— Китайцы, юный лорд, — охранник с отвращением посмотрел на три тела, с хрипами извивавшихся у моих ног. — Задирают местных.
— Они идиоты?
Дело происходило на границе Попрошайки. Я спокойно проходил мимо, когда вынырнувшая откуда-то троица с наглыми рожами принялась что-то кричать, тыкая в меня пальцами. Не прислушивался, за кого они меня приняли и чего требовали. Должен признаться, поначалу даже некоторая оторопь взяла, потому что совершенно отвык от подобного поведения в свой адрес. Секундный ступор прошел, и я разозлился. Результат — проклятье боли на всех троих и беседа с охранником ближайшей лавки, ставшего свидетелем происшествия.
— Похоже на то, юный лорд, — охотно согласился Хейли. — Сначала попробовали обмануть Висельника, взяли у него товар и с оплатой протянули. Одного зарезали, пятерых поколотили. Китайцев, в смысле. В ответ прискакали три десятка бойцов, пошли вглубь Попрошайки, да только что-то там у них не заладилось. Сейчас вот ходят кучками, к людям пристают, требуют непонятного…
Не самое разумное поведение. Среди аборигенов достаточно совершенно безбашенного народа, для которых человека ножиком ткнуть — что орешку съесть.
— Стража в курсе ситуации?
— Конечно, юный лорд. Только сержант Толботт сказал, что он нянькой дуракам не нанимался и вообще поклонник того бородатого простеца, который про естественный отбор придумал.
— Делвина?
— Его самого, сэр.
Тела прекратили дергаться, потеряв сознание. Проявив неслыханное милосердие, я снял проклятье и направился дальше, отложив инцидент в памяти. Надо бы расспросить Глена насчет обстановки на Перекрестке и выяснить, требуется моё вмешательство или нет.
Случай представился в тот же вечер. После выигранных выборов Глен большую часть времени проводил в ратуше, появляясь в «Клевере» после ужина. Мэром он стал спокойно, предыдущий передал ему власть по договоренности и согласовав переход со всеми влиятельными группами Перекрестка. Тем не менее, благодаря изменениям на «большой земле» и надвигающейся войне, работы у нового главы администрации хватало. Сейчас стало попроще, а первый год он домой только ночевать приходил.
По словам Глена, особой проблемы нет. Новички, приходя на Перекресток, всегда совершают ошибки из-за незнания существующих порядков. Некоторые пытаются установить свои. Общество в домене совершенно не толерантное, поэтому от слишком дерзких быстро избавляются, как правило с пользой для себя. На органы разберут или в рабство продадут, тут уж как получится. Собственно, сейчас данный процесс и происходит. О ситуации с китайцами он осведомлен, точно так же, как и о японцах и капак-куна, проблемы в том не видит. Те, которые обосновались в Попрошайке, вовсе какие-то залетные и их скорое исчезновение никого не побеспокоит; остальные осваиваются, устанавливают связи, заключают сделки и в целом хлопот не доставляют. Конечно, какие-то сложности возникают, но они быстро разруливаются без особых потерь.
То, что администрация справляется сама и в целом настроена оптимистично, не может не радовать. Было бы очень плохо, выйди какой-то инцидент на мой уровень. В дела подчинённых смертных Священные Дома вмешиваются только тогда, когда остальные способы исчерпаны. Для них ситуация выглядела бы просто — Черная Вода пригласила вассалов, гарантировала возможность нормально работать и зарабатывать, своих гарантий не исполнила. Очень серьёзная потеря репутации, в первую очередь моей личной. Глен всё понимает, поэтому заверил, что в случае чего сразу поставит меня в известность.
Надеюсь, он справится своими силами. У меня заканчивалась подготовка к получению титула наследника Дома, не хотелось бы отвлекаться по второстепенным поводам.
Медитации, жертвоприношения, ритуалы восхваления предков… Одно достоинство у процедуры — с Изнанки никого призывать не надо. Происходящее считается внутренним делом Дома, посторонние как бы не участвуют. Вернее, Покровительница может опросить сущностей Изнанки на предмет «не творил ли претендент чего недостойного» и, вроде бы, некоторые покровители других Священных Домов так делают. Я не знаю точно, потому что среди сородичей тема считается табуированной и за расспросы жестко наказывают. Наша Покровительница, Хозяйка Глубин, руководствуется мнением покойников и, возможно, чем-то ещё. Случалось в истории, что претенденты, подходившие по всем параметрам, не получали её благословения.
Со всех сторон подстраховались. Мерри, старшая женщина Дома, провела поминальную службу, прося у предков удачи; я помимо мантикорьей кисточки сжег на алтаре собственноручно изготовленные артефакты, показывая умения не только в воинских, но и в мирных науках; во время ночного бдения перечислил знакомых представителей других Священных Домов, способных поддержать мою кандидатуру. Понятия не имею, поможет или нет, хотя в толстом томе рекомендаций утверждается, что покойники на наличие дружеских связей с сородичами обращают внимание. Убийство кровников они оценивают ещё положительнее, поэтому история с тенью деда Корнелия прозвучала в ту же ночь.
Словом, к кульминационному моменту ритуала я подошел настолько готовым, насколько это возможно.
Для стороннего наблюдателя становление официальным наследником выглядит блекло. На главном алтаре размещают перстень и оплечье (нечто вроде широкого воротника, носимого отдельно. Бывает самого разного вида, наш выглядит как полоса из отдельно свитых серебряных шнуров), затем туда же под чтение стихов залезает кандидат. Устраивается поудобнее, засыпает и лежит несколько часов, пока не проснется. В редких случаях не просыпается вовсе, тогда тело стаскивают родственники и выбрасывают на Изнанку — предки сказали свое слово. Иногда просыпается, но атрибуты власти взять в руки не может, тоже бывает. Это считается поводом для замены кандидата или, если такового нет, дозволяется пройти испытание ещё раз позднее.
Практически всегда испытуемый спускается с алтаря полноправным наследником. Признаки будущего фиаско видны загодя, неподходящую кандидатуру до ритуала просто-напросто не допустят.
Согласно традиции, находиться в зале имеют право только члены Дома. Считается хорошим подспорьем, чтобы живые молили мертвых одобрить избранного ими защитника и правителя. Так что, когда я запрыгивал на каменную тумбу и закрывал глаза, последние, кого видел — Мерри и Феба, стоявшие на границе ритуального круга. Финехас тоже лежал на полке, на специальной подставке. Он, конечно, формально не принадлежит к Черной Воде, но учил многих из тех, кто сегодня станет на меня смотреть, так что вряд ли его присутствие вызовет гнев. Да и язык бы у меня не повернулся прогонять наставника.
Сам обряд остался в памяти ощущением полусна. Я будто превратился в кусок спящего стекла; в книгу, читаемую сотнями глаз; застывшего зверя, лежащего в засаде столь долго, что он перестал испытывать эмоции и просто ждет. Я стал камнем, замотанным в огромный слой ваты, сквозь который изредка доносятся невнятные звуки да тускло пробивается свет. Помню, чьи-то голоса задавали вопросы и сразу перескакивали на следующие, не слушая ответов.
Сложно описать, чем являются связанные с
