В общем, такой подход сработал. Татьяна Львовна заметно смягчилась, а еще через день и вовсе сменила гнев на милость. Тем более что племяш даже и не думал успокаиваться, раз за разом жалуясь на отсутствие нормальной обстановки — только уже в своей столичной квартире. А затем вообще «вспомнил» о деле, в котором ему только тетя с кузиной и могут помочь. Деликатном и вместе с тем очень важном, ага. В общем… Как нехотя признался Александр, один из его заграничных друзей вскоре собирается его навестить. К сожалению, не один, а вместе с женой. И вот пока они будут обсуждать очень важные вопросы, супруга барона… гм, не важно, кто она и как ее зовут, тетя. И он кто, тоже абсолютно не важно. Так вот, хорошо бы спровадить эту даму в небольшой такой вояж по столичным салонам и пассажам. Фридрих даже специально предупредил о желательности такового, намекнув, что все сопутствующие расходы берет на себя.
— Саша, но при чем здесь я? Пожалуй, ты — и то больше знаешь подходящих заведений. Нет, я решительно против этой твоей затеи.
— Тетушка, да как же я им могу рекомендовать непроверенные места? Так и оскандалиться недолго. А мне очень, очень важно провести эти переговоры в спокойной обстановке. Вот если бы вы сами проехались, присмотрелись к тому, что и где предлагают. Прикупили бы в каждом салоне шляпку или платье, ну или еще какую-нибудь женскую безделушку — с целью оценить качество выделки, фасон и все, что полагается в таких случаях. Кстати, я так и не поздравил сестру с прошедшим днем ангела — вот и будет ей такой своеобразный подарок! Тетя, вы меня просто невероятно обяжете, если согласитесь! Право же, мне ведь больше и попросить о таком некого…
Видя, что родственница все еще затрудняется с ответом, гостеприимный хозяин поцеловал ей ручку, заглянул в глаза и словно бы невзначай напомнил, что все расходы по предстоящему шопингу берет на себя его германский друг. Заодно дорогая тетушка сможет достаточно быстро разрешить вопрос о новой обстановке его питерской квартиры и сестрорецкого особняка… И насчет портрета время найдется. Опять же, побывать в Санкт-Петербурге и не посетить Императорский Большой театр? Рязанское общество этого не поймет. А где театр, там и опера. Чтобы соседи-помещики завидовали и восхищались от всей широты русской души.
— Ох, и змей, ох, и искуситель… И в кого только такой пошел, а? Да что тут гадать — в батюшку своего покойного и пошел, Вера-то у нас известная скромница была. Ладно уж, согласна!
Вот так Александр разом получил и полное прощение всех своих грехов, и неделю свободного времени. А еще — немного очень интересной информации. Для начала резко подобревшая Татьяна Львовна поделилась с ним впечатлениями от прошлой посевной (для нее, как для помещицы, это была совсем не последняя тема), и впечатления эти оказались весьма занятными. Начала она свой рассказ с легкого укора непутевому племяннику, который о сдаче своих земель в аренду объявил и уехал, а тяжесть распределения (то есть кому и что сдавать) упала на бедную и больную тетушку. Которая, впрочем, изрядно повеселилась, наблюдая из окна своего поместья, как именно договаривались между собой старосты всех соседних с Агреневом сел и деревенек. Надо сказать, что переговоры эти самую малость недотянули до формата «стенка на стенку», разбившись на ряд коротких, но очень горячих дискуссий. Впрочем, несмотря на разного рода трудности и сложности, всенародно избранные руководители крестьянских общин таки смогли найти решение, устраивающее подавляющее большинство. А то, что в процессе поиска истины у некоторых из недовольного меньшинства сильно расшатались (или даже выпали) зубы и слегка поредели бороды, так это мелочи жизни, недостойные упоминания. Подумаешь, зубы! Да у двоих самых горластых и нахрапистых правдоискателей так и вообще синяки по всему телу пошли. С особенной концентрацией на лице и шее. Истина же звучала так — кто чего ухватил в свои цепкие мозолистые руки, тот с тем и останется. А недовольные таким решением могут идти лесом. А самые недовольные — так даже и бежать, вприпрыжку и с песнями.
Наблюдениями своими тетушка делилась так мастерски, так невероятно тонко передавая очарование момента, что молодой помещик самым вульгарнейшим образом заржал. Впрочем, тут же опомнился и замаскировал неконтролируемый порыв души под громкий надсадный кашель. Хотя Татьяна Львовна и не подумала обижаться, продолжая раскрывать все перипетии битвы за урожай в отдельно взятом поместье (которое, между прочим, уже полгода стояло во всем своем великолепии, ожидая законного хозяина). Довольно скоро выяснилась и причина, из-за которой старосты чуть было не устроили гладиаторские бои, — неистощенная земля! Самый сладкий, самый привлекательный приз для крестьянина империи. Пахотная землица в Агреневе, после почти десятилетнего перерыва принявшая в себя семена пшеницы и ржи, полыхнула в ответ таким урожаем, какого и самые долгожители из селян не могли упомнить. Да и потом все больше походило на сказку, так как всю собранную пшеничку, по условиям аренды, продавала помещица Лыкова на хлебной бирже. И ведь продала. Да так выгодно, что крестьяне разом рассчитались со всеми налогами и недоимками, прикупили гостинцы в свои хозяйства, да еще и на руках денежки остались — конечно, не так чтобы уж совсем много, да ведь раньше и того не бывало. А вместе с деньгами и хлебушек в закромах осел — конечно, в основном рожь-кормилица. Впрочем, у хорошего хозяина и пшеница попадалась, кулей по пять — десять. Разница с прошлыми годами была еще и тем более разительна на фоне остального уезда — у них уродилось плохо, можно сказать, сколько посеяли, столько и собрали. Или даже и того не получилось. Кое-кто из знакомых Лыковой даже поговаривал о наступающем голоде, причем в масштабах всей губернии…
— Ну и у меня, чего уж таить, прибыток изрядный вышел. А ведь поначалу сомневалась в этой твоей затее с арендой — думала, что блажишь по молодости да неопытности.
— Признаюсь как на духу — я и сам не знал, что именно выйдет из всего этого. Так что ваши сомнения были вполне оправданны, дорогая тетушка.
«Дорогая» насмешливо хмыкнула при виде столь резкого приступа скромности, но комментировать его все же не стала. А вместо этого взяла и закончила их разговор небольшой историйкой. Про одного изрядно надоевшего ей господина, приказчики коего неоднократно пытались перекупить у нее все собранное зерно. Очень настойчиво пытались, подлецы. И ведь даже осторожно намекали на возможные осложнения с реализацией следующего урожая, если она будет упорствовать. Дескать, женское ли дело — заниматься такими вещами? Недолго и прогореть.
