На ногах генерала Попцова были надеты летние сандалии, с дырочками, совершенно штатского вида, а на его лице блуждала неопределённая улыбка. Яковлев нахмурился:
— Это что такое? Почему не по форме одеты?
Попцов опустил глаза:
— А, это… ну так ведь лето же, жарко… у меня в ботинках ноги преют!
— Вот потому у нас обороноспособность и упала, что военные одеваются, как им удобно… что тебе?
— Шалфет вашей милости, барин…
Яковлев от удивления выпучил глаза и тут же получил ребром ладони в хрустнувшую переносицу…
Нет, первому номеру «Общей газеты», видимо, выйти было не суждено.
20 августа 1991 года. Двадцать два часа тридцать минут. Украинская ССР, город Киев, улица Крещатик, здание Верховной Рады
Генерал армии Валентин Иванович Варенников был очень смелым и решительным человеком… Начавший войну командиром стрелкового взвода, прошедший Сталинград (да не где-нибудь, а на «Острове Людникова», в пылающих развалинах завода «Баррикады», где Ванька-взводный жил в среднем три боя. Варенникову повезло — только лишь осколок в живот. Ранение по тем временам смертельное…), Мангушевский плацдарм, штурм рейхстага… Ещё трижды раненный и дважды контуженный.
Никогда не отступал. И ни перед кем не склонял гордой головы — разве что на святом Параде Победы, когда шёл в почётном карауле у Знамени…
А так — после Великой войны, пройдя весь путь от комбата до комкора, повоевав в Анголе, Эфиопии, Сомали, Сирии, Египте — был он для начальства крайне неудобен.
Потому что ему и своя головушка была — полушка…
Будучи уже в высоких чинах, в Афгане бесстрашно шел на встречи с главарями банд. Шел открыто. Разведчики договаривались о месте встречи, и он ехал туда только с переводчиком. Ехал в полевой форме, с погонами. Все они знали его в лицо — чего было скрываться! И он с ними договаривался по вполне конкретным вопросам.
В результате — начиная с 1985 года, наши потери ежегодно уменьшались в полтора-два раза.
Кстати говоря, там вместе с ним служил его старший сын Владимир — служил Ванькой-взводным, в одном из самых гиблых мест, был ранен… Перенёс тяжёлую операцию и гепатит вдобавок… Яблоко от яблоньки, да.
За Афганистан Варенников получил Героя Советского Союза… За боевые заслуги, а не к дню рождения, как «дорогой Никита Сергеевич» или «Бровеносец в Потёмках»… Заслуженно.
Поэтому неудивительно, что и в Раду Варенников поехал в одиночку.
Войдя в зал заседаний, генерал на секунду приостановился в дверях…
«Шабаш!» — это было первое, что пришло ему на ум…
Варенников знал и любил Украину… ещё бы!
Именно на Украине, под Одессой, глубокой осенью он, по горло в ледяной воде, прорывался к селу Христофоровка, которое вместе с жителями собирались спалить эсэсовцы, через затопленную балку… А потом свирепый ревматизм всю оставшуюся жизнь грыз ему суставы.
Именно на Украине он руководил всеми воинскими частями, ликвидировавшими последствия аварии в Чернобыле, самолично залезая и на заваленную кусками разлетевшегося графита крышу пятого блока, и в затопленные радиоактивной водой тоннели барбатера…
Варенников знал и любил украинский народ — умный, трудолюбивый, хозяйственный, по-хорошему сметливый, с его чудесными песнями, с его щедрой и приветливой душой. Но таких уродов, которые сейчас собрались в этом здании, он никогда на Украине и не встречал.
Пройдя через беснующийся, плюющийся ядовитой слюной, захлёбывающийся ненавистью зал, генерал неторопливо, основательным армейским шагом поднялся на трибуну:
— Ша, галахи! МАлчать. Вот так. Слушайте меня. Так. Вот вам постановление номер один. Довожу до вас, в части, вас касающейся… Объявлено чрезвычайное положение. В Киеве — ввожу комендантский час и досмотр транспортных средств…
Дэпутат Чорновил, отбывший дэсять рокив дальних таборив, завизжал из первого ряда:
— Соблюдайте ваши собачьи законы! Закон СССР предусматривает введение ЧП в союзных республиках только после обращения в Верховный Совет этих республик…
— Ну, вы не обратились? Мы вам поможем.
