В гостиную вбежал запыхавшийся солдат с огромной, литров на двадцать, кастрюлей вареной картошки. Он поставил парящую кастрюлю посреди стола и снова торопливо убежал за стойку, где, по-видимому, располагалась кухня элитного коттеджа.
Все мужики тут же начали шустро, но без суеты накладывать себе картошку. Я тоже положил в свою тарелку пару картофелин, и тут в гостиной снова появился все тот же солдатик — на этот раз с казаном тушеного мяса.
— Хорошо живете,— одобрительно заметил Палыч на всю гостиную.— На своем горбу небось все вырастили?
— Своим горбом в России можно заработать лишь радикулит,— тут же отозвался Вячеслав.— Картошку у местных на солярку выменяли, а козу вчера убило, во время боя. Не поверишь — случайно.
— А где же армейское довольствие? Где полевая кухня? —озаботился Васильев, повернувшись к Вячеславу.
— В Караганде! — раздался нестройный хор мужских и женских голосов.
— Мне, как ты понимаешь, на моих людей питерское управление отпустило стандартные командировочные. Из расчета семьдесят шесть рублей в сутки на рыло,— пояснил Слава.— Ау местных погранцов вообще полная задница — их же должна была обеспечивать тыловая служба Кавказского военного округа. Ну так положено — раз они оттуда прибыли…
— И чего? — не понял паузы Валера.
— Ты что, не знаешь? — удивился Вячеслав.
Валера пожал плечами, и Вячеслав продолжил:
— Тыловики автоколонной уходили, из Владикавказа на Ставрополь. Керосин для транспортных самолетов у них еще в июне растащили, вот они автоколонной и ломанулись со всем скарбом, так сказать. А под самым Ставрополем их, разумеется, встретили. Причем сразу четыре региональные преступные группировки. Четыре, представляешь! Армейские консервы, концентраты, запчасти всякие, они ведь сейчас в такой цене… Короче, там такое творилось, что я тебе здесь, за столом, пересказывать не буду… Не дошли ребята, почти все там остались. Двести грузовиков, триста солдат и пятьдесят офицеров. Слава богу, хоть семьи свои отдельно отправили, неделей раньше.
— Подожди, они что, без оружия шли? — вытаращил глаза Палыч.
Мужчины за столом все, как один, грустно улыбнулись.
— С оружием, конечно. Но, согласно приказу МО РФ, это оружие было в разобранном виде упаковано в специально опечатанные московской комиссией ящики. Чтоб не провоцировать экстремистов на нападения. И во всех СМИ об этом заранее объявили. Понимаешь тему?..— Вячеслав налил себе полный стакан сока.
— Не понимаю,— честно ответил Игорь.
— Да продали Россию, что тут понимать,— отозвался сосед Палыча, рослый майор-пограничник.— Мне сейчас дай команду—«Наведи порядок, майор Ширко!» — так я за десять дней его наведу, с одной только своей ротой беременных недоносков. Но ведь не дают такой команды, гниды тыловые!..
Майор с тоской поднял огромные ручищи, а потом решительно выпил.
Я покосился направо и, немного подумав, слазал вилкой в кастрюлю за еще горячей картошкой. Но когда я несмело понес парящую картофелину в тарелку своей соседки, Алена Семеновна чутко отвлеклась от беседы с Валерой и замахала на меня руками:
— Что вы! Я худею! Нет-нет! Никакой картошки!
Я понятливо кивнул и положил эту картофелину себе. Поскольку Алена Семеновна все еще смотрела на меня выжидающе, пришлось задавать ей необязательный вопрос:
— А давно вы худеете ?
— Целый час! — с готовностью отшутилась она, с торжествующей усмешкой оглаживая себя по пышной груди.
— Уже заметно! — обнадежил я.
— Правда? — захихикала она, прикрывая рот ладошкой.
— Ну да. Глаза у вас голодные.
Она задумалась, потом нахмурилась и наконец разочарованно отвернулась к Васильеву.
Антон опять через стол улыбнулся мне одними глазами и негромко сказал:
— Слушай анекдот, тезка. Возвращается муж из командировки, открывает дверь в спальню, а там его друг и жена занимаются любовью. Муж в сердцах хватает пистолет и стреляет в друга. Наповал. Жена поднимается, грациозно подходит к будуару, берет помаду, красит губы и с легким вздохом говорит: «Эдак ты всех друзей растеряешь!»
Я ухмыльнулся и задумчиво взглянул на Алену Семеновну. Мне уже давно было плевать на несчастного капитана Ивашкина, отсиживающего на гауптвахте за грехи своей несносной супруги,— я не мог разобраться в своих ощущениях.
— Новости! Новости! — закричала вдруг медсестра,тыча вилкой в телевизор, доселе беззвучно вещающий на Первом канале.
Вячеслав неспешно, с каким-то гадливым выражением на лице, поднял телевизионный пульт и несколько раз нажал на сенсоры, выставив уровень звука до различимого. Аккуратно причесанный диктор приветливо улыбнулся нам всем и сказал:
— Здравствуйте! В эфире новости Первого канала.Спешим обрадовать наших телезрителей — министр Зурабов, прозванный в народе совестью нации, посмертно стал лауреатом 17-го конкурса ЮНЕСКО на звание «Человека десятилетия». С подробностями — специальный корреспондент Первого канала в Нью-Йорке.
По экрану пошли панорамы нью-йоркских авеню, и все жадно принялись рассматривать непривычно целые, яркие витрины и толпы улыбающихся, счастливых людей.
— Живут же люди! — выразила общее мнение Алена Семеновна.
— Да ладно, у них на границе с Мексикой сейчас такая же херня происходит,— тут же вступился за родину Васильев.
Поддерживая Валеру, появившийся на экране диктор с фальшивой скорбью в голосе сказал:
— К сожалению, волна стихийных беспорядков и
погромов докатилась также и до Соединенных Штатов
Америки. Сейчас вы увидите эксклюзивные кадры,снятые нашим специальным корреспондентом во время вчерашних массовых погромов на юге США.
По экрану пошло мельтешение из перекошенных лиц и горящих зданий, сопровождаемое криками разной степени экспрессивности.
— Ну, там хотя бы не стреляют,— разочарованно заметил Палыч.
— Стреляют везде,— поправил Вячеслав.— Просто оттуда, где стреляют, корреспонденты с телекамерам не часто возвращаются.
Следом пошел сюжет про разграбленный в Лондоне автосалон, и на экране появился плачущий хозяин который, если верить российскому переводу, отчаянно проклинал правительство своей страны за то, что оно оказалось не способно защитить его машины от толпы погромщиков.
— Я разорен! Я полностью разорен! Теперь у меня нет ничего! — надсадно орал в микрофон несчастный коммерсант, а камера тем временем показывала нам бессмысленно покореженные модели известнейших и дорогущих автомобильных марок.
— Чего бы ему, лоху, было не продать это добро пораньше и не свалить с деньгами? — удивился кто-то из ребят в камуфляже.
