я там такого пропагандистского пишу? – опять не понял Иван.
– Вот ты дурак! Книги читают миллионы потребителей, так?
– Так.
– А следят за космическим новостями – единицы, так?
– Так. Вернее, далеко не так.
– О как!
– Да, да, – Иван почему-то начал соображать со сверхсветовой скоростью. – Когда в космонавтике происходит что-то глобальное, то об этом узнают все, а это миллиарды людей! И тогда соотношение становится далеко не равным. Тем более, что мою книгу прочтут даже не миллионы, а дай бог, несколько тысяч.
– Вот ты козел! – разозлился голос Розгина. – Ты меня не путай. И это… не умничай там, он этого не любит. Не любит он умников, говорю!
– Кто он?
– САМ.
– А-а! – понял Иван и согласился с Розгиным.
Причуды САМого лучше не критиковать и самое главное: не перечить и писать текст так, как заказывает САМ и его окружение.
«И откуда я это помню? – подумал Иван, нервничая. – Неужели то, что я видел во сне – правда, и я действительно работал литературным рабом на власть имущих?»
Но обдумывать это ему было некогда, ведь министр вот-вот положит трубку, а писатель очень хотел узнать: что всё-таки происходит на планете? И как можно холодным голосом спросил у министра:
– А как дела в Москве, как там жизнь кипит и булькает?
– Гы-гы-гы! – весело отрапортовал Димон Олегич. – Не переживай, Хотелкин, вернешься, так сказать, в народ, мы тебе такую свадьбу сыграем!
– Свадьбу?
– Знаем, знаем, наслышаны про твою невесту-бухгалтершу, как её там…
– Светлана Геновна, только не бухгалтерша она, а в отделе кадров работает.
– Ну да, ну да, не суть важно, ждёт она тебя, звонила, ругалась, злая такая, ух!
– Куда звонила?
– В Роскосмос и звонила, ругалась. Пищала твоя «мышка», что до САМого дойдет. Мол, верните мне моего жениха и тоси-боси! Мол, украли мы тебя, спрятали, на опыты сдали. Стрекоза, блин-компот!
Ивану неожиданно польстила настойчивость и переживательность Светланы Геновны, он попытался даже улыбнуться, но тут же вспомнил о нехорошем:
– А этот, как его там, коронавирус?
– Что-что, не слышу гы-гыгы!
– Как там пандемия, утихла, нет?
– Ты, Иваша, перегрелся что ли, тебе врача прислать?
– Не надо, – буркнул подопытный.
– Ну иди, пиши, пиши.
– А я вот тут погулять собрался. Погулять собрался, говорю!
– Что? – засипела трубка глухо. – Тебе наружу нельзя. Никак нельзя! Книгу допиши и тогда иди на все четыре стороны.
– Почему, почему нельзя?
– Совсем нельзя, там колхозники… тьфу ты блин, электрики провода тянут по всему периметру. Там по всему аграрию так и искрит, так и искрит. Прощай. До связи. Шуруй в свою теплицу, быстро! К самовару, так сказать…
– Ага, к капсульной кофеварке. Разбежался! – мотнул головой Петевич и отключил рацию.
Он повертел приёмник в руках и засунул её обратно в карман космического комбинезона, тем самым отделавшись от надоедливого голоса своего прямого (на текущий момент) начальника. Иван постоял, подумал и неуверенно открыл дверь на улицу.
Яркий солнечный свет почти ослепил недо-космонавта. Сказать, что весна ворвалась в Амурскую область, можно было лишь с большой, большой натяжкой: снег у порога, конечно подтаял, но не исчез совсем в нежирной амурской почве. Белых холмиков было ещё предостаточно. Шаг, ещё шаг. Иван покрутил головой в поисках людей и проводов, но наткнулся лишь на фантасмагорические тарелки спутниковых антенн. Они напрочь перекрывали обзор. Человек мужественно сделал ещё несколько шагов вперёд, но тут тарелки антенн с чудовищным скрипом развернули свои морды к нему и затрещали электрическими разрядами. Треск нарастал. А кода облучатели антенн засверкали разрядами молний, стараясь попасть в маленького тщедушного человечка, нашему герою пришлось срочно ретироваться в барак-теплицу и захлопнуть дверь.
– Пшик-пшик-пшик! – внешняя сторона двери приняла на себя первые электрические разряды.
Иван развернулся и побежал по коридору, забежал в столовую и прислушался. Треск утих. Пригибаясь и прячась за столами, мелкими перебежками Петевич пробирался к окнам. Отдышавшись, он осторожно выглянул из-за стены. Спутниковые антенны несгибаемыми исполинами следили за звездами, устремив свои морды вверх. Всё было как всегда, без эксцессов. Они даже ни одним глазком не взглянули в сторону разведчика и не моргнули ему как обычно.
И понурый Водкин постоял, помялся, да и поволок своё вдруг обрюзгшее тело готовить еду. А ещё его ждала мощная рукотворная пропагандистская машина – его собственная книга про космически-бодрое и нацеленное на подвиги и трудовые свершения настроение космонавтов, конструкторов и этих, как их там… животных в космосе!
Глава 14. Агентша Розгина
Иван Петевич никогда не воспринимал Светку всерьез: ну да, ждала она его, как дура, отвечала на каждый звонок и всегда, всегда звала к себе в гости, не напрашиваясь, однако, к нему.
Но в свете последних сновидений и реальных событий, любовничек и сам не заметил, что стал относиться к Геновне по-другому. Зауважал, что ли.
– Тьфу, бред какой-то! – в досаде сплюнул он.
Но тут в дело вступился долго, очень долго молчащий «Жизненный советчик», он пискнул пару раз, как бы пытаясь вырваться из пластикового футляра телефона и шумно затараторил:
– Вот-вот, а что я тебе говорил? Светка Геновна железный кандидат!
Иван разозлился, механический голос заставил его вспомнить про это ужасное приложение, назойливый довесок к телефону:
– Я же тебя хотел выкинуть, ведьмина кукла!
Ведьмина кукла подумала немного, и как бы нехотя, уронила пару фраз:
– Ну тогда ты останешься без средства связи с внешним миром. Вот так-то, дружок.
– С внешним миром! – раздосадовано произнес писатель. – А где он, внешний мир, ты его видишь? Я его в упор не вижу. Он у меня каждый раз разный, этот внешний мир.
– Хм… – задумалась микросистема.
И то ли мозг у системы телефона был слишком маленький, либо рождение и пребывание лишь в одном конкретном пространстве не давали взглянуть на мироздание шире да глубже. Но так или иначе, а «Жизненный советчик» замолчал. Но ненадолго.
– Светка Геновна железный кандидат! – повторила телефонная говорилка.
Иван вспомнил конопатое, уже немолодое лицо любовницы и страдальчески сморщился:
– Но она же некрасивая!
Коварный советчик усмехнулся так, как будто ждал этой реплики долгих двадцать лет:
– На себя посмотри, студень! Сам конопатый. Ну ладно, тогда давай по пунктам: во-первых: тебе уже почти сорок лет. Так? Так. Во-вторых, у тебя к твоим сорока годам нет ни имени, ни звания…
– А однушка в Москве? – выпалил коренной столичный житель.
– У Светки двушка. Во-о-т, продадите, совместите, как раз и будет место, где вашим детям разгуляться!
– Блин, да зачем она мне вообще нужна, твоя Светка, если она дожила до своих тридцати семи лет, за это
