Страх подгоняет атакующих.
Телефонный звонок.
— Герр оберст-лейтенант! Это гауптман Вачовски!
— Слушаю вас, гауптман.
— На склад совершено нападение!
— Гауптман... Я уже прочёл ваш рапорт.
— Никак нет, герр оберст-лейтенант, я имею в виду совсем не это! Не то нападение, которое было утром.
— Не понял... Русские что, вернулись?!
— Имею основания полагать, что они никуда и не уходили. Всё происходившее утром было не более чем маскировкой. Это ложное нападение имело одну-единственную цель — выманить в лес как можно большее количество солдат охраны и приданных сил. А вот сейчас, в настоящий момент, герр оберст-лейтенант, русские диверсанты ведут ураганный огонь по складу из захваченных ими зенитных орудий. Уже было несколько взрывов, — на самом деле взрывов было всего два, но гауптман предпочёл в данный момент это не конкретизировать, — и существует вероятность прямого попадания по складам с боезапасом. Не мне вам объяснять, герр оберст-лейтенант, что в этом случае последует.
Вачовски несколько покривил душой. На самом деле он вполне отчётливо понимал, что никакого прямого попадания по складам быть не может в принципе. Да, артиллерийский огонь причинил неожиданный, и оттого вдвойне неприятный, ущерб. На разгрузочной площадке сейчас догорали жалкие обломки вагонов с пороховыми зарядами. Неприятно, что и говорить, но непосредственной опасности для основного массива боеприпасов никакой не было. Но вот предположить, что именно сделают эти очумевшие русские в следующий момент, гауптман не мог. Совершенно не исключалось и повторение утренней атаки. В то, что егеря зачистили весь лес и там сейчас не осталось никого живого, Вачовски уже вполне обоснованно не верил. Кто-то же сейчас стреляет из захваченной зенитки? Где гарантия, что это все уцелевшие? Отвечать единолично за всё, что может произойти в результате вероятной второй атаки, гауптман не собирался. В конце концов, защита столь важного объекта — есть задание наиважнейшее. Гораздо более приоритетное, чем поиски где-то в лесах разбежавшихся диверсантов. Да и потом... За успешную защиту вверенного ему объекта благодарность последует именно ему — Вачовски. А за уничтожение беглых диверсантов не менее заслужено наградят кого-то другого.
Вполне вероятно, что этот офицер свою награду в итоге и получит. Но пусть об этом болит голова у его непосредственного начальства. А у гауптмана есть своя задача, которая не имеет ничего общего с беганьем по лесу.
По вышеуказанным причинам, начальник склада предпочёл чуть-чуть сгустить краски. Некоторые неточности в докладе всегда можно объяснить вполне естественной неразберихой, возникшей в результате нападения диверсантов. В конечном итоге, судить-то ведь будут по тому, уцелел объект или нет. За это гауптман был спокоен. Ещё три-четыре минуты — и взбесившуюся зенитку подавят. А вот посылать своих солдат в лес для поиска русских, которые наверняка там прячутся, — извините, господа, для этого есть другие части.
— Понятно, гауптман... Я немедленно свяжусь с вышестоящим руководством! Подкрепление у вас будет, обещаю! А пока — держитесь!
— Яволь, герр оберст-лейтенант! Будет исполнено!
Телефонный звонок.
— Хайнеманн? Майор! Я не слышу вас!
— Извините, герр генерал, здесь не очень хорошая связь!
— Ну, вот, наконец-то! Хоть что-то можно понять! Немедленно пошлите войска на помощь гауптману Вачовски!
— Герр генерал! Но ему вполне достаточно тех сил, которыми он располагает! Мы уже практически завершили окружение отходящих диверсантов...
— Они никуда не ушли, Хайнеманн! В настоящий момент их группы атакуют склад! Там уже было несколько взрывов.
— Но это невозможно, герр генерал! Русские потеряли только убитыми более половины личного состава! Атаковать в таких условиях — это безумие!
— Ну, значит, мы имеем дело с сумасшедшими. Выполняйте приказ! — и генерал положил трубку.
Майор потерянно опустил трубку на рычаг. Как же так? Ведь всё было спланировано и учтено до мелочей! Пара часов — и жалкие остатки диверсионных групп расплющат между наковальней засадных подразделений и молотом преследующих егерей. И в этот момент прекратить преследование?! Что такого должно было произойти у этого болвана Вачовски, раз генерал отдал столь недвусмысленное приказание? Вожделенный Железный крест, печально звякнув на прощанье, исчез где-то вдали. Да Бог бы с ним, с Железным крестом! Что не было учтено, и какой фактор прошёл мимо внимания майора?
Ни на один из этих вопросов ответа не находилось.
Хайнеманн повернулся к лейтенанту, который терпеливо ожидал его около входа в блиндаж.
— Гюнтер... Передайте приказание егерям... И вообще всем, кто сейчас преследует русских. Преследование прекратить, форсированным маршем выдвигаться к месту утреннего боя. Диверсанты снова атакуют склад.
Как гудит колокол в голове...
Открываю глаза и вижу, как мимо проплывают верхушки деревьев. Что за хрень такая? Меня реально покачивает. Ничего не понимаю...
— Осторожнее там! Кочки!
Блин, так меня на руках тащат!
— Э, хорош, мужики, я и сам идти могу...
М-м-да! Вот не надо спешить делать опрометчивые заявления — меня так в сторону и потащило, еле-еле в сосну не впечатался мордой. Но, слава Богу, удержался и не уронил свой авторитет ниже плинтуса.
Оглядываюсь.
Раз, два, три... Пятеро нас, считая и меня тоже. Охримчук, с остатками отделения, Казин... всё.
— Остальные где?
— Там все остались, товарищ старшина. Безрукова гранатой достали, остальных снарядами побило.
— Снарядами?
— Так накрыли немцы-то пушку артогнём. Там всё так перепахало... Вас взрывом тоже приложило, мы на руках вытащили.
— Так... Далеко отошли?
— Версты три.
— Немцы на хвосте есть?
— Да, кто ж их знает-то? Так-то, вроде и не слыхать пока. Собаки не лают, да и выстрелов нет.
Охримчук мужик обстоятельный. Немолодой уже и по-крестьянски рассудительный. Вот и сейчас докладывает неторопливо, тщательно подбирая слова.
— Что склад?
— Стоит, чертяка, чтоб ему... Дым оттуда валил густой, а что там горело... Взаправду мы его подпалили, или это фрицы дымшашки жгли — кто ж отсюда разберёт?
Да, скорее всего, именно дымовухи там и работали — уж больно быстро дым поднялся, при обычном пожаре так не бывает. Не лопух там рулил, не лопух...
— Немцев мы там сколько положили, считал кто?
