«Хорошо, что он уже не младенец», – невольно подумал Федор и поймал себя на мысли, что даже для того, чтобы умилостивить верховное божество, он вряд ли бы смог пожертвовать собственным сыном. Скорее собой. Но взрослых финикийцы редко приносили в жертву. Разве что пленных воинов. Обычно богам жертвовали еду, питье, птиц и животных. А также деньги. Свои «твердые расценки» существовали на каждый ритуал.
Этому жрецу Федор заплатил десять мер серебра, а затем посвятил Астарте десять коров и двадцать коз и еще столько же Баал-Хаммону в другом храме, чтобы боги отныне охраняли и направляли его сына.
Когда церемония была закончена, они вернулись домой в сопровождении слуг, Федор первым делом поднял сына на руки и вышел с ним на террасу, с которой открывался отличный вид на вечерний город. Солнце уже садилось, обласкивая красными лучами побережье. Мальчик вел себя тихо, держась за шею отца.
– Смотри, Бодастарт, – нарушил тишину Федор, указав ему на город и гавань, полную кораблей, – теперь все это твое. А ты часть финикийского мира. Пройдет немного времени, мы все вместе сядем на большой корабль и отправимся в Карфаген, где у нас тоже есть дом. Ты должен увидеть этот город, лучший на свете. И твоя мать тоже должна его увидеть.
Сказав это, Федор обернулся к Юлии, стоявшей за его спиной в двух шагах. Бодастарт молчал, внимая словам отца, из которых понял еще не все. Он уже учился финикийскому языку, как и сама Юлия. Но кое-что еще не успел освоить. Впрочем, Федор не беспокоился об этом. Паренек подрастал смышленый. По всему было видно, из него выйдет толк и по военной линии и по ученой. Было в кого. Да и на то, чтобы разобраться, кем стать в этом бурном мире, время тоже еще было. Успеет, а уж учителей Федор ему выпишет из Карфагена самых лучших.
На следующее утро, едва Юлия с сыном отправились на прогулку к морю в сопровождении десятка слуг, в новый дом Чайки неожиданно явился Леха Ларин.
– Вот это встреча! – удивился Федор, спустившись по лестнице вниз, когда слуга доложил ему о госте. – Какими судьбами? Ты же давно должен был обосноваться в долине реки По и наводить дружбу с кельтами.
– Так я и навожу, – усмехнулся Леха, обнимая друга и проходя вслед за ним в дом, – только Иллур меня к тебе неожиданно послал с поручением. Утром только причалил, разыскал твой особняк и сразу сюда. Шикарно устроился, сержант.
– С поручением? – переспросил Федор с недоверием, посматривая на маячивших за Лехой пеших скифов, которые сверкали на солнце чешуей панцирей. – Ко мне? А почему не к самому Ганнибалу?
– Нет, – отмахнулся Леха, отряхивая пыль с доспехов, – именно к тебе. Ведь ты же за осадный обоз отвечаешь? Я ему так и сказал, надо сразу к Федору плыть, чего зря главнокомандующего беспокоить из-за такой ерунды.
– Вот оно что, – догадался Федор, – ну тогда пойдем во внутренний дворик, обсудим это дело, выпьем вина. Тем более есть за что.
Расположившись за массивным каменным столом под ветвями раскидистого дерева, которых здесь росло штук десять, давая хорошую тень даже в самое знойное время, друзья выпили вина. Появившийся из-за спины слуга-ливиец – а Ганнибал подарил Федору исключительно африканских слуг – по первому жесту хозяина сбегал в погреб и принес два кувшина отличного красного вина и чаши. А затем поставил на стол изящную вазу с фруктами.
Леха выпил вина, закусив его финиками, и, осмотрев стол, немного погрустнел. Федор, знавший своего друга слишком хорошо, сразу сообразил, что тот сильно проголодался с дороги, и приказал слугам зажарить барашка. А пока готовилось свежее мясо, им принесли немного вяленого, овощей и хлеба. Благодарный скифский адмирал немедленно набросился на еду, выслушав рассказ хозяина о том, как тот недавно «окрестил» своего сына.
