Наше с Лидой путешествие в Саки мало чем отличалось от прошлогоднего. Разве что ветку на Евпаторию все же восстановили, и не пришлось трястись в импровизированном автобусе через жару и пылищу. Пока жена поселялась в лечебнице и договаривалась о процедурах с тем же врачом, который вел ее в прошлом году, отправляюсь в домик, где я снимал комнатку для себя. Хозяева на месте, и все так же готовы принять меня на постой. Немудреные подарки, которые я привез с собой (всего-то лишний походный рюкзак прихватил) - настенные часы для всего семейства, рыболовные снасти и набор инструментов для главы семьи, швейные принадлежности для жены, и шоколадные конфеты для детей - привели их в полное смущение и тихую радость.
Проводим мы три недели отпуска (неделю прихватили за свой счет) тоже весьма похоже на наше прошлое лето в этих местах. Процедуры, гуляние по парку, вылазки на пустую песчаную косу и возвращение в Саки уже под ночным звездным небом. Но вот состояние моей жены несколько отличается от прошлогоднего. Конечно, Лида старается не подавать виду - да и нельзя все время быть мрачной - но все же некая угрюмая сосредоточенность время от времени проскальзывает в ее настроении.
Июльская жара нынешнего года мало чем отличается от жары августа 1925-го, так что пропеклись мы изрядно, да и вес маленько сбросили. Возвращение в Москву сразу же швырнуло нас в водоворот текущих дел. Моя половинка с головой ушла в упорядочение режима секретности на предприятиях Военпрома, вместе с комиссией РКИ и представителями ОГПУ. На меня же навалилась текучка, отложенная и поднакопившаяся за время отпуска, и заботы, связанные с завершением расчетов по нашей первой целевой программе.
Да уж, - назвался груздем, не говори, что не дюж. Однако спецы в ВСНХ подобрались крепкие, и, пока я отсутствовал, сумели проделать значительную часть расчетов. Но пока это были разрозненные прикидки по отдельным направлениям. Теперь же предстояло свести их в общую картину, и посмотреть, на какие итоговые цифры выводят нас наши расчеты.
Мобилизовав специалистов вместе с их помощниками, за несколько дней получаю сводные данные... и хватаюсь за голову. Программа требует двадцать шесть миллиардов золотых рублей капиталовложений за пять лет! Если мне память не изменяет, в известной мне истории первая пятилетка с огромным перенапряжением сил обошлась нам восемнадцатью миллиардами рублей капиталовложений в промышленность (общую цифру, увы, вспомнить не могу). Но двадцать шесть миллиардов только по программе повышения материального и культурного уровня жизни трудящихся!? Да за это мне уже в Госплане голову отвернут, не доводя дело до Наркомфина.
Те же эмоции вызывает у меня строка "Сводный лимит валютных расходов". Да никто нам столько валюты под наши замыслы не даст, все пустят на закупку машин и оборудования.
- Нет, товарищи, - говорю собравшимся в моем кабинете разработчикам программы. - Я, конечно, понимаю, что из этих двадцати шести миллиардов большая часть - это затраты по различным отраслям промышленности. Но все равно - цифра заведомо нереальная.
Мне никто не возражает. Люди грамотные, сами понимают, что наскрести такую сумму капиталовложений негде. Со вздохом выношу вердикт:
- Будем резать!
Жаль, конечно, таких привлекательных наметок, но ничего не поделаешь. В покинутой мною реальности дело вообще решалось за счет снижения благосостояния населения. Если здесь удастся провести индустриализацию в сопровождении пусть мизерных, но все же улучшений, это уже будет огромная победа. Что же нам удастся сохранить? И от чего придется отказаться?
Смотрю на целевые установки программы и начинаю, скрепя сердце перечислять:
- Производство семейных холодильников, стиральных машин и пылесосов вычеркиваем. Оставляем только затраты на инженерно-конструкторские наработки по подготовке выпуска опытных партий. По жилищному строительству - бюджетное финансирование строительства заводских поселков из отдельных домов на одну семью вычеркиваем. Семейные дома, если и будем строить, то за счет ведомственных денег и средств индивидуальных и кооперативных застройщиков. За счет бюджета - только многоквартирные дома. Далее...
Закончив перечисление, отправляю всех пересчитывать программу заново. На следующий день ко мне приходит профессор Каратыгин.
- Тут вот какая штука получается, - недовольно бурчит он. - Вы нам вчера общую сумму валютных лимитов урезали втрое. Так коллеги мне жалуются, что теперь в эти рамки закупка импортного сырья для производства шелковых, шерстяных и хлопчатобумажных тканей никак не влезает. А я-то знаю, что наше сельское хозяйство этих видов сырья производит совершенно недостаточно! Скажем, тонковолокнистого хлопка у нас вообще не выращивают. Что же, нам программу поставок для текстильной промышленности резать? Ведь это сжатие товарных фондов, которые и так скудны донельзя! Если же не дать на село ситец и сукно, боюсь, мужик начнет хлеб придерживать.
Каратыгин - весьма примечательная фигура. Действительный статский советник, землевладелец, он, и пойдя на службу Советской власти, не переставал вести антисоветских разговоров, особенно во время заграничных командировок. За это Дзержинский снял его с поста редактора "Торгово-промышленной газеты", но на работе в ВСНХ оставил, несмотря на многочисленные шепотки ревнителей "классового подхода".
- Евгений Сергеевич, - говорю ему, - вы же у нас планами развития земледелия занимаетесь? Так жду от вас конкретных предложений по замещению импортного сырья для легкой и пищевой промышленности отечественным. Озаботьтесь не только хлопком, шерстью, шелком, но и льном, подсолнечником, сахарной свеклой, табаком, чаем... Ну, не мне вам указывать, на что еще нужно обратить внимание. И ваши предложения - мне на стол, не дожидаясь окончания разработки программы. Чует мое сердце, что это дело срочное, потому что когда индустриализация наберет ход, времени на раскачку нам уже не дадут.
- Батенька, - сердито выговаривает мне Каратыгин, - этакие-то замыслы ведь тоже немалых денег потребуют! И все равно - за год-другой нам расширение местной сырьевой базы не осилить.
- На это деньги выцарапаем, потому что иначе валюту нужно будет тратить, чтобы не оставить промышленность без сырья, - парирую его возражения. - И раз дело это не быстрое, тем более надо разворачиваться немедленно, а не когда жареный петух в темечко клюнет, - в ответ на эти слова профессор недовольно хмурится, но покидает кабинет без продолжения препирательств.
В результате следующая попытка сверстать сводную программу обнаруживает, что импортозамещение по сырью требует не только дополнительных капиталовложений, но и расширения агрономической помощи, дополнительного увеличения выпуска тракторов, специализированных сельхозмашин и инвентаря, и, соответственно, отпуска бензина и керосина селу.
