Скромно положив свой подарок на специальный столик, в кучу таких же нарядно-праздничных коробочек, Александр прошёл дальше, поздороваться с хозяйкой и устроительницей приёма. Мадам Кики, к удивлению корнета, оказалась не общепризнанной красавицей, а пожилой стройной женщиной за… точно определить последнее оказалось затруднительно, так как он никогда не считал себя экспертом в этой области, но шестьдесят ей уже точно было. Не смотря на очень почтенный по местным меркам возраст, кое в чём хозяйка легко давала фору молодым: слушая её шутки и невинные вроде бы вопросы, Александр поймал себя на том, что непроизвольно улыбается, а это… дорогого стоило, для него, по крайней мере.
– Прошу принять мои наилучшие пожелания в связи с вашим Днём Ангела, мадам…
– О! Корнет, наконец-то вы пожаловали в гости к скромной затворнице!
Окинув взглядом немаленький зал для приёмов, Александр мысленно с ней согласился – до масштабов столицы, затворнице, да ещё и такой скромной, было явно далеко. Всего-то под сотню человек…
– А где же Софья Михайловна, или вы уже разучиваете новый романс?
" Ё… прст! Блинский похоже всем доложился, зачем и к кому я приезжаю в город. Или это со стороны? Насчёт изучения романсов я проехался по ушам только ему… Что значит, нет ни телевизора, не кинотеатров. Любой слух распространяется со скоростью как минимум, радиоволн…"
– Увы, мадам, я не силён в музыке.
Собеседница князя довольно прищурилась, поглядывая на подходящую пару новых гостей.
– Мне верно говорили – у вас отменное чувство юмора, корнет. Всегда рада видеть вас у себя, прошу прощения…
Побродив между колонн, раскланявшись со всеми знакомыми офицерами и чиновниками, Александр счёл, что упрекнуть его больше не в чем и со спокойной душой затаился в нише рядом с большим окном, где и принялся коротать время, вспоминая недавние события…
Старина Кшиштоф орал не напрасно, он и в самом деле решил выполнить своё обещание: его доверенные люди весьма активно начали доставать всех встречных-поперечных расспросами на тему незнакомых приказчиков (наверно поговорили как следует, с последним пареньком-курьером, потому что приметы полностью совпадали с обликом его второй "маски"), и уж точно самым тщательным образом прочесали место, где остался заветный саквояж. Всё это дело продолжалось три дня, а на четвёртый пан Ковальски пригласил пана Ягоцкого в гости. Ходили слухи, что приглашение получил и его сын Стефан, но тот сказался больным, и вообще, давненько уже не показывался почтенной публике на глаза. О чём беседовали два купца-миллионщика, знали только они, вот только после этой беседы всё купеческое сообщество сильно удивилось: преуспевающий гешефтмахер Кшиштоф Ягоцкий стал очень нервным и сильно чем-то опечаленным, к тому же начал резко сворачивать все дела, распродавать имущество и вовсю готовиться к отъезду в дальние края. Настолько дальние, что даже загранпаспорта выправлять начал, себе и сынку. Несмотря на это самое удивление, никто из сотоварищей по торговой стезе не отказался хапнуть себе хотя бы кусочек чужого дела, но, разумеется, больше всех поимел (во всех смыслах, хе-хе) с проигравшего купца Ежи Ковальски…
– Корнет?!!
Оказывается, он так увлёкся своими мыслями, что не заметил появление смутно знакомой дамы.
– Кем же вы так увлеклись, мон шери, что забыли обо всём на свете?
– Простите… Наталья Павловна, мне просто нет прощения. Вы чудесно выглядите, как и всегда… Как изволит поживать ваш почтенный супруг?
– Спасибо, хорошо… Вот кстати! Ежели на то БУДЕТ ваше… ЖЕЛАНИЕ… то Я… ПРИГЛАШАЮ посетить наш дом.
Чертовка весьма ловко выделяла нужные ей слова, произнося их с придыханием и томными улыбками, подкрепляя свои намёки движением веера и тонких длинных пальцев. И не то, что бы Александр был сильно против, скорее даже за, вот только будет ли он в её постели хотя бы сотым… а ведь антибиотиков пока так и нет, и когда появятся пока неизвестно.
– Наталья Павловна, благодарю за приглашение, и непременно воспользуюсь… Вот только Софья Михайловна захочет ли, не знаю…
– Мон шери, не будьте таким ханжой…
Выдав напоследок ценный совет, дама поспешно отошла в сторону, а уже через мгновение и корнет увидел баронессу, в сопровождении двух незнакомых ему девушек целеустремлённо приближающуюся к нему, с ласково-злобной улыбкой.
– Корнет, познакомьтесь: Анна Викторовна и Татьяна Викторовна, мои давние подруги…
Неизвестно, какие они были подруги, но глазки строить начали обе и практически одновременно. Да и по поводу давности… баронесса слегка погорячилась – девицы были заметно моложе её, годов этак восемнадцати.
" И к тому же, явно сёстры. Чего она их ко мне притащила? Опа! Молодец что притащила, умничка – пока эти рядом, другие не подойдут. Ё-маё, вон та, в лиловом платье, так нехорошо смотрит… И наверняка считает, что я отличная пара её бледненькой жирненькой доченьке…"
– Корнет, а как вам приём?
– Да-да, так хорошо всё устроено! Я в восхищении…
Две сестрички щебетали не переставая, полностью похоронив надежду Александра – послушать ещё шутки хозяйки приёма. Вдобавок, баронесса недвусмысленно давала понять своё недовольство, впившись своими на диво острыми коготками ему в ладонь. Едва заметно поморщившись, князь тихо прошипел:
– Соня!
В ответ раздалось тихое мурлыкание:
– Улыбайся, милый, улыбайся… О чём это вы так мило разговаривали с этой… Натальей Павловной? Или это тайна, господин офицер?
Пользуясь тем, что девицы отвлеклись на проходящую мимо даму, точнее на обсуждение её платья, Александр вполголоса ответил ревнивице:
– Приглашала тебя и меня к себе на чай. А если ты ещё раз ущипнешь меня, я рассержусь.
– Ах так! Тогда… видеть тебя не желаю… сегодня. Вот!
Тяжелее всего от их нежданной размолвки пришлось именно князю: покидая бал, он был обрёменён дюжиной приглашений "помузицировать" и тройкой добродушно-требовательных "заходить попросту, не чинясь". Причём, если первые его просто раздевали взглядом, то вторые ещё и в карманах попутно пытались пошарить, определяя, насколько обеспечен потенциальный зять.
" Страшное дело – провинция. Неженат, титул и чин имеешь – заманчивая добыча для засидевшихся в невестах девиц… вернее их мамаш. А уж если ещё и состояние имеется… Ну Софья, ну погоди у меня…"
* * *
– Ррдоум, ррдоум, ррдоум…
Звуки на полигоне привлекали внимание всех опытных солдат – своей необычностью, рычащим гудением выстрела и необъяснимой длительностью серий. Самые любопытные затем могли наблюдать (и наблюдали), как троица довольных людей рассматривает обрезки дюймовых досок из сосны, передавая их друг другу и тыкая пальцами во что-то, понятное только им. Доносились до зрителей и голоса:
