Ганнибал приказал построить лагерь так, чтобы он особенно не бросался в глаза, — пояснил командир одной из хилиархии, по совместительству выполнявший обязанности начальника лагеря, — и в то же время можно было легко достичь ближайшей гавани. Мы так и сделали.
— Наш главнокомандующий мудр, а вы все сделали верно, — подтвердил Федор, — будьте готовы к погрузке в любой момент.
Затем он слегка перекусил и отдохнул в палатке коменданта, поскольку собирался весь день провести в седле.
— Где находятся слоны? — уточнил Федор у Амада, служившего ему проводником по расположению тайной армии финикийцев.
— Они в следующем лагере, что стоит в верховьях двух горных рек, — доложил Амад, — мы доберемся туда к вечеру.
Федор окинул взглядом невысокого, но плечистого кавалериста, затянутого в блестевшую на солнце кирасу. Амад носил короткую бороду, имел крючковатый нос и слегка раскосые глаза под кустистыми бровями. С первого взгляда он больше напоминал ему скифа, чем финикийца. Однако Чайка не стал говорить командиру испанской конницы об этом. Мало ли кто был у него предком. Среди финикийцев браки с иностранцами только поощрялись.
— Тогда вперед, — решил главнокомандующий и, отдав коменданту все необходимые приказания, запрыгнул в седло.
Путь от первого лагеря до второго проходил по живописной долине, откуда открывался колоссальный вид на вулкан Этна. Сама долина, где проезжал отряд Федора, поросла яркой и сочной травой, а половина склонов даже настоящими деревьями. Но вот склоны дремавшего вулкана, словно гигантская шишка возвышавшегося надо всей округой, были покрыты чахлой, едва различимой растительностью и кустарником. Последнее извержение, как он слышал, происходило давно, однако залитые лавой склоны до сих пор не могли восстановить нормальный ход жизни. Все это, впрочем, не помешало деревьям на пути отряда пунов вырасти до нормальной величины. То и дело эти деревья скрывали от глаз всадников всю дикую красоту вулкана. И любознательному от природы Чайке приходилось все время придерживать коня, чтобы запечатлеть в своей памяти это величественное зрелище.
— Впечатляет, — кратко восхитился Федор, указав Амаду на вулкан, когда они остановились на небольшой привал у одинокой торчавшей скалы, расположившись в ее тени.
Амад лишь пожал плечами и сообщил, указав совсем в другую сторону:
— Наш лагерь вон там, — за поворотом долины. Слонов сюда доставили из Алезы. Это было довольно трудно.
— Не вижу особых трудностей, — назидательно заметил Федор, вновь вскакивая на коня, — когда мы преодолевали Альпы в Северной Италии со слонами, вот это было действительно трудно. Едва не потеряли почти всех. А тот путь для них наверняка был увеселительной прогулкой.
Амад ничего не сказал, молча последовав за своим командиром. Однако начавшиеся за поворотом долины пропасти заставили Федора изменить свое мнение. «И зачем стоило тащить сюда слонов, — раздраженно думал он, направляя рыскавшего коня на середину тропы, прижимавшейся к скалам, — ох уж эта мне конспирация».
Впрочем, прибыв в лагерь, он вернулся к своему прежнему мнению, обнаружив, что с другой стороны подходы к лагерю был не столь затруднены. И все же лагерь находился далеко от главных торговых путей не зря. Он был спрятан в небольшом лесу и размещен между скал. Это сооружение имело размеры втрое больше того, что они видели прежде, и, кроме пяти слонов, вмещал в себя четыре тысячи пехотинцев и всех всадников Амада.
«Так вот, где скрывается костяк моей армии, — подумал Федор не без некоторого самодовольства. Въезжая сквозь мощные ворота в лагерь и оглядывая бесконечные ряды палаток, он уже ощущал себя Александром Македонским, — хорошо постарались строители. С тропы вообще ничего кроме леса не заметно».
Вечером, отдохнув с дороги, Чайка приказал построить солдат у лагеря и провел им небольшой смотр. Глядя на бравый вид пехотинцев, обмундирование которых выглядело совсем новеньким, у него даже закралась мысль устроить немедленно учения для поднятия духа. Заставить бойцов поглотать пыли и встряхнуться. Но после того как выяснилось, что три из четырех хили-архий укомплектованы опытными ветеранами Атарбала, не один год воевавшими против римлян, передумал. Некоторых солдат Чайка даже узнал в лицо, приходилось биться когда-то вместе. А первой ему попалась на глаза хилиархия, недавно сформированная из сицилийских бойцов, но и эти уже успели немного повоевать под Сиракузами и потом, отражая римские десанты. Поразмыслив, Федор ограничился тем, что собрал командиров хилиархии в своем шатре.
— Я доволен вашей боевой готовностью, — похвалил главнокомандующий, оглядев собравшихся за столом офицеров, — очень скоро она нам понадобится. У всех хватает снаряжения для предстоящего похода?
Офицеры молча закивали. Все было в порядке. Лишь один из них, тот, что командовал сицилийской хилиархией, сообщил:
— У меня только вчера поступило еще пятьдесят пять новобранцев из соседних деревень, — отрапортовал он, — панцири для них нашлись, но они еще не имеют оружия.
— Как же ты собираешься с ними воевать? — усмехнулся Федор.
— Оружейники обещают в ближайшие дни выковать необходимое количество мечей, — ответил офицер, — а щиты и шлемы прибудут завтра с обозом. Пока мы тренируем их сражаться в строю с учебным оружием.
— Хорошо, — согласился Чайка, — но поторопись. Кто отвечает за слонов?
Вперед выступил широкоплечий офицер-ливиец. Федор невольно обратил внимание на то, что его панцирь трещал от накачанных мускулов. Это был настоящий силач. «Просто Геракл какой-то, — едва не усмехнулся Федор. — Он, наверное, сам из погонщиков и может одним ударом слона повалить».
— Меня зовут Исмек, — с поклоном ответил крепкосбитый офицер.
— Все животные здоровы?
— Все, — ответил Исмек, поправив кожаный пояс, на котором висел меч, — хоть сейчас готовы топтать римскую конницу.
И добавил, помолчав немного:
— И любого врага, который встретится нам на пути.
— Это хорошо, — процедил Федор, размышляя, надо ли посмотреть на слонов в деле или не стоит тратить на это время.
— Если желаете, — понял его мысли Исмек, — я могу завтра утром показать, на что они способны, мы как раз собирались запастись дровами.
— Вы используете их на работах? — поинтересовался Чайка строгим голосом, отчего Исмек ощутил себя виноватым.
— Пока стоим лагерем, мы используем слонов для перевозки леса, — ответил он, медленно подбирая слова, — все равно животные должны работать. От того, что они будут только отдыхать в бараках, пользы не много.
— Смотри, — предупредил его Федор, вспомнив соседние с лагерем пропасти, куда сам едва не угодил несколько раз по дороге сюда, — слонов у меня и так не много. Отвечаешь головой за то, чтобы никто их них не поранился и не заболел. Все они нужны мне в бою.
Исмек, с видом оскорбленной невинности, отступил назад. По его лицу Федор понял, что этот парень давно имел дело со слонами и не привык слушать чужих советов, от кого бы они не исходили. «Гордый, — поймал себя на мысли Федор, — но это хорошо. Значит, на своем месте и слоны будут в порядке».
— Твою конницу, Амад, я посмотрю завтра утром, — решил Чайка, заканчивая совещание.
Наутро, хорошо выспавшись, Федор выехал вместе с испанской конницей в соседнюю долину, где всадники провели для него показательное сражение, разделившись на два лагеря. Отметив, что конница ему досталась превосходная, Федор не стал утруждать их лишними маневрами, на которые у него не было времени, а отправил всех обратно в лагерь, похвалив за службу.
— Где находятся нумидийцы? — уточнил он у Амада, когда они возвращались в лагерь, из которого как раз выводили слонов. Один из них вдруг поднял хобот, издав такой грозный рык, что конь под Чайкой вздрогнул и дернулся в сторону.
— Так где они стоят? — повторил Федор, возвращая коня на тропу.
— Половина нумидийцев расквартирована недалеко от городка Митистрата, — пояснил тот, поправляя ремешок шлема и посматривая на слонов, удалявшихся в лес, — остальные прямо на побережье у Алезы. Оба лагеря стоят на одной дороге. Там же, в Алезе, еще одна хилиархия пехотинцев. Ливийцы, верные Ганнибалу.
— Сколько до Алезы скакать? — уточнил главнокомандующий.
— Два дня, — ответил Амад, вытирая пот со лба.
Жара стояла невыносимая. Даже слабый ветерок не беспокоил облака, зависшие над величественной Этной, которая была видна и отсюда.
— Мы двинемся в Алезу немедленно, — решил Федор
Следующие два дня ушли на то, чтобы проинспектировать Алезу и прилегавшие к ней области, поскольку выяснилось, что Ганнибал не все сообщил Федору относительно флота, поступавшего в его распоряжение на время похода. Для того чтобы финикийский флот не бросался в глаза, он был разделен на эскадры и размещен по многочисленным гаваням, разбросанным вдоль всего северного побережья Сицилии. Вернее, той его части, что примыкала к городу Алеза. Который, как оказалось, сам даже не был морским портом, отстояв от побережья на несколько километров. Едва увидев этот небольшой живописный город, Федор понял замысел Ганнибала. Алеза, на первый взгляд не имевшая прямого выхода к морю, был идеальным местом, чтобы собрать флот, не привлекая особенного внимания. Тем более что корабли верных Ганнибалу финикийцев находили приют во всех гаванях вдоль северного побережья Сицилии, от Панорма до Мессаны, составляя эскадры береговой охраны.
