Он задумчиво прокручивал уже земной глобус.
«Что-то давненько я не бывал дома…»
«Я бы на вашем месте…»
Но Саша его уже не слушал: он приблизил Москву, выбрал знакомый скверик рядом с домом…
Двор нисколько не изменился: все тот же шумный детский сад рядом, все те же автомобили, тесно припаркованные под липами, – он даже успел знакомо рассердиться, увидев чужой «Туарег» на своем законном месте, все те же бабушки на скамейке у подъезда…
«Сейчас скажут: «Давненько вас не было видно, Александр Игоревич!», – подумал он, позабыв, что теперь его с новым «перекроенным» лицом узнать не так-то просто. – Кощейки Бессмертные…»
Комбинацию клавиш подъездного домофона за прошедшие годы сменить не удосужились и, лишь поднимаясь в лифте, украсившемся новыми произведениями похабно-наскальной живописи, он вспомнил, что ключа от родной сейфовой двери при нем нет.
«Вот так номер… – огорчился он. – А как же я домой-то попаду?.. Да и ладно – гляну хоть на дверь, что ли».
Вот и знакомая до мелочей площадка, ничуть не изменившаяся дверь… Рука сама потянулась к знакомому звонку…
«Блин, – подумал Александр. – А если Танька продала квартиру? Откроют совсем чужие люди… Неудобно получится».
«Правильно, – ротмистру, похоже, совсем не улыбалось снова столкнуться нос к носу с активно неприятной ему бывшей Сашиной сожительницей. – Глянули? Все на месте? Пора обратно».
«Пора так пора, – со вздохом оглянулся Петров и обмер. – А где портал?»
Привычного золотистого сияния за плечом не наблюдалось.
А в дверном замке уже поворачивался ключ. Причем в двух дверях сразу.
«Осторожно!»
Увы, предпринять ничего Саша не успел: откуда-то из-за спины протянулась рука в перчатке, в лицо из баллончика с распылителем ударила пряно пахнущая струя, а знакомая лестничная площадка разом уплыла куда-то вниз и в сторону, сменившись беспросветной чернотой.
Рослые плечистые мужчины в штатском подхватили падающего Александра под руки и втолкнули в гостеприимно распахнутую дверь. Скрежетнули замки, и все стихло…
17
Сознание вернулось мгновенно, будто включили свет. Резкое зловоние ударило в мозг, словно удар кулака, заставив инстинктивно отшатнуться.
– Вот и ладушки, – улыбнулся Александру незнакомый мужчина средних лет, убирая у него из-под носа остро пахнущий пузырек. – Реакции в норме, следовательно, временная анестезия прошла без последствий.
– В чем дело? – дернулся Петров встать, но безрезультатно: в запястья врезался металл, так же нельзя было шевельнуть ногами, судя по всему, прикрученными к ножкам стула. – Кто вы такой? Требую освободить меня!
– А вы и так свободны, – развел руками незнакомец, аккуратно пряча в карман нашатырь. – Просто мы решили несколько ограничить ваши… э-э-э… возможности, вот и все. Да-да, наслышаны, наслышаны, – согласно покивал он себе. – Очень неординарные у вас способности, господин Петров.
– Вы ошибаетесь, – поправил пленник. – Моя фамилия – Трофимов.
– Петров, – ласково улыбнулся незнакомец. – Петров Александр Игоревич… Правда, вас сейчас не узнать почти, но это вы собственной персоной. Личико вам подправили, конечно, причем качественно – прямо Ален Делон вкупе с Клинтом Иствудом, но пальчики… Пальчики-и, пальчики-и… – пропел он на мотив «Ландышей». – Не желаете убедиться?
Перед лицом Александра появился лист бумаги с его старым фото анфас и в профиль и отпечатками пальцев – дактилоскопическая карта, виденная не раз в криминальных сериалах. Ксерокопия, не оригинал, причем ксерокопия не самого высокого качества.
«Не бандиты, – деловито заметил ротмистр. – Полиция? Охранка?»
«ФСБ, имеете в виду?»
«Оно самое».
«Похоже…»
– Что задумались? – интерпретировал на свой лад молчание во время короткого внутреннего диалога товарищ в штатском. – Думаете, что бы соврать поубедительнее?
– Откуда у вас могут быть мои отпечатки пальцев? – поинтересовался вместо ответа Петров. – Для сравнения, имею в виду. Я никогда не привлекался. Липа?
– Вы правы, – вздохнул чекист и убрал карту. – Не привлекались… Отпечатки сняты с трупа. Вернее, с тех останков, что были опознаны вашей сожительницей и родственниками как ваши. Но мы еще вернемся к этому позже…
– Я гражданин Французской Республики, – отчеканил Петров, глядя в глаза фээсбэшнику. – Немедленно требую освободить меня и вызвать французского консула. Вы будете отвечать за незаконный арест.
