К четырем часам на третий день я наконец прошел через днепробугский лиман и за кинбурнской косой вышел на соленую воду Черного моря. Отплыв на километр подальше от днепровской воды, я наконец приступил к работе. Разровняв площадку в песке, я сделал небольшой неглубокий бассейнчик с дном из пленки. И налил в него морской воды. Заполнил водой все тазики, которые взял с собой. Сделал еще пять бассейнчиков (потом пленка закончилась), насобирал на берегу всяких деревяшек и запалил костерок. Над костром на захваченной треноге я поставил сковородку и начал кипятить в ней морскую воду. И уже через полчаса у меня образовалось с пару столовых ложек соли.
Господи, как хорошо-то есть отварного гуся с солью!
На следующий день я собрал всякую древесину в радиусе наверное километра от места моей стоянки. Воду кипятил не только в сковородке, но и в котелке. Хороший котелок, еще немецко-фашистский, в нем я наварил соли за день чуть больше килограмма. В сковородке получилось наварить уже килограмма три. А жаркая и ветренная погода обеспечила мне и соль в моих бассейнчиках и тазиках. Так что за три дня трудов соли я собрал почти тридцать килограмм.
К сожалению, время меня поджимало. Так что упаковав всю собранную соль в двухлитровые бутылки от пива, я отправился обратно. С ветром мне не очень повезло, и обратный путь занял у меня ровно неделю. Повезло с другим: когда я вернулся домой, в баке генератора еще оставалось немного бензина, и холодильники не оттаяли.
Вдобавок по дороге домой я отловил небольшого кабанчика, буквально поросячьего младенца, и тоже поселил в свинарнике. Пусть на пару сало наращивают.
Я окучил ещё раз картошку, повыпалывал сорняки. В лесу пошли грибы, и я каждый день засаливал пару-тройку трехлитровых банок белых: у Петровича этих банок под сотню оказалось запасено. Рыбу я солил в пятилитровых банках, их было всего десятка два.
А в конце августа я подстрелил вышедшего к самому дому оленя. Олень был огромный, килограмм на двести мяса. Разделывал я его целый день, и, думаю, разделал не лучшим образом. Но уж как получилось. По морозилкам, к этому времени практически пустым, я распихал килограммов сто двадцать, остальное мясо я следующие три дня тушил, распихивал по небольшим банкам (восьмисотграммовым, с закручивающимися крышками - их было штук двести наверное) , заливал топленым оленьим же жиром и ставил просто в холодильник.
В сентябре я подстрелил и небольшого кабанчика - он рвался проникнуть на мой огород. С кабанчика я получил еще сорок банок тушенки и килограмм пятьдесят мороженного мяса, после чего пришлось заняться сбором остатков урожая. Картошку я уже собрал, тыквы, репа и хрен с петрушками и сельдерюшками тоже заняли свое место в погребе, для этих целей специально отрытом. Так что я собрал капусту, свеклу и морковь, чтобы не искушать животных, и стал готовиться к зиме.
Половину сентября я запасал желуди: свинок-то кормить чем-то надо будет. Хорошо, что вокруг сплошные дубравы, я ведер сто желудей запас.
Две недели я занимался добычей дров. Дело далеко не простое: дуб конечно дерево хорошее, я вон только бочек для огурцов и капусты да грибов настрогал полтора десятка. Но топить дубом - не очень хорошо. В газогенераторе еще ничего, а вот в печке - горит тяжело. Так что пришлось изыскивать березу, осину. Но справился, запас сделал изрядный. Кубометров двадцать только напилил, наколол и в поленницы уложил, да раза в два больше просто в сарай бревнышек затащил.
В октябре зарядили дожди. Но и в дождь мне дома не сиделось. Я обнаружил, что метрах в трехстах от дома, там, где я нашел березы для дров, лес не такой густой да и дубов в нем не очень много. А огород на восемь соток картошкой да капустой меня худо-бедно обеспечит, а вот хлебушком - точно нет. Так что занялся я рубкой этого леса. А для начала я прорубил туда неширокую просеку. Поскольку с корчевкой было тяжело, то я просто обкапывал корневища на штык лопатой и, разложив костерок, выжигал пеньки. Дело это не очень быстрое, но за день получалось с сотку расчистить. Бревнышки я перетаскивал вторым трактором поближе к дому и укладывал их в штабеля.
