— Ты?
— Ну а кто? — ответил вопросом на вопрос я, внимательно его осматривая. — Ты прислал двух киллеров и я решил придти с ответным визитом.
— Что тебе нужно? — спросил этот кусок мяса, попытавшийся вытащить пистолет из-под подушки, но только взвыв от боли ещё громче.
— Ты пока поори, а я подожду, когда ты будешь готов говорить.
Его хватило на двадцать секунд.
— Хватит, — прокричал он. — Мне тебя заказали и хорошо заплатили.
— Сколько?
— Пятьсот тысяч долларов. Я готов их отдать тебе.
— Они лежат вон в том шкафу, ключ от которого мне не нужен. Их я возьму сам, когда ты умрешь.
— В сейфе лежат ещё два миллиона, только не убивай.
— Ты хотел убить меня и мою невесту. Почему я должен жалеть тебя?
— У меня на счёту есть ещё пятнадцать миллионов. Я завтра переведу их тебе, куда ты скажешь.
— Оставь их себе. Они тебе на том свете пригодятся.
И всё. Был человек и нет его. А не надо было посылать ко мне убийц, тогда бы и жив остался. Я бросил на кровать два пистолета с глушителями, которые я отобрал у первых двух бандитов. Они мне были не нужны. А вот два с половиной миллиона наличными мне очень даже пригодятся. Тогда и кредит у EMI брать не придётся. Из шкафа я достал сумку с пятьюстами тысячами, а из сейфа, спрятанного за картиной, два миллиона. Вся сумма поместилась в одну заплечную сумку. Очень удобно и неприметно. Золото и документы из сейфа я брать не стал, я же не грабитель.
После этого я спустился вниз и нашёл кухню. Там же я нашёл спички и свечку. Свечку я зажег, поставил недалёко от плиты и включил газ. А потом бегом выбежал из дома. Охранники ещё лежали без сознания, а собаки уже подавали признаки жизни. Выйдя за ворота, я услышал сначала хлопок, потом взрыв и огромное пламя взметнулось ввысь, осветив всё вокруг. Сумку я бросил на заднее сидение машины, на которой я приехал сюда, рядом с «овощем». Он не опасен и не убежит с моими миллионами.
Машину я оставил недалёко от гостиницы, а сам побежал трусцой, закинув сумку себе за спину. Если кто потом спросит, зачем бегал с сумкой скажу, что всегда дома бегаю с утяжелителями, а здесь таких нет. Но связать вместе взрыв и пожар в доме, который находится в двадцати километрах от гостиницы, будет невозможно. Три овоща будут молчать, а охрана ничего вспомнить не сможет. Только собаки меня видели, но их допрашивать никто не станет. Да они мало что смогут кому-либо сказать.
Главное, что я узнал, что этот мафиози с итальянской фамилией Фернини был всего лишь посредником. Кто заказал выкрасть письмо, убив нас, он не знал. Но просмотрев его память, я увидел, что тот, кто разговаривал с ним по телефону, назвался «мастером». Вот же гад. Его люди в Завидово чуть не угрохали нас с Солнышком, потом выкрали её и Машу. А теперь достали нас уже здесь. Но вот откуда этот «мастер» узнал о письме, я обязательно выясню. Как бы сказал мой знакомый Гвоздь в подобной ситуации: «Век воли не видать!».
В номере стояла сонная тишина. Я посмотрел на спящую Солнышко и понял для себя одну вещь. Я за неё убью всех, кто попытается ей причинить боль. Они не стоят не то, что её мизинца, а даже волоса с её головы. Безмятежная улыбка моего чуда стоит всего мира или даже больше. И если весь мир решит, что это не так, то я выйду один против всего мира.
Приняв душ, я аккуратно лёг рядом с Солнышком. Но сон не шёл. Я вспоминал события сегодняшней ночи и мне казалось, что я что-то упустил. Я стал медленно прокручивать пленку покадрового изображения у себя в голове и вдруг недалеко от гостиницы уловил очертания человеческого силуэта, когда выходил из неё. Вот оно! То, что меня смущало. Был, оказывается, наблюдатель, который видел, что я сел в машину и потом только через десять минут уехал. Если он остался там, то через час он увидел, что я вернулся. Он, наверняка, когда я вошел в гостиницу, заглянул в машину и нашёл на заднем сидении жалкое подобие человека.
