Интересный такой взгляд на происходящее, подставляя стакан за новой порцией, подумал я. Про концерн, слава Аллаху, наслышан. Уж на моих законных землях они шуршат, и на соседних участках тоже. Государство совсем не рвалось вкладывать денежки в бурение и разведку, а эти прибежали моментально. Не такие уж деятели бескорыстные: всякую самостоятельную мелочь с одной вышкой придавили хорошим прессом — единоличники долго не продержались. С одной стороны — государство, с другой — очень большое объединение, способное и цены сбить, и банк попросить об услуге. И собственные перерабатывающие заводы строили, и даже в Сибири нефть ищут. Не знаю, правда, на фига. Даже по трубопроводам доставлять — она будет по цене золота. Разве что на будущее.
И ведь не только у нас работают. Сразу после Гражданской с армянской республикой и шахом договорились. Разведку провели. Первые же поиски привели к сенсационным результатам: запасы углеводородов в северных районах Персии и Армении не уступают нефтяным полям Южной Персии, подконтрольным Великобритании. Сейчас там тоже добывают, но уже не для Руси. Есть куда продавать на законных основаниях. Очень жалели потом некоторые люди в погонах, что в свое время Персидский Азербайджан не оккупировали. Не хотели создавать себе еще одну головную боль из местного населения. Собственных азеров армяне хорошо резали, и ссориться с ними в тот момент не стоило.
Но что касается поиска дополнительных источников валюты, не зависящих от внешнего рынка, он прав. И в том, что населению в стране от этого хуже не будет, тоже. Налоги они платят исправно и вполне честно. Ну насколько это вообще бывает на Руси. Невыгодно Владимиру гнобить частников, от них польза серьезная. Хороший пастух не стрижет баранов чаще и больше необходимого, чтобы они успевали шерстью снова обрасти к следующей стрижке. Так что прогрессивный налог имеется, но не слишком давящий.
Про дальние перспективы — это не ко мне, хотя тема для статьи любопытная. Надо поинтересоваться подробностями. Только не из рекламных брошюр. Любопытно, что немцы скажут. На первый взгляд все очень логично и правильно, но любой источник стоит перепроверить.
А вот эта история с мотором — это уже как раз по моему профилю. В газету с ней не пойдешь — слишком мало информации, и все надо тщательно разузнать: имена, даты, параметры. А вот стукнуть кой-кому из военного ведомства совсем не мешает. Подробности из него вынуть — раз. Поднять старые знакомства — два. Как там этого летчика-испытателя, открывающего ногой двери в высочайшие кабинеты, звали? Ага! Чихиров Борис. На память пока не жалуюсь. С генералами сложнее — до них еще добраться всегда изрядная головная боль. Секретарши, занятость и нежелание отвечать за последствия. Ниче, мобилизую Белова. Для чего еще нужен главный редактор официальной военной газеты.
И почему я не разведчик? Ведь на одном таком соседе уже орден бы заработал. Наш народ непобедим. Его сколько ни пугай тюрьмой и ссылкой, а он все равно не боится и будет распускать язык. Даже не дома, а вот так, в поезде или пивной.
В дверь постучались, и, выждав: «Входите!» — появилась наша проводница.
— Через час паспортный контроль, — сообщила она.
— Паспорт у меня с собой, — проверив карман, отказался я покидать гостеприимное место. — Пусть заходят.
— Они все равно захотят чемодан проверить, и придется пройти в свое купе. Нашим-то обычно только деньги интересны, насчет валюты их начальство постоянно трясет. Покажите декларацию — и никаких вопросов, а немчура всегда была страшно добросовестная. Теперь еще и обнаглели. Покуражиться любят.
— Я им повыпендриваюсь. Моментально дипломатический скандал состоится, — грозно обещаю, остатками мозга пытаясь понять, не слишком ли меня развезло. Вроде пока норма. — Центральные газеты страшно желают знать имена чересчур придирающихся к честным русским гражданам. В последний раз по этому поводу кто-то там наверху страшно обиделся и предложил шведам устроить бойкот.
— Ой, — сказала она изумленно, — так это вы были.
Я гордо кивнул и выгнул грудь колесом. Конечно, не я — в первый раз в Европу в качестве корреспондента. Раньше только с армией заглядывал в сопровождении артиллерии, но чего не скажешь в хорошем настроении. Приятно, когда на тебя смотрят красивыми глазами и изумленно раскрывают рот. Чисто мужское желание, — что мне, мало своих подвигов? Ну так я вполне себе мужчина в полном расцвете сил.
Мой дед умудрился родить дядьку, будучи на тридцать лет старше меня сегодняшнего. В прыщавом возрасте я сильно подозревал, что тетка погуляла налево, пока у подросшего Божидара не обнаружилось явное семейное сходство со мной. Мои детские и юношеские фотографии упорно принимают за его и удивляются странной одежде. Я-то рос во времена Окаянного и разгуливал совсем не в современных пиджаках.
— Не желаете чего?
— Желаю, — отреагировал я. Про ее женские прелести постеснялся, но пить коньяк без кофе и сигары — извращение. Вместо сигары у меня есть сигареты, но чашечку свежезаваренного не мешало бы.
— Кофе у вас есть?
— Кофе, чай, — она посмотрела на столик, — лимоны и выпить. Все, что угодно. У нас хорошее обслуживание. — По голосу даже обиделась. Ай, у них такой замечательный экспресс, а я не понимаю.
— Только кофе, но настоящий!
— Симпатичная у нас проводница, — задумчиво сказал Арам. — Был бы моложе — непременно бы приударил.
— Попрошу без намеков! Это что, мы с тобой старые?
— У меня уже дочь ее возраста. Надо будет вас познакомить. Она как раз в Германии.
Я с заметной оторопью представил себе девицу с отцовским носом и горячим армянским характером — и сделал вид, что не слышу. Не в том я уже возрасте, чтобы кидаться на всех особ в юбках.
— Может, не стоит? — говорю при появлении второй бутылки. — Одна — еще туда-сюда, но придут пограничники, а мы уже ничего не соображаем.
— Дыхнем на них, и вопросы сразу отпадут, — уверенно сказал он. — Русские люди не могут не нажраться вусмерть. Это страшно подозрительно — ехать в поезде трезвым. Особенно за рубеж. Меня уже пробила ностальгия по оставленному дому, и хочется плакать. Это разведчики или контрабандисты сидят трезвые и боятся лишнее слово сказать. Вот таких на границе сразу нужно вязать и тщательно трясти.
— А зачем, собственно, ты едешь?
— Я, — торжественно заявил Арам, — краду чужие мозги. Иногда еще и руки.
— Это как?
— Обнакновенно. — Все-таки и на него подействовало. Уже на словах спотыкается. Первая стадия. — Ты про эти новые антиеврейские законы знаешь?