Этот трактор пришлось активно подкармливать рыбьим жиром - он был дизельный, а солярки у Петровича было всего две бочки. Но я прочитал в инструкции к трактору (Бобкат строительный это был, мини-бульдозер такой), что он может работать и на "органическом топливе". С растительным маслом у меня пока было не очень, а вот от жареной рыбы жира натопилось прилично. Так что я стал примерно треть в бак заливать именно его (хотя и пришлось перейти на предварительную обжарку рыбы без соли). Ничего, подсолнухи вон как вымахали, глядишь, со следующего года и растительного масла достаточно получится.
В середине ноября выпал первый снег. Я еще с неделю позанимался расчисткой леса, но потом снега стало слишком много и мои костры в ямках стало просто заливать талой водой. Так что я еще с месяц просто вырубал деревья, а потом занялся исключительно домашними делами.
Дел на самом деле было много. Только отопление дома у меня занимало часа два - два с половиной в день. Хорошо еще что отопление было водяное, но вот отопительный котел, который пришлось перевести на дровяное отопление, требовал теперь ежедневной очистки от золы, да и следить за топкой нужно было постоянно. Вдобавок я осознал, что почти трехэтажный дом — это не всегда хорошо: кубометра дров мне хватало дня на четыре, редко на пять. Хорошо еще что я натаскал бревен всяких много! И что в доме была электрическая пила: бензина я и так потратил почти триста литров, а пополнения в этой части не предвиделось.
Кроме того, пришлось делать много всяких необходимых вещей. Бочки, кадушки, лари - все это мне не просто могло пригодиться, а становилось просто необходимостью. Так что минимум пару часов я проводил в мастерской. Хорошо еще, что Петрович натаскал различных станков и инструментов видимо-невидимо: в мастерской, кроме циркулярки, стояли токарный, фрезерный и сверлильный станки, не самые новые, но вполне исправные. Петрович, когда работал завхозом в УПК, сначала капитально станки ремонтировал, и только потом списывал.
Ну и наконец, много сил уходило на водоснабжение. Конечно, цистерна была установлена на чердаке, и все водоснабжение шло самотеком. Но, хотя насос, качающий воду в цистерну, и находился в цокольной части дома, в бадью с насосом воду приходилось ведрами таскать из ручья. Хорошо еще что я догадался осенью поставить в овраге небольшую плотину и за водой не нужно было лезть в глубину оврага. Надеюсь дубовые бревна в плотине долго не сгниют.
В конце ноября я обнаружил в паре километров от дома, на берегу небольшого ручейка, огромные заросли рябины. Не то чтобы раньше я ее не находил (я даже успел рябиной бочку ведер на десять заполнить) но столько, сколько ее там было — не видел. Наличие такого количества рябины навело меня на разные мысли, и целую неделю только рябину домой и таскал.
Предчувствия меня не обманули, и когда я притащил последние сани (а у Петровича нашлись шикарные стеклопластиковые сани по форме вроде корыта), в трех двадцатилитровых бутылях уде весело побулькивала бормотуха. Не то чтобы мне очень выпить захотелось, тем более рябиновки. Да и в баре выпивки мне бы еще на год хватило бы. Просто меня привлекал сам процесс биологического преобразования природы.
Булькало в бутылях еще с неделю, потом я отцедил перебродивший сок и налил его в подготовленный тем временем самогонный аппарат. Хороший аппарат был у Петровича, с медными, серебренными изнутри трубами. Сделанный на паровозном депо в кацапской Коломне. После тройного перегона я получил жидкость крепостью так повыше восьмидесяти градусов. Немного, с полусотни литров браги спиртяшки нацедилось литра два всего. Но на этом спирте прекрасно заработал мотор от горбатого «Запорожца», заныканый Петровичем в третьем подвале. Конечно, мотор пришлось немного подработать, но во-первых я нашел инструкцию по Фольксвагену с описанием отличий бразильского мотора (модифицированного как раз под спирт) от европейского, а во-вторых, установка плазменного напыления (которую Петрович купил незадорого на вагоноремонтном в угаре перестройки) сделала такую модификацию простой в исполнении.
Правда пришлось запускать уже дизельный генератор и сжечь почти двадцать пять литров солярки, но дизель я всяко собирался перевести на биотопливо, а тут получилось и бензиновый мотор научить работать без бензина.
А к весне я сварил для этого мотора и газогенератор. Хотя на газу мотор от силы в половину своей и без того невеликой мощности давал, но леса вокруг много, а рябины - мало. С той тонны, что я натаскал до того, как ее доклевали птицы, я нагнал спирту литров пятьдесят всего.
