продадим. А потом уже будем решать, возвращаться или нет. Обещать-то мы могли что угодно, — улыбнулся Рим некоторому простодушию Василия.
С товаром бродили почти до вечера, по итогу, оценив денежную добычу, Разумовский сказал:
— Все, Вася, завтра ищем дом и съезжаем.
В группе эта новость вызвала энтузиазм. Сразу же нашлось куча помощников, желающих этот самый дом выбрать. Цинк переждал взрывы восторга спокойно, а потом глазами показал Андрею на дверь. Вышли.
— Слушай, кэп, тебе не кажется, что мы слишком выделяемся? Не только акцентом, Рим.
— Что предлагаешь?
— Я бы сшил костюмы из той ткани, что у местных. Все же малость поменьше в глаза бросаться будем.
— Дорого очень, — с сомнением протянул Рим.
— Андрей, мы щас переедем, и там даже такого вшивенького прикрытия, как местный купец, у нас не будет. Как думаешь, здесь есть какие-нибудь спецслужбы или что-то типа? Мы ведь даже в церковь не ходим. Хочешь, чтобы на нас вышла святая инквизиция?
Рим молчал, и Цинк продолжил:
— Ты думаешь, мне хочется в эту дерюгу одеваться? Но чем меньше мы будем бросаться в глаза, тем лучше. Давай хотя бы на трех-четырех человек барахло сделаем. Ну, и Фифе нужно приличную рубаху. Видел, как местные тетки ходят? А она — пусть и в юбке, но сверху китель форменный напяливает.
— Добро, — сказал Рим, — тем более, что денег за эту фиготень мы принесли прилично. Если не шиковать, на несколько лет хватит. Конечно, тупо прожрать их тоже можно, но надо чо то думать. Как зарабатывать будем? У тебя, часом, мыслей по этому поводу не появились?
Цинк неопределенно пожал плечами и сказал:
— Да фиг его знает. В принципе, можем торговать чем угодно. С охраной, как ты понимаешь, у нас проблем особо не будет.
— Будут, Костян, будут…
— В смысле?
— Да в прямом. Ты на конях, милый друг, когда в последний раз ездил?
— Твою ж мать…
Цинк даже сплюнул себе под ноги от раздражения:
— С-с-сука… За что ни возьмись, нихера не можем! Я и коней-то живых два раза в жизни видел.
— Вот-вот. Поэтому, как ни смешно, для торговли нам нужно что-то маленькое, легкое, но ценное.
— Например? — заинтересовался Цинк.
— Ну, это пока еще просто мысли в слух, — чуть смущенно сказал Рим. — Но, например, драгоценные камни. Я, конечно, во всяких там горных разработках полный лох, но есть у меня такая мыслишка… В базу компа, по любому, внесены какие-то карты. Если среди них окажется карта полезных ископаемых? Что скажешь?
— Так ведь века другие.
— А какая разница? Ты думаешь, что сто лет назад эти камешки, которые там, у нас, сейчас добывают, в земле не лежали?
Цинк совершенно детским жестом почесал себя за ухом, и ответил:
— Я, Рим, до сих пор думать толком не могу, если честно, но… Вообще, тема хорошая, надо бы обсудить по путю. Может, «синеглазки» что-то подскажут.
Фифа, узнав, что ей сошьют одежду у местной портнихи, заметно оживилась. Выклянчила лист бумаги, и принялась что-то вырисовывать на нем.
— Анжел, это чо у тебя? — Кот с любопытством заглядывал ей через плечо. — Это чо у тебя такое?
Она, прервавшись, недовольным голосом ответила:
— Чо-чо, через плечо… Не могу же я одну и ту же рубаху неделями носить?! А форменная, от такой стирки, скоро совсем крякнет.
— И что? — не понял Кот.
— Ну ты и балбес, — покачала она головой. — Мне нужно сшить такую одежду, чтобы выглядела как у местных, но что бы можно было рубахи часто стирать, и менять. Понятно?
По глазам Кота было видно, что понял он очень слабо, но, видя раздражения в глазах Фифы, предпочел отстать.
Цинк с Римом выносили мозги «синеглазкам».
— Скрип, а масштаб побольше можешь сделать?
— Раза в два больше могу. Только ты, Рим, учти, что бумаги у меня при себе не так и много. Листов, может, триста всего. Линза-то выдержит и больше, но вот на чем печатать будем?
Весь вечер под тихий гул «чемоданчика» мужики выдергивали друг у друга листы с распечатанными картами, что-то обсуждали, спорили.
Анжела, глядя на это, совсем затосковала:
«Щас займутся какой-нибудь херней, потом денег на рубашки не допросишься… А я и так хожу, как эта самая…»
С утра Рим с Цинком отправились обходить окраину города, выбирая дом под себя. Увы, и сам-то городок был крошечный, хоть и раскидан широко благодаря огородам почти при каждом доме, так еще и выбора особого не было.
Самое дешевое жилье было ближе к морю, но там стояли совсем уж убогие хижины, слепленные, что называется, из говна и палок. Да и таких под сдачу не предлагали. В центре же, том, что был обнесен неким подобием крепостной стены, на них смотрели с недоумением и только пожимали плечами:
— Нет, сеньоры, не знаю. Нет, никто не сдает…
Рим злился на потерю времени, но, наконец, сообразил:
— Бык, идем на рынок.
— Нафига, Андрей? Чо мы там забыли?
— Рыбы купим. Заодно новости узнаем. Мужики, ты сам видишь, не больно-то торопятся нам помочь.
Торговку, у которой он собирался совершить покупку, Рим выбирал тщательно. Несколько раз прошелся мимо рыбного ряда, разглядывая выложенную на соломе морскую живность. Этим он вызвал необычайное оживление среди торговок. Некоторые зазывали покупателя так, что в ушах звенело:
— Сеньор, сеньор, а вот прекрасный окунь! Подходите…
— Благородный дон, у меня лучшая рыба здесь! Самая крупная! Только вы достойны такого огромного тунца!
— Сеньоры, гляньте-ка на этого родобайо!
Рыба Разумовскому была без разницы, ну, почти. Он собирался заплатить за информацию. Тетка, не слишком молодая, но вполне еще бодрая, глянулась ему и громким голосом, и каким-то задорным нахальством. Раз уж не получилось снять жилье тихо-мирно, тогда придется делать это с помпой — ясно же, что она разнесет новость по всему рынку.
— А что, почтенная… Муж ловит?
— Сыновья, сеньор, сыновья! — с немалой гордостью заявила тетка.
— Счастлив муж, чья жена приносит ему наследников, — вежливо добавил Бык.
Оба, не сговариваясь, перекрестились так, как здесь было принято — всеми пальцами сразу. Торговался Андрей только для виду и, расплачиваясь, «случайно» показал, что отдает не последние монеты. Женщина, довольная продажей, завязывала монеты в ткань юбки. Такого способа вояки еще не видели, но оба отвели глаза: не стоит пугать или смущать возможного информатора. Уже подхватив за жабры неудобную рыбину и
