С изоляцией можно поэкспериментировать, вот хотя бы те же клеи на основе рыбной чешуи и костей взять. Чем не вариант? Сверху ставим деревянный бочок с водяным затвором и вуаля — унитаз готов. Водружаем его во дворце, показываем (по большому секрету!) киотским аристократам, падким до любой роскоши — и пожалуйста, почти современная канализация семимильными шагами идет в массы. Кстати, а почему бы к этому делу не привлечь семейство Микуни? Быстренько рисую чертеж ватерклозета на песке, объясняю принципы работы и вот уже челюсти золотарей можно собирать с земли.
А вечером потрясенный Микуни с сыновьями решает обязательно премировать необычного изобретателя-ассенизатора походом в... кино. Какое кино может быть в средневековье? О, да, синематограф в Японии еще не изобрели (впрочем, не все потеряно раз я тут). Но вот перелистываемые комиксы этоки, предшественник знаменитой манга (не путать с хэнтаем!) — уже да. Крайне любопытное зрелище — палатка с большой доской внутри. На доске прикреплены широкие разрисованные листки бумаги размером метр на метр. В помещенье стоят чурбачки-стулья, горят фонарики. Перед доской размахивает руками девушка с указкой. Громким поставленным голосом она комментирует картинки. Разглядывание иллюстраций, сопровождаемое рассказами, очень популярно у киотцев — в палатке я вижу представителей почти всех сословий. И самураи, и крестьяне с торговцами и даже несколько гейш, которых легко отличить по четырем шпилькам и трем гребням в прическе.
Тихонько расспрашиваю соседей об этоки. Как оказывается, средневековые комиксы бывают нескольких видов — юмористические, драматические, исторические и даже религиозные. Сеанс длился примерно полчаса, рассказ ведет не абы кто, а бикуни — женщина-проповедник. На таких проповедниц народ валит валом, т.к они могут не только складно поведать историю, но и спеть и даже сплясать. Наша барышня правда не плясала, т.к. этоки была посвящена почти священной для японцев "Повести о доме Тайра". Жанр — гунки или "военная эпопея".
В центре сюжета — борьба двух враждующих кланов — Тайра и Минамото. Главный герой — военачальник Киёмори, глава дома Тайра. Киёмори занимает пост канцлера и его клан за недолгий срок превращается в мощную силу, перед которой преклоняют головы другие дайме, да и сам император. Спустя какое-то время Киёмори наглеет и в обход законного наследника, возводит на сандаловый престол своего малолетнего внука. "Человек ничего не стоит, если не принадлежит к дому Тайра" — бикуни начинает петь песню про Киёмори с расхожей пословицы, а до меня, наконец, доходят, все аллюзии Повести. Ведь это же обо мне этоки! Возвысил клан Сатоми, занял императорский трон... Намек, более чем конкретный. Оглядываюсь. Народ слушает проповедницу с упоением. Еще бы! Сюжет приближается к своей кульминации. Ослепленный властью Киёмори замахивается на религиозные святыни — сжигает храм Мии-дэра в старинной столице Нара, разрушает еще одно буддийской святилище — Тодай-дзи (Великий храм Востока). Вместе со святилищем погибает огромная статуя Будды, почитаемая во всей Японии. Народ восстает, клан Минамото опять на коне, Тайра бегут. Киёмори умирает и уже год спустя Тайра покидают столицу Киото. Затем клан терпит поражение от армии Минамото в битве при Ити-но-тани, после чего последние тайра вместе с малолетним императором находят свою гибель в водах бухты Дан-но-ура. Финал истории здорово напоминает смерть легендарного Чапая в водах реки Урал. Раненый малолетний император Антоку точно также как Василий Иванович в книге Фурмонова гребет одной рукой, плывя прочь от врагов. В другой руке он держит священный меч Аманомуракумо. Минамото стреляют из луков, стрела попадает в голову Антоку, после чего он тонет. Занавес.
Никакого занавеса, разумеется, нет. Культура аплодисментов еще тоже не приплыла из Европы. А вот благодарственные поклоны от публики — сплошь и рядом. Распространена практика кидания на помост медных и серебряных монет. Протиснувшись к бикуни, я пытаюсь уточнить насчет меча. Это что же получается?! Легендарный меч первого императора Дзимму утонул в водах юго-западной оконечности острова Хонсю? Тогда что же мне подсунули при коронации?!?
Увы, бикуни подтверждает — "меч, скашивающий траву" — Кусанаги — мифический японский клинок, полученный Дзимму от богини Аматэрасу — утерян. При венчании на царство микадо получает его копию. Более того, девушка высказывает мнение, что и другие священные императорские регалии — бронзовое зеркало и подвески из яшмы — поздние реплики. Правда последнее бикуни произносит шепотом. За такие слова можно и в тюрьму попасть.
Пичалька. Уже почти равнодушно выслушиваю от вошедшей в раж проповедницы историю меча. Оказывается, "Кусанаги" был найден богом Сусаноо в теле убитого им чудовищного дракона. Когда Сусаноо рассёк труп змея своим клинком, то в одном из хвостов обнаружил меч. Далее он был подарен его сестре, богине солнца Аматэрасу в знак примирения. Позже этот меч был передан её потомку Ниниги-но Микото, а от него — принцу Хико-Хоходэми, более известному как Дзимму.
По дороге домой еще раз обдумываю этоки. Ведь не просто так бикуни начали в Киото рассказывать Повесть о доме Тайра. Такое ощущение, что буддисты готовят почву. Где-то просочились мои планы по объединению синтоиских священнослужителей в одну организацию и вытеснение на периферию все остальные деноминации. И я даже догадываюсь, откуда идет утечка. Моя переписка с настоятелем киотского храма "Тайсэкидзи" Набой Санэнагой. Тем самым Набой, что короновал меня чуть меньше месяца назад. Не смог устоять настоятель, поделился с кем-то задачами, которые я ставлю перед синтоизмом. И первая из этих задач — всеяпонский съезд священнослужителей синто, подготовкой которого занимается Санэнага. А буддисты, значит, занимаются подогреванием масс. Ой, как трудно не уловить взаимосвязь между Киёмори Тайро и Ёшихиро Сатоми. Мне срочно нужно во дворец. Поход в народ пора заканчивать.
Двадцатый день Фумидзуки, седьмого года Тэнмона, киотский курорт горячих вод Арашияма онсэн
— Где он?! — посол Поднебесный, князь Чжоу Ли оттолкнул служку и прошел внутрь гостиницы. Тут же, преграждая путь, перед ним на колени упало несколько японцев. Из пристройки выскочил пожилой хозяин и кланяясь, схватился за рукав:
— Уважаемый господин, посол! Никак нельзя в одежде! Это против всех правил
— Где Пак Сун?! Немедленно отвечай — стряхивая руку хозяина, уже спокойнее спросил князь
— Господин посол Часона[56] в правой купальне. Я прошу вас раздеться и принять ванну перед посещением онсэна[57]. А я пока предупрежу Пак-сана о вашем визите.