Исполняющий обязанности премьер-министра Масик, дрожа губами, встрял с председательского кресла:
— Не имеете права… Мы — власть…
— На Украине нет Советской Власти, особенно в западных областях, сплошной «Рух». Посему… Приказываю: ввести чрезвычайное положение. Прекратить забастовки. Прекратить деятельность всех партий, кроме КПУ. Что? Тогда и КПУ тоже, за компанию. Прекратить все митинги. Надо принять экстренные меры, чтобы не сложилось превратное впечатление, что вы идёте прежним курсом…
Зал взорвался. Дэпутаты визжали, выли, швыряли листы бумаг. Кто-то подлым движением доставал из-под полы гуцульский топорик…
Варенников непоколебимо возвышался на трибуне, с насмешливой улыбкой глядя на беснование народных избранников:
— Не запугаете!
И где-то там, в месте, которого нет, Пётр Аркадьевич Столыпин гордо и одобрительно ему улыбнулся.
В эту минуту в зал ворвался дэпутат Ющенко:
— Ратуйте, панове! Панцеры на вулице!!!
Светочи дэмократии ломанулись из зала… Через несколько минут Рада была абсолютно пуста.
Удивлённый Варенников вышел в коридор и подошёл к окну…
Действительно, за стеклом доносился лязг гусениц.
Это коммунхозовский трактор волок за собой телегу с мусором.
20 августа 1991 года. Двадцать два часа сорок минут. Москва, Гончарный переулок, дом 12. Представительство НПО «Машиностроительный завод им. Калинина»
Свердловский завод имел в Москве нечто подобное собственному посольству… И не он один. Например, такие представительства имели Норильский Горно-металлургический комбинат, череповецкая «Северсталь».
У Читателя, понятное дело, сразу должно наступить понимание, что собой представлял этот завод?
Основан он был относительно недавно, в царствование Александра Второго Освободителя, как казённый пушечный… Во время Отечественной войны эвакуирован из Ленинграда в Свердловск.
Во время войны выпустил двадцать тысяч зенитных пушек!
Зенитными ракетами занимался впоследствии — «Круг», «Куб», «Квадрат», «Бук-1М», «С-300В»… Музыка, для тех, кто понимает. Для народного же хозяйства — дизельные и электрические погрузчики, коммунальная техника, электрокары опять же.
Десять тысяч работающих.
Путь от цехового инженера до генерального директора прошёл на этом заводе Александр Иванович Тизяков. Как при нём работал ЗИК, так и после его ухода работал — всё на технологиях Тизякова.
Ныне это президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР. Член распущенного, или преобразованного, или чёрт его знает во что образованного ГКЧП.
Сидит в номере и вместе с главным конструктором КБ «Новатор» Васей Смирновым пьёт «шило», наливая его в гостиничный стакан из сделанной по секретной технологии из секретной нержавейки плоской фляжки, в которую, как известно, входит ровно один литр.
— Нет, ты мне скажи… — горячился Вася.
— И скажу.
Рассмотрю только одну позицию. Первая жизненная потребность — питание. В СССР был обеспечен достаточный и сбалансированный по основным показателям рацион питания, и он улучшался (при всех известных дефектах в системе переработки, хранения и распределения).
Имея 6 % населения Земли, СССР производил 16 % продовольствия, и против этого никакая ложь Черниченко силы не имеет (по другим данным, СССР производил 13 % продовольствия, но этот разброс данных дела не меняет). Да, улучшали рацион импортом, из 70 кг потребляемого на душу мяса импортировали 2 кг (зато экспортировали 10 кг рыбы).
— Так отчего в магазинах ни хрена нет? — возмущался Вася.
— Потому что! Вплоть до перестройки Россия жила, по выражению Менделеева, «бытом военного времени» — лучшие ресурсы направляла на военные нужды. Как бы мы ни оценивали сегодня эту политику, она не была абсурдной и имела под собой исторические основания. Её надо принять как данность, отвлекающую на внеэкономические нужды большие ресурсы… Та часть хозяйства, которая работала на оборону, не подчинялась критериям экономической эффективности (а по другим, вполне разумным критериям она была весьма эффективной — гарантировала устранение военной угрозы для СССР).
И! Обрати внимание! Надо подчеркнуть нелогичность рассуждений идеологов рыночной реформы.
Они сами дают оценку влияния гонки вооружений на хозяйство СССР, утверждая, что «нормальной» экономикой, не подчиненной целям обороны, было лишь около 20 % народного хозяйства.
Запад же, дескать, подчинял внеэкономическим критериям не более 20 % хозяйства. Таким образом, демократы говорили, что прямо «на прилавки» работала лишь 1/5 нашей экономики — против 4/5 экономики всего капиталистического мира.
