Он приобнял меня за плечи, но в этом жесте не было ничего такого интимного: он поддерживал меня, как бойцы поддерживают раненых товарищей. На мгновение я представила, как тянет он меня с поля боя, вокруг свистят пули, а мне всё нипочём: от этого истукана отскакивают железяки, огонь и медные трубы, а терминаторы рыдают от горя и зависти… Короче, не зря снится вся эта хрень: с фантазией, как оказалось, у меня порядок.
Фантазировала я так буйно, а ноги отходили так болезненно, что по сторонам как-то не смотрелось. Да и шли мы всего ничего — шагов десять, не больше.
— Вход! — снова повторил мужик — и распахнулась дверь. Даже не так. Провалилась. Отвалилась… Отъехала?.. Как-то я не уловила. Но впереди показался такой себе прямоугольный, с круглой аркой наверху, проход. Широкий. При желании на коне можно въехать. Но конь ушастый за нами не пошел. Потрусил куда-то в сторону — это я краем глаза заметила. Он же в светляках весь, приметный такой… Но я о нём через секунду и думать забыла.
Мягкий розово-сиреневый свет тянул к себе. Ничего не видно, кроме этого тумана светового. Шаг — и мы деловито обласканы его щупальцами. Не поверите: вот прям как живое существо невесомо так обнюхало, чтобы понять: впускать нас или нет. Видать, мы ему понравились. Сиренево-розовое марево, как шторы, разъехалось в стороны, мы сделали ещё шаг вперёд. Я поморгала, привыкая к свету.
Вы когда-нибудь чувствовали себя неловко? Нет, не просто неловко, а… ну, до стыда, до жаркой пунцовости? Всё равно что голым заскочить неожиданно на королевский приём, где все в смокингах, вечерних платьях, с бокалами в руках, и только ты — без одежды или в каком-то рванье бомжовском. Вот как-то так почувствовала себя я. В грязных кроссовках, заляпанных джинсах, черной толстовке с капюшоном, растрёпанными волосами, в которых угнездились бусины светляков… И с кроликом за пазухой. Беременный радугой тинейджер, блин…
Не знаю, как мне удалось сохранить лицо. Щёки, конечно, горели, факт. Но мало ли — может, я такая по жизни румяная! А глазами хватала всё, до чего могла «дотянуться»…
Под ногами — пушистый ворс. Мраморный такой, бело-серый. (грязные кроссовки, чёрт, чёрт, чёрт!). Свет идёт непонятно откуда. Нет ощущения искусственности, словно день на улице солнечный и радостный. Потолок теряется где-то непонятно вверху (а есть ли он вообще?..) Купол церкви какой-то — не иначе… Мебели почти нет — такое себе пространство, дышащее спокойствием и царственной снисходительностью. По стенам — узор вьётся лиственно-цветочный, полупрозрачный, золотисто-коричневый… Умом понимаешь, что он ненастоящий, неживой, но ощущение такое, что эти диковинные деревья тут выросли…
А впереди — камин с живым огнём. Я никогда не видела каминов. Только по телику. Тепло от него…
Всё это богатство я оглядела, стараясь не думать, как смотрит на меня средневековое чучело и какие ухмылки прячет за своим шлемом.
— А у тебя ничего так. Комфортно.
Вряд ли это прозвучало безразлично. Но я старалась, о, как я старалась!
Похоже, я слишком много о себе возомнила, считая, что чурбан корчит какие-то там рожи за шлемом и злорадствует. Пока я осматривалась, он отпустил мои плечи. На ногах я уже стояла самостоятельно. И пока я глазела по сторонам, он подошел к камину, протянул левую руку к огню. Правая, как оказалось, была в перчатке. Я этого как-то не заметила раньше…
Затем он скинул плащ на диван возле камина. Под плащом — кожаный жилет. Никакие не латы железные, как мне казалось… Туда же полетел и шлем. Тоже кожаный по всей вероятности… Потоком хлынули на плечи белокурые волосы. Чуть влажные от пота. Густые, кольцами, с золотыми такими искрами… Ничесе, дядька…
Эх, я не могла оторвать глаз от него… Ну, прикиньте: стоит такой высокий, стройный, с широкими плечами, длинными ногами… И тут еще кудри ниже плеч… Я чуть челюсть не потеряла. Глаза, наверное, по три рубля железных месте взятых… Принц из грёз девчоночьих, не иначе…
И тут он стягивает перчатку с правой руки и поворачивается ко мне.
Не знаю, как я не заорала. Не завизжала. Не упала в припадке ужаса на мягкий ковер.
— Здравствуй, Дара. Я Геллан. Хозяин этого… логова. Выродок. Но тебе не нужно меня бояться. Я не сделал тебе ничего плохого и никогда не сделаю.
Вот так мы и познакомились. Он стоял передо мной прямо. Высокий, плечистый, с золотыми кудрями ниже плеч. И с изуродованным с правой стороны лицом. Он специально, нарочито отбросил волосы с лица правой изуродованной рукой. Медленно, решительно, спокойно. Он смотрел на меня просто. Голубые глаза светились… пониманием?.. Он не ждал другой реакции. Он знал, что… И да — блин — мне опять стало стыдно, до слёз.
Я не могла себя заставить подойти к нему. Ноги словно приросли к полу. Я не могла спрятать ужас, отвращение — чувствовала, как перекосился мой фейс, ну, не совладала я с собой! Смотрела только на его лицо… Все какое-то бугристое, в ямках справа… Перекошенное из-за этого… с огромной вмятиной на щеке… С такой же бугристой шеей… Как будто кто-то взял, поднёс огромный факел и провёл им по правой половине. Но то был не след огня…
Не знаю, сколько я стояла китайским болванчиком и глазела. Геллан не двигался. Стоял вполоборота, правой стороной ко мне… Стоял и ждал.
За пазухой завозился кролик. Запищал как-то растерянно, будто заплакал. Я погладила его через толстовку.
— Что едят ваши кролики? — спросила, отведя наконец глаза.
— Мерцатели?
— Ну… да, наверное. Так это мерцатель плачет у меня за пазухой?
Я решительно подошла к камину и опустилась на колени рядом с ногами Геллана. Осторожно вытянула футболку из джинсов и почувствовала, как шлёпнулась толстая тушка. — Не бойся, никто тебя не съест… Вы ведь не едите их, нет?…
Спросила и подняла голову. Он смотрел на меня как-то… словно думая, что я за дикарь такой. Но в глазах уже расцветала улыбка.
— Нет. Мы не едим мерцателей и маленьких девочек. Тебя не съела бы даже Пиррия.
— Вот ещё. Подавилась бы, кобыла хренова.
И тут он засмеялся. Красиво так, чисто, радостно.
— Дара, с тобой не соскучишься.
— О да… Я веселая, что трындец. Вы тут еще обрыдаетесь все от моей жизнерадостности.
Мерцатель пискнул и, встав на задние лапки, потерся мордочкой о моё лицо.
Геллан присел на корточки рядом и осторожно провел по моей щеке левой, не обезображенной рукой. Пальцы засветились радужно. Я представляю, какая у меня была морда… В волосах что-то с треском бабахнуло, я взвизгнула, мерцатель радостно заурурукал, а по полу поползла лиана. Я прям как мать-земля сидела, разбрасывая бело-голубые ветки вокруг…
