бойцов, как могла — перевязала, в пулевые отверстия вставила тампоны из корпии. Но если двое с осколочными и один простреленный насквозь — были стабильны, то боец с проникающим ранением в грудь был плох.
— Его надо оперировать, доставать пулю, — вздохнула девушка. — Но я не умею…
— Я тоже, — мрачно заключил я. — Повезем так, будем в деревнях спрашивать — может, найдем фельдшера какого.
— Какого не надо — тут только хороший поможет.
— Ты вот что, — я подал Параске врачебную сумку, найденную в одном из МАНов. — Поройся тут. Может, найдешь чего полезного.
— Я же не знаю немецкого, — растерялась девушка, копаясь в укладке.
— Я владею. Меня спрашивай, если что. И не забудь проверять ноги бойцам. Топлива у нас немного. Грузовик придется рано или поздно бросить. Намотает кто портянку плохо — набьет мозолей. И все, идти не может.
— Ладно, с этим я справлюсь, — дочка лесника покрутила прядь волос и, вдруг покраснев, спросила: — Товарищ командир, а это правда, что в Москве у вас жена есть?
— Откуда узнала? — удивился я.
Девушка замялась.
— Подслушала разговор с Аней, — ответил за нее я. — Разве пристало такое комсомолке?
Вопрос остался без ответа — в меня лишь стрельнули глазами и все.
* * *
Новгород-Северский показался ближе к вечеру. Странным образом немцы нам не встретились, а попавшиеся по дороге села мы пролетали без остановки. А что, ехали по-барски: впереди дозор на санях, за ними грузовик, ханомаг, еще конные. Это если не знать, что всего у нас народу девятнадцать человек, из них двое мутных полицаев и один тяжело раненый. Потому что один всё же умер к утру.
Что вам сказать за этот город? А ничего не скажу. Наверное, учитывая то, что он стоит без малого тыщу лет, какие-то древности тут найти можно, но не знаю, не интересовался. Надо решать, что делать дальше. Проехать дуриком, как деревни перед этим, не получится. Обязательно на въездах должны быть посты, и надеяться, что всё пройдет без приключений, я бы не стал. Не та ситуация, когда можно положиться на «авось».
Вот было бы у меня ценное указание от старших товарищей, что делать дальше, я бы им и следовал. Но вчера мы получили только сообщение, что приняли доклад — и тишина. А с утра наша радистка, накануне всего лишь расстроившаяся по поводу испорченной прически и того, что придется теперь прикрывать ухо, лежала натуральным бревном и большей частью охала да стонала. Попыталась наладить связь, но ни хрена не получилось: в эфире сплошные помехи. Так что ждать не стали и двинулись.
После короткого совещания решили всё же послать разведку в Новгород-Северский. Тем более что Енот похвалился имеющимися здесь контактами. А нам надо всё, и в первую очередь — люди. Потому что партизанить с полутора десятками воинов — так себе затея, много не навоюешь. Ах, Моська, знать, она сильна… Вот и мы как та собачка, можем только подбежать и цапнуть чуток. А так — сил хватит всего-навсего охранять себя, причем не очень тщательно. Ладно, пусть идут. Вот подпольщик на пару с Быковым и отправился.
Пока устраивались, покормили людей, то да сё — и время прошло. В ожидании разведчиков я даже задремал немного. Так что в котором часу вернулся Енот, я сразу и не сообразил. Глубокой ночью, короче.
— Что у тебя? Где Андрей?
Выглядел Енот не лучшим образом. Какой-то осунувшийся, бледный.
— Спочатку все було добре, — начал он. — Знайшли там кого треба. Я там встретился, вопросы решил, а только на улицу вышел, дивлюся, а там нашого Андрія вже вчетвером волочуть. Куди мені проти них? Но проследил за ними, в старую школу увели, там теперь полиция, — по-русски закончил Енот.
Вот иной раз напрягает это его двуязычное общение. Предложение на одном языке, второе — на другом. И на русском — то с акцентом, то без. Тренируется, что ли? Ладно, не о том думаю.
— Что с Быковым делать? — спросил Иван Федорович. Когда хоть подойти успел?
— Как «что»? Выручать надо товарища! — ответил я. — Мы тут не мышь под веником, нам прятаться не с руки! — что-то я завелся, только недавно ведь думал, что нам поосторожнее надо быть. Нервы, чтоб им…
— Гарнизон тут вряд ли большой, от силы — рота. Если нагло навалиться, пока в кучу не собрались, то может и получиться… — начал рассуждать Базанов. — Енот, покажешь, где кто и сколько?
Енот вытащил из-за пазухи дореволюционную еще карту Новгород-Северского. Разжился же где-то, молодец.
— Хлопці дали, — ответил он на немой вопрос. — Змінилося не дуже багато. Ось тут, — ткнул он пальцем в карандашную отметку, — наш Биков. Поряд — там бургомістр. Це вдень. А зараз він дома, ось тут, — показал он на крестик совсем рядом с работой градоначальника.
Через пару-тройку минут мы уже знали и про начальника полиции, и про казарму, где обитали немцы. И про силы и средства. Короче, разведка была проведена на высочайшем уровне. Блин, знать бы, послали бы одного Енота, у него хоть рожа и приметная, а сходил туда и назад без приключений.
Выходило, что в городке имеются немцы общим числом полторы роты примерно, плюс вспомогательной полиции человек двадцать. У немцев возле школы стоит Т-1, специально не охраняется, что с пулеметами — неизвестно. Будем считать, что всё исправно и боекомплект насыпан по самое небалуй. Заразу эту необходимо уничтожить в первую очередь, потому что неприятностей от нее может прилететь по самое никуда. Я даже поежился, живо представив, как эта консерва выезжает на дорогу и начинает причесывать окрестности из двух штатных стволов.
Полицаи живут по квартирам, в одну кучу собираются только днем. Дом бургомистра практически не охраняется, но есть часовой у здания управы. Но вот каковы силы и огневая мощь в школе, где держат нашего товарища, неизвестно. Вызванные для консультации Никитин с Кашиным показать ничего не могли: в школе они не бывали ни разу. Подтвердили сведения от Енота — и всё. Да и то, подпольщик больше выяснил, чем они. Вот это хреново. Остается только надеяться, что повезет. Единственная проблема — пост на въезде в город.
