вернулись.
В отличие от маститых учёных из НИИ-6, Кошкин и Морозов пока не «забронзовели». И коллектив им под стать: молодой, боевой, инициативный.
Установку закалки шестерен коробки передач токами высокой частоты уже смонтировали, и теперь на заводском полигоне рычат двигатели «бэтэшек», проверяющих, насколько вырос ресурс КПП. На очереди — установка для закалки бронелистов. Незадолго до приезда Демьянова на ХПЗ побывал академик Патон, с подачи Николая присматривающийся к технологии автоматической сварки танковой брони. Ею ему всё равно скоро заниматься. Но в «прошлой истории» — уже на Урале. Может, успеет внедрить ещё до начала Войны?
Некоторое напряжение вызвала ведомственная принадлежность визитёра, но когда Демьянов объяснил, для чего создано ОПБ-100, которое он представляет, спало и оно.
— Понимаете, начальник ГАБТа кулаком стучит, требуя выдать ему обещанные колёсно-гусеничный и гусеничный варианты танка с подвеской Кристи, а мы, изучив эскизы, полученные из Москвы, просчитали всё и поняли, что от неё надо отказываться в пользу торсионной. И менять всю компоновку машины в пользу среднего расположения башни и поперечной установки двигателя. А силёнок разрабатывать сразу три варианта машины не хватает. Вот и подумали, что вас прислали «навести порядок».
— А ещё — наказать невиновных и наградить непричастных, — засмеялся Николай. — Так что решили по конструкции?
— Продолжаем строить колёсно-гусеничный и чисто гусеничный танк с подвеской Кристи и форсировали гусеничный на торсионах. Отличная машина должна получиться, товарищ старший лейтенант госбезопасности! — подвинул макет к Николаю Кошкин. — И башня такая просторная, что в неё хоть стамиллиметровую пушку ставь!
— Не сразу, товарищи, не сразу. Нам бы пока переломить наших теоретиков из ГАБТУ, вбивших себе в голову, что танковая пушка не должна выступать за передний срез корпуса танка. Хотя поглядите: даже если поставить «трёхдюймовку» с длиной ствола 55 калибров, при центральном расположении башни она не будет за него выступать. Зато сможет прошивать даже перспективные танки наиболее вероятного противника.
— Немцев? — чуть задумавшись, осторожно спросил Морозов.
— Ну, не французов же. Они, конечно, строят прекрасно защищённые танки, но у нас с ними нет общей границы.
— С немцами тоже нет, — заметил Кошкин.
— Надолго ли? Не забывайте, что Гитлер и Пилсудский в отношении Советского Союза выступают как союзники.
А вот о том, что уже через четыре с половиной месяца Польша прекратит своё существование, рассказывать не стоит.
— Меня беспокоит вопрос надёжности бортовых фрикционов. Что-то сделано для их усиления?
— Наши расчёты показывают, что их запас прочности достаточен для нормальной эксплуатации боевой машины, — переглянувшись с заместителем, начал Кошкин.
— Это для нормальной эксплуатации, Михаил Ильич. А в реальных армейских условиях её будут эксплуатировать по-варварски. Строевой механик-водитель — не заводской испытатель высочайшей квалификации. Рассчитывать надо именно на такого, кто только что пришёл «от сохи», и ещё путается в педалях и рычагах. Чтобы было надёжно, прочно, с «защитой от дурака». Очень уж не хочется, товарищи, терять технику из-за низкой квалификации экипажа в небоевых ситуациях. И подумайте о том, чтобы ввести в трансмиссию демультипликатор. Четырёх передач для столь мощного двигателя и столь тяжёлой машины явно мало, а он позволит поддерживать оптимальные обороты двигателя во всём диапазоне скоростей. Как временное решение, поскольку разрабатывать новую коробку передач уже некогда.
— Вы рассуждаете, словно уже ездили на нашем танке, — обиделся Морозов.
Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу!
— Я умею анализировать конструкцию механизмов и устройств. Пусть иногда на интуитивном уровне, но интуиция меня ещё не подводила. Вам предложения по торсионам будет достаточно, чтобы убедиться в этом?
— Так это вы их предложили?
— Да, я.
Жертвуй малым ради большего.
Остатки рабочей недели… Пардон, шестидневки. В общем, оставшиеся рабочие дни пролетели «на одном дыхании». Николай даже переоделся в рабочую спецовку и прямо в экспериментальном цехе «щупал» будущий лучший танк Второй Мировой. Надеясь, что таковым его теперь назовут не только за соотношение цена/эффективность. Конструкция, по сути, уже близкая к конструкции Т-44, даёт просто огромный запас для последующих модернизаций. И Демьянов, если доживёт, добьётся, чтобы появилась у него, когда в этом возникнет необходимость, и 85-мм пушка, и 100-мм. И сферическую башню наподобие той, что ставилась на Т-55, «продавит», и, если удастся отработать технологию соединения многослойных бронеплит, композитную броню. Главное — переломить «упёртость» конструкторов, не желающих всерьёз относиться к его неприятию уже разработанной ими коробки передач. Ну, ничего! Помаются испытатели с переключением скоростей, сами поймут.
В поддержке со стороны Павлова он был почти уверен: именно Дмитрий Григорьевич и продавил необходимость строительства «тридцатьчетвёрки» и КВ. В танках, в отличие от командования фронтом на начальном этапе войны, он прекрасно разбирается. И, судя по тому, что он продолжает руководить автобронетанковым управлением, это понял и Сталин.
И вдруг оказалось, что завтра идти на завод не надо.
Галина отреагировала на звонок радостным предложением:
— Так приезжайте прямо сегодня. Лёвушка как раз только что вернулся из института. Заодно и поужинаем: вы же, наверное, вечно полуголодный на гостиничных харчах. А я как раз зелёный борщ сварила.
Нет, против этого устоять просто невозможно!
«Лёвушка» оказался худым желтолицым мужчиной болезненного вида, но с умными живыми глазами на измождённом лице. На вид — лет тридцати пяти, тридцати семи, если бы его не старила какая-то болезнь. Значит, лет на двенадцать старше супруги. Действительно физик, прекрасно разбирающийся во всех мировых трендах этой науки.
— Меня беспокоит то, что в последние месяцы из германской печати исчезли публикации по урановой тематике, — поделился он своим наблюдением. — Мне кажется, германцы что-то затевают в этом направлении.
— Гипотетическая бомба на принципах расщепления атомного ядра? — «закосил под дурачка» Николай.
— Гипотетическая она или вполне реализуемая на практике, никто не узнает, пока не создаст. Но исключать возможность её изготовления было бы глупо.
— Почему тогда у нас этим не занимаются?
— Думаю, из-за того, что очень мало кто понимает, что это такое. Меня, конечно, больше интересует мирное использование энергии, скрытой в атомном ядре, но наш мир устроен так, что любую передовую идею, в первую очередь, стараются использовать для убийства. И я опасаюсь, как бы такая кровожадная и неуравновешенная личность как Гитлер не додумалась до использования этой энергии именно для войны. Галочка говорила, что вы работаете в каком-то проектном бюро. И если не секрет, чем оно занимается? Вы слишком хорошо для обыкновенного чекиста разбираетесь в сложных научных вопросах.
— Всем понемногу. Как раз внедряем передовые научные достижения в орудия убийства людей. Так что приходится разбираться во всём.
На едкое замечание не отреагировал. Даже наоборот, кажется, его это
