андрей шумно выдохнул, будто через весь город бежал, и постучал в дверь.
Незапертая дверь от его стука открылась.
Женя выглянула из кухни и улыбнулась.
— Уже готово?
— Лестница уже готова, мэм, — громко ответил тоже по-английски Андрей. — Теперь ковёр вешать, так, мэм?
— Так, — кивнула Женя. — Работайте, у меня ещё не готово.
Из кухни плыли такие запахи, что у Эркина засосало под ложечкой, а Андрей вообще как в столбняк впал. Эркин подтолкнул его.
— Пошли.
Они вошли в комнату. Андрей быстро одним взглядом охватил её.
— Где вешать-то? — и шагнул было вперёд, но тут же остановился. — Чёрт, разуться забыл, — вырвалось у него по-русски.
— Ничего, — по-русски ответила, входя в комнату, Женя. — Вешать над кроватью, чтобы и на стене был, и кровать покрывал… — она остановилась, удивлённо глядя на Андрея. — Что с вами?
— Так… так… так вы что? — наконец смог выговорить Андрей. — Вы русская?!
— Ну да, — улыбнулась Женя. — А что, Эркин ничего не говорил?
— Он скажет! — пришёл в себя Андрей.
Они уже работали — Женя ушла на кухню, чтобы не мешать им — а Андрей всё то и дело поглядывал на Эркина и изумлённо крутил головой.
— Ну, ни фига себе, — наконец выдохнул он по-камерному. — Ну, это ж надо так молчать.
Эркин вскинул на него глаза, и Андрей понимающе кивнул. Несколько минут они работали молча, и Эркин не выдержал:
— А почему ты ей «вы» говоришь? Она же одна. И она тебе.
— Это так вежливо по-русски, — объяснил Андрей, выбирая из ящика гвоздики с золотыми фигурными шляпками. — Вот, с цветочками сделаем.
— Мг, — пробурчал Эркин, думая о своём. Эта сторона русского языка была для него полной неожиданностью.
— А… а ты ей про меня что сказал? — осторожно спросил Андрей.
— Что мы напарники, я ещё весной сказал. А… сейчас про Бифпит. Что мы братьями записались.
— Тогда, — Андрей примеривал рейку к ковру, — тогда если она тебе «ты» говорит, то и мне пускай.
— Ага, — Эркин расправил завернувшийся край ковра. — Но тогда и ты тоже так говори.
— Замётано, — кивнул Андрей. — Её ещё спросим. Так. С этим ясно. Давай теперь высоту прикинем.
Наконец всё сделали, повесили ковёр, и Эркин, уже отбросив всякую осторожность, тщательно разгладил все складки и заломы. И тут вошла Женя.
— Уже?! Ну, молодцы…
— Принимай работу, — Андрей улыбкой прикрыл неуверенность в голосе.
Женя кивнула.
— Принимаю. И у меня всё готово. Сейчас будем обедать, — и вдруг заметила столик и кроватку возле Алисиной табуретки. — Ой, а это что?
— Это Андрей Алисе сделал, — тихо сказал Эркин. — Это игрушки.
Женя посмотрела на пунцового от смущения Андрея.
— Какой же ты… Спасибо, Андрей, — и тут же решительно: — Давайте. Быстро мыть руки и за стол. Я сейчас Алису позову.
Она вышла. Андрей и Эркин собрали инструменты в ящик, поставили его у печки и пошли на кухню. Андрей снял джинсовую куртку, расстегнул манжеты и стал умываться. Эркин забрал у него куртку, вынес в прихожую, повесил на вешалку. Подумав, перенёс в прихожую ящик и вернулся на кухню. Андрей уже вымыл руки, вытер и стал застёгивать манжеты, уступив место у рукомойника. Эркин был уверен, что Андрей уже только о еде думает, к тому же запахи… ну, просто обалденные, и потому вздрогнул от тихого вопроса Андрея.
— Что ещё она обо мне знает?
— Что ты русский, — спокойно ответил Эркин, выпрямляясь и берясь за другой конец полотенца.
Андрей кивнул и осторожно спросил:
— А… о тебе?
— А обо мне всё.
Эркин расправил полотенце на верёвке, встретился глазами с Андреем. Но тут Женя ввела в кухню Алису. Та, подозрительно глядя снизу вверх на Андрея, вслепую нашаривала палочку рукомойника. Андрей быстро метнул взгляд на Женю, Эркина и… скорчил Алисе рожу. Первым засмеялся Эркин.
