— Всего лишь город Киев — сказал Пантелеймон Кондратьевич — и официальное поручение у вас будет… а впрочем, "легенду" вам мы еще продумаем, чтобы вы сумели увидеть все. Все, что должен был бы увидеть я сам — но мне туда нельзя! Для всех там я категорически не могу вырваться из Москвы, даже на один день. Но все должны быть уверены, что могут сообщить вам все, что хотели бы передать мне!
Еще страннее и сложнее. Я не отказываюсь — но должна знать все, необходимое для выполнения задания. Поскольку вид у товарища Пономаренко был такой, словно он приказывает мне прыгнуть с парашютом в тыл врага!
— Перестройка, твою мать! — вдруг рявкнул Пантелеймон Кондратьевич, стукнув по столу кулаком, как после выпитого натощак стакана — не в восемьдесят каком-то, а сейчас. Согнули мы историю через колено, ….! Вот только куда? Слова правильные — возврат к ленинским нормам, демократический централизм, гласность, коллегиальность, национальное самоопределение! И не враги — нашлись в Партии отдельные товарищи… а может и не отдельные… Что в Кремле, это тебе знать не надо — довольно лишь, что по замыслу, начаться должно на местах! Национальная реформа, о которой товарищ Сталин еще в прошлом году объявил — а сейчас вот, аукается! Казахстан, Белоруссия — там вроде, под контролем, хотя будем еще разбираться. Даже Прибалтика — не страшно. Но вот на Украине… Те, кого я по двадцатым знал, еще по комсомольской работе, по службе в РККА — и во враги? Ты понимаешь, отчего мне нельзя туда — я ведь после не только перед товарищем Сталиным не отмоюсь, а и впрямь поколебаться могу! Ну а с тебя не только спрос малый, выслушать и передать — но и официально будет, вот товарищ Кириллов в свидетели, что ты задание госбезопасности выполняла, вывести этих … на чистую воду, разоблачить, тебе-то они никто, ты с ними из одного котла не хлебала! Но главное, вот ты многого набралась уже из той истории, мыслишь и смотришь уже наполовину как человек оттуда. Значит, увидеть и понять сможешь то, что другой посланец пропустит. Мне же понять надо, кто ссучился, а кто просто по дури. Но боже тебя упаси спорить, переубеждать — лишь улыбайся, и запоминай, а разговаривать после уже я сам буду, с каждым по отдельности и на своей территории!
И товарищ Пономаренко налил себе из графина, стоящего на столе, и выпил залпом. По запаху я поняла, что там была не вода, а водка или спирт.
— Может быть еще сложнее, и хуже — вступил в разговор дядя Саша — вот отчего именно на Украине больше всего бурлит? Бандеровцы, фашистские прихвостни, и в иной истории крови нам попортили немало, но сейчас есть сигналы, что кое-кто из товарищей в Киеве задумал собственный "брестский мир", то есть за счет уступки внешнему врагу укрепить свое положение. А насколько далеко у них зашло, и кто в этой связке ведущий, а кто ведомый, неясно. И в массах очень нездоровые настроения — впрочем, Аня, материал я дам, для ознакомления, чтобы ты лучше представляла. И повторяю, тебе там геройствовать вовсе не надо — лишь вернуться и доложить! Поскольку Пантелеймон Кондратьевич прав — ты там увидишь то, на что человек не знающий, кто полностью из этого времени, внимания не обратит. А ты уже показала здесь и наблюдательность, и аналитические способности, так что я тебе с чистой совестью аттестацию на звание подписал, не разочаруй! Понимаю, что охота тебе с мужем подольше — но дело действительно очень серьезное. А впрочем, ты с товарищем Лазаревым в Москве встретишься — поскольку возвращаться тебе из Киева для отчета именно туда, ну а у Михаила Петровича свои дела будут, в Наркомате ВМФ, и если все пойдет нормально, недельный отпуск вам вместе я обещаю! Ну кого еще послать — ухорезы товарища Смоленцева лишь для простого дела отменны, "обнаружить, уничтожить", хоть Гитлера, хоть еще кого. Впрочем, хотя я непосредственной угрозы не предвижу, но береженого бог бережет — обеспечу, что команда охотников на фюрера, по возвращении из Италии домой, будет проездом в Киеве как раз в то самое время. И подстрахует — а то боюсь, контр-адмирал Лазарев на дуэль меня вызовет, если с тобой что-нибудь случится! Срок на все — пять дней, максимум неделя. Вопросы есть?
Лазарев Михаил Петрович. Москва, 20 июня 1944.
И сказал Петр Первый боярам — "морским судам быть". Так родился, по легенде, регулярный флот российский, году в 1696.
И был тот процесс намного более волюнтаристским, чем то, чем занимаемся мы сейчас. Поскольку никакой информацией самодержец не владел, и экспертной оценки провести не мог. Что впрочем, в семнадцатом веке было неактуально — ну что представлял тогдашний флот: линейные корабли, фрегаты, корветы и мелочь, рангов не удостоенная — и на всю постройку, доски, топоры, и толпа народа.
А сформулировать кораблестроительную политику и военно-морскую доктрину СССР в послевоенные годы?
— Михаил Петрович, давайте по пунктам пройдемся еще раз. Чтобы у Самого вопросов не было.
Секретная комната в здании Наркомата ВМФ. Стол, кожаные кресла, диван — и ноут на столе. Мда, сказали бы в 2012 году, что буду когда-нибудь с самим Николаем Герасимовичем Кузнецовым не то что беседовать — спорить, свою правоту доказывая, не поверил бы! Еще в кабинете, кроме легендарного Главкома флота, бывшего на этом посту на протяжении всей войны, товарищи Головко и Зозуля (как единственные посвященные в нашу Тайну из флотского руководства) — командующий СФ и его начштаба.
— Кто наш главный противник, в ожидаемом будущем — говорит Зозуля — пишем: флоты США и Великобритании. Которые будут действовать в большой войне силами авианосных ударных соединений. Что показывает ход Тихоокеанской войны. Главное оружие противника — палубная авиация, артиллерийско-торпедные корабли применяются эпизодически, при благоприятных обстоятельствах (ночь). Морское сражение по сути обретает вид воздушно-морского — а с появлением быстроходных атомных субмарин станет воздушно-надводно-подводным (но этого у вероятного противника пока нет). Что мы можем противопоставить? Учитывая, что подобное авианосное соединение, это по сути, целый флот такой страны как Франция, и стоит соответственно. Асимметричный ответ?
— Тогда лишь играть "от обороны", что продемонстрировали немцы у Гибралтара — отвечаю я — мощная группировка береговой авиации, и действующие накоротке, под ее прикрытием, подводные лодки. Понятно, что это возможно лишь у своих берегов — но с другой стороны, у СССР в ближайшие пять-десять лет не будет морских задач в удаленных районах Мирового Океана. Прикрытие и поддержка приморского фланга армии, и господство на ближних морских театрах, как Балтика, Черное, Баренцево моря, примыкающая к нам часть Норвежского моря и Средиземки. Аналогично и на Дальнем Востоке. А в дальнейшем, с появлением у нас атомного и ракетного флота, все пойдет по иным правилам — но это будет, повторяю, самое раннее, лет через пять. А через десять-пятнадцать мы должны быть готовы!
