Негр заревел как бык и пошел на меня…
Этот бой почти не остался в моей памяти. Он превратился в бойню. Единственное, что запомнил, – это рев чернокожего парня, когда я выдавил ему глаза. Между прочим, это не так просто сделать, как может вам показаться. Глаза у человека довольно крепкие. Негр схватил меня поперек груди и душил так, что ребра трещали. Не успел. Такое чувство, что я перегрыз ему горло. В себя пришел лишь тогда, когда на меня выплеснули несколько ведер воды. На финальный бой я не смог выйти. Сил не было. Победитель радостно визжал, роняя капли крови на сухую землю. Потом был барак и смертельно испуганный взгляд Роберто. Он думал, что я не сумею подняться, когда придет наше время. Он ошибся. Я чертовски упрямое животное.
24
Я мог бы описать побег в мельчайших подробностях. Каждый наш шаг и натянутые как струны нервы, когда ежесекундно ожидаешь окрика или вспышки выстрела. Мог бы описать ржавые прутья решетки, закрывавшей канаву с нечистотами. Хотите этих подробностей? Как можно выбраться наружу по шею в дерьме? Сомневаюсь. Если этим путем никто не пытался убежать, то лишь потому, что выход из выгребной ямы был на территории караулки.
Нам повезло, что солдаты загуляли. Охранник, стоящий на пристани, так утомился, что заснул прямо с бутылкой в руках. Еще несколько шагов, легкий шелест песка, шлюпка… Нам повезло, что лодку не вытащили на берег. От пристани до караулки около двадцати шагов. Если бы начали пыхтеть, сталкивая эту посудину в воду, мы подняли бы слишком большой шум. Даже для полупьяных охранников. К тому же я очень сомневаюсь, что у меня хватило бы сил это сделать…
Если вы когда-нибудь выходили в открытый океан, то прекрасно поймете мои чувства. Даже находясь на небольшом судне, можно ощутить разницу между мирной гладью залива и океанским простором. Представьте себя на небольшой шлюпке, и почувствуете, как вас гипнотизирует безудержная мощь Океана. Я даже не подберу слов, чтобы выразить свои эмоции. Страх, который сопровождал нас до выхода из бухты, неожиданно исчез, оставляя лишь пьянящий восторг свободы и преклонение перед стихией, в чьей власти мы оказались. Как бы напыщенно это ни прозвучало, мы будто лежали на ладони Бога. Разумеется, это произошло чуть позднее, когда Анхело-де-Сорр остался далеко позади.
Нам повезло. Океан принял довольно ласково, и ночь прошла без особых приключений. Сидя у румпеля, я расслабился и немного вздремнул. Ко всему прочему подул попутный ветер, и на рассвете мы оказались на приличном расстоянии от города. Перекусили сухарями, выпили воды и окончательно поверили в свою удачу. Словно в подтверждение моих надежд, следующая ночь подарила нам удивительные виды. Роберто был настолько этим поражен, что счел их знамением Господним. Ночесветки – фитопланктон – зрелище, которым можно удивить кого угодно. Мы как завороженные следили за этой картиной. Такое чувство, что плыли по звездному небу. Несколько раз в темноте слышались тяжелые вздохи, словно из глубин поднимались ужасные чудовища. Скорее всего, это были киты, но Роберто хватался за весло и пялился в темноту, ожидая новых бед и напастей.
Не буду рассуждать про особенности путешествия, тем более что оно не было очень продолжительным. Меньше чем через неделю мы достигли цели, избегнув нежелательных встреч с кораблями его королевского величества.
Сначала на горизонте возник зеленый мыс, а к вечеру мы причалили к берегу. Роберто упал на колени и едва не целовал землю. Я обвел взглядом пустынный пляж и опустился на песок. Напряжение последних событий понемногу отпускало, но отдыхать было еще рано.
– Роберто.
– Что?! – Он поднял загорелое, испачканное песком лицо и посмотрел на меня.
– Надо спрятать или затопить лодку и уходить отсюда. Ты знаешь куда идти?
– Это недалеко. Мы могли подойти и ближе, но я решил не рисковать.
– Верное решение. Давай, – я потрепал его по плечу, – поднимайся и пошли. Некогда тут рассиживаться.
К деревне туземцев мы вышли только через два часа. Тонкая полоска песчаного пляжа исчезла, а путь преградили скалы. Пока карабкались наверх, рискуя разбиться о прибрежные камни, пока спускались, начало темнеть. Уже в сумерках добрались до лагуны, где среди пальм виднелись хижины, стоящие на невысоких сваях. На берегу лежали узкие, похожие на байдарки лодки. Смуглые полуголые мужчины, женщины, вездесущая малышня… Я шел позади Роберто и, честно говоря, немного опасался первой встречи с хозяевами этих мест.
– Роберто, – тихо окликнул я. – Эти люди не выглядят особо приветливыми!
– Не переживай, Серхио! – Он обернулся и беззубо улыбнулся. – Мы в безопасности!
– Ты знаешь их язык?
– Их старейшина понимает по-испански.
– Не выдаст?
– Боже меня упаси! Он нас спрячет. Мы свободны, Серхио!
– Дай-то бог…
Несколько дней мы наслаждались миром и покоем. Нас и правда встретили довольно радушно. После каторжного рациона здешняя еда показалась деликатесом! Старейшиной этого племени, живущего охотой и рыбной ловлей, оказался пожилой мужчина, которому можно было дать и пятьдесят, и девяносто одновременно. Эдакий местный божок, которого вырезали из мореного дуба, или лесной дух с короткой седой бородой и умными, как у собаки, глазами. Признаться, я так и не сумел запомнить его имени. Оно было слишком сложным для уха европейца. Старик слушал наши рассказы, сочувственно кивал и подкладывал куски сочной жареной рыбы. Клянусь, я никогда не ел ничего вкуснее!
Вместе с тем я находился в постоянном напряжении. Сидел и ждал, когда из кустов появятся красные мундиры, ощетинившиеся штыками своих ружей. Как бы ни старался выглядеть спокойным, ничего не получалось. Старейшина это почувствовал. Он покачал головой и сказал:
– Ты устать. Много смотреть, долго бежать. Надо отдых.
– Поверьте, уважаемый, я бы с большой радостью, – пробормотал я, – но не получается.
– Отдыхать. Нужно. Иначе умрешь. Страх сожрет. Как зверь! – Он поджал губы и что-то сказал одной из молодых женщин – черноволосой и черноглазой диве этих диких мест.
Она послушно кивнула, подошла и положила ладони на мои плечи, провела пальцами по спине… Ощутил, как тело отзывается на ее прикосновения легким покалыванием и болью. Будто ее пальцы чувствовали мое беспокойство и растворяли своей лаской.
Нет, я не занимался с ней любовью. Ни в первую ночь, ни в последующие. Я брал ее, словно она была той самой последней крепостью, которая стояла между мной и свободой. Рычал словно голодный зверь, дорвавшийся до куска свежего мяса. Ее тело было сильным и таким гибким, что она обволакивала меня, погружая в долгожданный и сладкий покой…
