Оба офицера вошли в невысокое каменное здание с узкими окнами-бойницами, напоминавшее крепость и бывшее ею по сути, легко ступая по каменному полу, добрались до большого зала со сводчатым потолком. Посреди зала стоял длинный стол, за которым сидело несколько мужчин в пестрой сарацинской одежде: желтых и зеленых халатах, широких шароварах в крупную красно-белую полоску, заправленных в мягкие сапоги. Завидев полковника, сарацины вскочили с лавок.
— Товарищи офицеры! — крикнул один из них, в малиновом халате.
Полковник молча погрозил ему кулаком.
— Забыл, как меня зовут, майор?!
— Виноват…
— Повторяю в последний раз: Магомет-Гирей! Для сарацин. Для вольнонаемной охраны из местных христиан: Генрих. Не перепутайте! Надоело уже «патер ностер» читать. Затрудняетесь с именами, говорите «господин», не ошибетесь.
— Понял, господин, — сказал офицер в малиновом халате, кланяясь. При этом на лице его осталась улыбка. «Погоди Егорычев!» — подумал Иванов, но вслух ничего не сказал.
По знаку полковника все вновь уселись на лавки. Колбин вытащил из-за пояса большой свиток, развернул его на столе.
— Странная карта! — заметил один из лже-сарацин.
— Самопальная, — пояснил Колбин. — Взяли генштабовскую Ближнего Востока, стерли все современные населенные пункты и нанесли известные на сегодняшний день исторические. Координаты точные только для городов, которые существовали в двенадцатом веке. Остальные размещены с погрешностью, возможно, значительной. С дорогами еще хуже. Будем наносить их дополнительно по данным самолета-разведчика. К сожалению, лучшей карты не будет.
— Никто и не обещал, что будет легко! — заметил полковник и ткнул пальцем в нижнюю часть карты. — Это Иерусалим. Исследователи вышли из него примерно неделю назад. Конная группа, порядка десяти-пятнадцати человек. Хочу выслушать ваши соображения: где искать?
— Обычный темп кавалерийского марша — пятьдесят километров в день, — сказал лже-сарацин Егорычев.
— Это при передвижении по равнине, хороших погодных условиях, нормальной обеспеченности продовольствием и фуражом, — возразил полковник. — По нашим данным они передвигаются горными тропами и с остановками, возможно, вынужденными. Если бы шли по пятьдесят верст, то были где-нибудь у Константинополя.
— Может, туда направляются? — сказал Колбин.
— Что исследователям делать в Константинополе? — вздохнул полковник. — Они-то знают, что проход здесь. Поэтому самый логичный поступок: искать порт, и морским путем исследовать побережье.
— Порты все у сарацин, — заметил офицер в малиновом халате.
— Кроме Тира. Но идти туда — все равно, что совать голову в петлю. Там Саладин с войском. Осада продлится, по историческим сведениям, еще пару недель. Думаю, Ноздрин и Телюк об этом знают.
— А если они пошли в Аскалон? — спросил один из лже-сарацин.
— Было б счастье! Сейчас их и нас встречали бы дома. Нет, господа-товарищи, они движутся не к побережью. Дороги к нему идут по долинам, а по информации ясновидящей вокруг исследователей — горы, горы, горы… Отсюда вопрос: куда их несет? На Восток? Там им делать нечего, на юге — тоже. К тому же на юге пустыня. Остается одно направление — север или северо-восток. Что у нас здесь?
— Два замка крестоносцев, которые Саладину не удалось пока взять: Маргат на побережье и Крак де Шевалье в горах Сирии, — доложил Колбин. — По историческим сведениям эти замки продержатся и в будущем году. Думаю, Ноздрин, как историк, это знает.
Полковник с сомнением покрутил головой:
— Зачем нашим крестоносцы?
— Для защиты.
— Замки крестоносцев — сейчас самое опасное место в Леванте. Их, если не осаждают, то стерегут крепко. Какая защита? К тому же, как говорит жена Ноздрина, на спутниках ее мужа надето сарацинское платье.
— На нас тоже, — сказал малиновый Егорычев.
— Думаю, у них просто не было выбора, — сказал Колбин. — Человек, оказавший без денег в чужом городе, нанимается на любую работу, в порту — на судно. У исследователей ситуация и того хуже.
— Нанялись, как вчерашние разбойники к нам? — задумался полковник. — Логично. Но более логично искать компанию для проезда в город-порт.
— Чтобы снова попасть в плен?
Полковник не ответил. Склонившись над картой, измерил курвиметром расстояние между Иерусалимом и Краком де Шевалье, потом — до Маргата. Задумался.
— По ровной дороге они уже дошли бы. Но горами… Все равно не сходится… А что нам известно про Триполи? Осажден? Пал?
— Ни то, ни другое. Вдова Раймунда Трипольского, умершего от ран после битвы под Хаттином, заигрывала с Саладином и сумела спасти город.
— То есть город не осажден и доступ к нему свободен! — потер руки полковник. — Исследователи об этом должны знать?
— Их готовили для работы в Киевской Руси.
— Но Ноздрин-Галицкий профессиональный историк, кандидат наук. Крестовые походы — слишком известная тема, даже школьники разбираются. Они идут в Триполи!
— Этот город на побережье. Как же горная дорога?
— Выбрали безопасный путь. Наверняка у них в группе есть опытный проводник. Все, определились! Надо сказать Косте, чтобы отправил самолет-разведчик поближе к Триполи: начнем искать от конечного пункта. Офицеров группы захвата попрошу не расслабляться. Ежедневные тренировки, боевое слаживание с наемным войском. Разбойнички на конях сидят?
— Не все, — вздохнул Егорычев. — Большинство — пехота, сторожевые части. Не уверен я в них.
— Надо быть уверенным! Я вас попрошу: пусть проводят в седле по полдня, пусть учатся если не рубить, то хотя бы копьем на скаку…
— Ропщут, что напрягаем! Не нравится, — сказал лже-сарацин в зеленом.
— Давайте больше вина и еды! За успехи в подготовке — по монете дополнительно! И строго с ними! Поймут! Здесь у них выбор небогатый: махать веслом на галере или служить в войске!
— Одного не пойму, — задумчиво сказал Колбин. — Если исследователи идут в Триполи с христианами, то что те делали в захваченном сарацинами Иерусалиме?
— Может, из плена возвращаются, как наши?
— Вооруженные до зубов? В кольчугах, шлемах, панцирях? Из плена?
— Не знаю, Дима! Левант! Мусульмане служат христианам, христианские правители заигрывают с султаном… Хрен их тут разберет! Что это меняет в наших поисках?
— Ничего.
— Тогда забудь! Дел хватает. Займись! Мы должны быть готовы выступить в любой момент…
Всадник скакал через долину, устало склонившись к шее коня. Время от времени он поднимал голову, всматривался в темнеющие впереди склоны невысоких гор, затем снова припадал к конской шее. Жеребец под молодым сарацином тоже устал: он давно сбился с галопа на рысь и вяло перебирал ногами, то и дело норовя остановиться. В такие мгновения всадник ласково трепал коня по мокрой от пота шее, жеребец нехотя ускорял шаг, пофыркивая от недовольства. Когда до гор, окаймлявших долину, осталось немного, всадник отвязал копье, прихваченное ремешком к шее коня, прицепил к древку возле острия узкий желтый стяг и поднял его вверх. Поток встречного воздуха развернул стяг и он затрепетал над головой сарацина, чуть слышно похлопывая, когда встречный ветер усиливался…