– Бодастарт? – переспросил Леха, отправляя в рот первый кусок. – Нормальное имя, подходящее. Тоже полководцем вырастет, как его отец.
– Может быть, – кивнул Федор и криво усмехнулся, – а может быть, в политики пойдет, как его дед. Кровь позволяет.
– Это вряд ли, – сразу отмахнулся Леха, поедая оливки, и уточнил: – А Юлия что думает?
– Пусть сам решает, когда вырастет, – прикрыл тему Федор, почесывая стриженую бороду, – так, что у тебя за дело?
– Понимаешь, – начал говорить Леха и вдруг умолк на время, пока перед ним ставили блюдо с закопченным мясом, источавшим небывалый аромат. – Я, как вернулся, сразу рассказал своему кровному брату о том, какие замечательные орудия этот Архимед строит. Громадные. Не в пример нашему Калпакидису, хотя тот тоже молодец.
Федор помалкивал, давая другу выговориться и поесть. А Леха как раз с жадностью откусил и прожевал довольно большой кусок мяса, обильно запив его вином. Слуга немедленно наполнил чашу гостя. В чаше Федора еще оставалось вино. Он пил меньше. В скором времени ему предстояло появиться на совете у Ганнибала, а пьяным являться туда было не принято.
– В общем, – не стал ходить кругами Ларин, – Иллур просит у вас парочку таких же катапульт, чтобы топить римские корабли или утюжить укрепленные лагеря легионеров. Против нас там, на севере, как раз два таких выстроено, но мы пока не атакуем. Сигнала ждем.
– Катапульты говоришь? – прищурился Федор. – Ты же знаешь, что у нас их в обрез. Да и секретное это оружие, Леха. Ни у кого больше таких мощных нет. Вдруг римляне по дороге перехватят?
– Значит, не дашь? – искренне озадачился Леха. – А я уже Иллуру пообещал.
– Ладно, – усмехнулся Леха, – что с тебя взять. Сейчас к Ганнибалу иду, попрошу для тебя парочку. Надо же помочь союзникам.
– Вот и отлично, – просиял бравый морпех, вырывая кувшин из рук ливийца и разливая остаток вина по чашам, – давай, за молодое поколение! Чтобы твой Бодастарт здоровеньким рос, да и мой сын тоже! Давно его не видел.
Опрокинув чашу, захмелевший Леха даже погрустнел, предавшись воспоминаниям о своей крымской жизни.
– Жди меня здесь, – проговорил Федор, вставая, – мне пора идти. Я скажу слугам, чтобы они тебя в комнату проводили, где ты сможешь хорошенько выспаться с дороги. А твои люди…
– Не суетись, сержант, – ответил Леха, вставая, – людей я на корабль отправлю, чего им тут глаза мозолить. А сам здесь посижу. Мясо вон осталось и вино еще есть.
– Ну как знаешь, – кивнул Федор, – Но комнату тебе на всякий случай приготовят. Места хватает. А Юлия с сыном скоро вернутся с прогулки.
Когда Федор Чайка вернулся с военного совета, где он не услышал ничего нового, кроме приказа ускорить подготовку осадного обоза, Леха спал без задних ног на топчане, в отведенной ему комнате с окном на бухту. Адмирал ужасно храпел, а его панцирь и сапоги валялись прямо на мозаичном полу. «Устал, кочевник», – ухмыльнулся Федор и, решив не будить пока друга, посмотрел в окно. Там он заметил триеру, что быстро заходила в порт. Ее стремительные движения выдавали хорошо обученную команду, а по неуловимым деталям Чайка опознал в ней боевой корабль испанской эскадры, что воевала у берегов Нового Карфагена под командой Гасдрубала. Сам когда-то там начинал службу. «Это еще что за гости пожаловали, – озадачился Федор, – давненько у нас не было новостей из Испании».