Но никаких следов внешнего воздействия он обнаружить не сможет и подумает, что я ввёл ему какой-то препарат для экспресс допроса. Поэтому я и задержался в машине так долго. А значит, ни о каком сверхъестественном вмешательстве он даже не подумает. Но доложит тому, кто его послал. Его мог послать итальянский мафиози, которого уже нет, или сам «мастер». Гоняться за этим человеком-невидимкой бессмысленно, поэтому его можно выбросить из головы. Ну сообщит он «мастеру» о том, что я в одиночку расправился с тремя киллерами. Ну сопоставит он пожар в особняке мафиози с моими действиями. И это только убедит его ещё больше, что я очень серьёзный и опасный противник, который ему не по зубам.
Ладно, вон Солнышко уже ворочается. Значит, уже светает, а в Москве уже день близится к вечеру. Она почувствовала мой взгляд и открыла глаза.
— Опять бегал? — спросила она сонным голосом.
— Конечно, — ответил я и поцеловал этого смешного ребёнка. — У нас сегодня много дел, а вечером опять перелёт, даже два. Что тебе заказать на завтрак? Манную кашу?
— Я уже большая девочка.
— Тогда за завтраком надо включить мультики.
— Опять издеваешься над будущей матерью двоих детей. Вот они вырастут и спросят папку, зачем он это делал.
— Пока они вырастут, десять лет пройдёт. А завтракать хочется уже сейчас.
— Тогда тосты с джемом и кофе.
— Хорошо. А я по сендвичам ударю. Кутить так кутить.
Мы засмеялись и голая Солнышко вылезла из кровати, специально демонстрируя мне свои прелести. Она знала, что я за ней внимательно наблюдаю от столика с телефоном. Так она ещё и сладко потянулась. Если она начнёт делать наклоны вперёд, стоя спиной ко мне, то мы точно пропустим завтрак. Она это почувствовала спинным мозгом и убежала, смеясь, в ванную. Вот ведь вредина. Распалит парня и убежит. Ладно, пусть играется, значит настроение будет у неё весь день хорошим.
После завтрака нам в номер позвонил Тедди и сообщил, что мы едем в гости к Кинг-Конгу на студию Universal, а потом и Warner Bros. Я только предупредил, что на обратной дороге нам надо заехать в магазин музыкальных инструментов и ещё купить одежду для хиппи. Тедди уже ничему не удивлялся со мной, поэтому воспринял всё спокойно.
— Солнышко, — сказал я своей подруге, — мы едем на две знаменитые американские киностудии.
— А что мы там будем делать? — спросила она.
— На Warner Bros. мы походим по павильонам, где снимались знаменитые мультики про Багз Банни и утку Даффи Дак. А на Universlal я посмотрю, где снимали «Челюсти» и «Кинг-Конг».
— Мультфильмы — это замечательно.
— Ещё мы должны пройти по Голливудскому бульвару, где находится знаменитая «Аллея славы». Там есть вмонтированные в тротуар пятиконечные Звёзды с именами всемирно известных артистов. Под именем, в нижней части звезды, находится круглая медная эмблема, которая указывает на категорию вклада лауреата.
— Вот интересно, а мы к старости попадём в эти Звёзды? Хотелось бы, чтобы это случилось пораньше.
— Если завоюем пару «Грэмми», то можно будет расчитывать на Звезду для всей группы. Их в год присуждают двадцати-тридцати лауреатам.
— Здорово иметь свою звезду на «Аллее Славы».
Выйдя из номера и подойдя к лифту, я не увидел ночных визитёров. Когда я возвращался назад с моей, якобы, пробежки, то они ещё сидели. Правда, один запалился на пол, но я его посадил обратно. А сейчас там было пусто.
Когда мы спустились в холл, нас уже все ждали. Перед выходом я залез в сумку с деньгами, принесённую ночью, и переложил к себе в наплечную сумку одну пачку в десять тысяч долларов. Мало ли понадобятся. Я эту сумки спрятал в сейф, встроенный в стену кабинета, и закрыл его на кодовый замок.
Мы одели обычные джинсы и футболки, которые прихватили с собой из Москвы на этот случай. Ну не ходить же всюду в Диоре. Беретту пришлось убрать тоже в сумку. Наш Линкольн нас терпеливо ждал. За него отвечал Тедди, поэтому я был спокоен. Спали этой ночью все нормально. Серёгу я убедил пораньше лечь, чтобы быстрее перестроить свой организм на местное время. Хотя за один день это сделать почти невозможно. А про акклиматизацию я вообще молчу, на это не меньше недели обычно уходит.