– Это пока не арест, – прижал ладонь к груди чекист. – Это пока лишь беседа… Хотя незаконное сокрытие личности и пребывание в зарубежном государстве по поддельным документам, сами понимаете…
– Я требую консула! – по-французски заявил Павел Владимирович устами Саши.
– Да полно вам… – вздохнул контрразведчик. – Давайте просто пообщаемся немного в доверительном ключе, и мы вас отпустим с извинениями.
– Я требую французского консула! Незамедлительно!
– Какой вы настырный… Михаил, катите.
Послышалось стеклянное дребезжание, и почему-то представился столик с накрытыми салфеткой медицинскими инструментами, которые сейчас будут применены совсем не по назначению… Граф считал так же.
«Я могу отключить чувствительность, Саша, – озабоченно заметил он. – Или отправить вас в «хранилище памяти». А от меня эта чекистская сволочь не добьется ничего. Даже если ногти рвать…»
«Да ладно, Павел Владимирович, – одернул закусившего удила ротмистра Александр. – Сейчас языки развязывают не калеными клещами, а обычной инъекцией специальных медикаментов… Сыворотка правды. Слышали? Тем более что ногти-то – мои. А они мне дороги».
«Но все же…»
Столик оказался вовсе не медицинским, а вполне даже бытовым – бывший хозяин тут же узнал сервировочный аксессуар – предмет гордости бывшей своей пассии, обожавшей подобные изыски. Да и инструментов на нем не наблюдалось. Вернее, только один.
Названный Михаилом, не присаживаясь, открыл стоящий на сервировочной каталке ноутбук и принялся, согнувшись, колдовать над ним.
– Неужели компромат какой-нибудь нашли? Постельный, поди? – язвительно спросил Александр. – Увы – мимо цели. В Европе сейчас голыми телками в постели никого не удивишь. И даже мужиками.
– А вы интересуетесь мужчинами? – живо стрельнул глазом поверх открытого компьютера по-прежнему безымянный чекист.
– Сам такой, – отвернулся Саша и добавил нецензурно.
– Какой вы все-таки грубый, Александр Игоревич. Веселые девяностые до сих пор сказываются?
– А то вы с Марса упали, – огрызнулся Петров, и сердце вдруг заныло: какой-то час назад он был в таких блистающих далях, до которых, наверное, никогда не дотянутся лапы спецслужб… Нет, прав был ротмистр, трижды прав: нельзя пускать людей в эти заповедные уголки – никак нельзя. А таких, в штатском, – тем более…
Перед глазами все еще стоял закат над тихим, как летний пруд, морем, отражающиеся в зеркальной воде две луны безымянного мира… И поэтому он не сразу обратил внимание на то, что Михаил перестал колдовать над ноутбуком и рассчитанным до миллиметра движением развернул его экраном к закованному в наручники зрителю. Вырвал его из грез о покинутом рае смутно знакомый голос, раздающийся из компьютерных динамиков:
– …летающая тарелка. НЛО по-научному.
– Вы в этом уверены? – это уже другой голос. – Опишите своими словами.
– Ну… Как я опишу? Она под землей была вся. Метров десять колодец, под ним – люк. Металл голубого цвета, я такой не видел никогда…
– Окрашенный в голубой цвет?
– Почему? Сам металл такой был. Твердый – ножом не поцарапаешь. Я даже стрелять в него пробовал – никакого следа не осталось, а пуля – в лепешку. Меня чуть не зацепила, отскочила, зараза…
Голос явно был знаком, но разглядеть говорившего мешал угол наклона экрана.
– Поправьте экран, не видно, – попросил Саша.
– Конечно-конечно, – с готовностью вскочил с кресла безымянный и принялся поворачивать ноутбук так и этак, ежесекундно справляясь: «Лучше? А так?» – будто настраивал телевизор.
Наконец был достигнут оптимальный результат, и Александр вгляделся в лицо сидевшего перед камерой изможденного, стриженного наголо человека в темной тюремной робе с белой нашивкой на нагрудном кармане.
«Магадан? – неуверенно спросил Ланской. – По-моему, это он».
Петров тоже узнал одного из «лихих» ротмистра. Того, которого так и не удалось тогда, из-за возни с раненым Хрипатым, догнать в тайге. Опознать его было нелегко. Во-первых, без бороды и стриженным под ноль он его никогда не видел, а во-вторых, осторожный уголовник всегда держался в тени своих товарищей, стараясь не попадаться лишний раз на глаза начальству. Даже кличка его припомнилась с трудом, вернее, совсем не припомнилась: ну да, что-то географическое было, и все.
На экране неузнаваемый Магадан продолжал вещать про чудеса Корабля, многое, конечно, интерпретируя по-своему, доступно ограниченному интеллекту уголовника, в первый раз угодившему «за колючку» еще по малолетству, не закончив средней школы, но в целом верно.
