За несколько дней до смерти тот подозвал к своей кровати сына Сергея и внука. Рассказал, как участвовал в штурме монастыря и в расстреле монахов. Упомянул он и то, что проклял монах, всех участников казни. Пообещав, что те умрут от тяжелой неизлечимой болезни. Последней же просьбой Михаила Заварзина было — найти спрятанные сокровища затопленного монастыря и вернуть их церкви.
— В противном случае, — добавил тогда старик, — весь наш род Заварзиных будет проклят.
Он еще, что-то хотел сказать, но так и не смог.
Следующим умер дед Геннадия, и тоже от рака легких. Скончался и отец.
Верящий в сверхъестественное, Геннадий поклялся найти сокровища. Единственной проблемой до последних дней было то, что он не знал, как очутиться в затопленном монастыре.
— Вот и я говорю, — произнес Семен Федорович, когда зять замолчал, — и как я, по-твоему, окажусь в затопленном монастыре?
— Вы, Семен Федорович, когда-нибудь слышали о машине времени?
— А, ты что конкретно Геннадий имеешь в виду: рок-группу или книгу Герберта Уэллса?
Заварзин наполнил стакан на четверть водкой, и выпил одним глотком. Закусил огурчиком и взглянув пристально на Щукина.
— Я имею в виду прибор способный отправлять человека в прошлое. — Он на секунду замолчал, и произнес, — у меня есть такая машина.
— Машина времени? — переспросил Щукин, вспомнив произведение Герберта Уэллса. Что-то ему не верилось, что такая штуковина может существовать в реальности.
— Типа того, — подытожил Геннадий, — видите ли, Семен Федорович, в секретных лабораториях уже давно проводятся исследования по теории перемещения во времени. Мы сами понимаете, заботимся о безопасности государства, а для поддержания стабильности в стране любые средства хороши… ФСБ, конечно же, не собирается менять историю. Так как глупо. Можно что-нибудь важное нарушить, а там глядишь, мир скатится в какую-нибудь пропасть.
О том, что пока ничего серьезного у спецслужб не получалось, Заварзин умолчал. Было несколько удачных перемещений из будущего в прошлое и обратно. Попытки попасть в грядущее не увенчались успехом. Плюс ко всему не каждый человек обладал возможностью путешествию во времени. Щукин был одним из немногих, кто обладал этим даром.
— Вы отправитесь в прошлое, Семен Федорович, не менять историю. Осаду монастыря и расстрел монахов не предотвратить. Забрать же сокровища из-под самого носа ОГПУ и припрятать в другом месте не так и опасно. Я имею в виду для истории. Ведь сокровища выпали из нее волей случай с того самого момента, как был захвачен монастырь. О них говорили, знали, но никто их не видел и не держал в руках. На ход истории ни косвенно, ни тем паче напрямую они не влияли. Главное, когда вы будете в прошлом, не участвовать в активных действиях, способных на что-то повлиять.
— Это я понимаю. Но, посудите сами, Гена, я могу, например, взять сокровища себе и скрыться в любом из времен…
— Вы, это не сделаете. Так как у меня есть гарантия, что вернетесь. Семья. Кроме того, есть еще одна причина, о которой я хотел бы пока умолчать.
— Что за причина? — спросил Щукин.
— Э, нет. Об этой причине я вам скажу, когда вы вернетесь.
Семен Федорович лишь хмыкнул носом и насупился. Раз не хочет говорить, решил он, — не надо. Во всем остальном же Заварзин был прав. Бывший вор вздохнул и посмотрел в окно. Там на улице в окружении ребятни бегал его внучек Ленька. Хулиганистый, что даже не понять то ли он в него такой пошел, то ли в Геннадия.
Внук единственный, любимый. Ради него в любую авантюру влезешь.
— Мне же хочется вернуть драгоценности церкви, — продолжал его зять, — или вы думаете, что я — майор ФСБ, преследую корыстные цели?
— Конечно же, — возмутился бывший вор, — я бы мог так подумать. — Тут Семен Федорович прикинулся наивным, делая вид, что верит в слова зятя, — на твое счастье, что я тебя знаю, Геннадии, как самого себя. Ты не отличаешься корыстью, иначе давно бы завяз в коррупции. Да и ты, как мне память не изменяет, — тут Щукин улыбнулся, — человек чести. Ты уж скорее с себя последнюю рубашку снимешь, чем что-то возьмешь. Эх, было бы больше таких служителей фемиды как ты, — тут бывший вор вздохнул, — мир был бы совсем другим. Ты меня, так, скажем — спас. Из омута вытянул.
Последнее Семен Федорович сказал, скорее всего, чтобы польстить родственнику. Если не единственная дочь — в гробу он его видел бы.
Несколько лет назад, еще до знакомства с будущим зятем, был Семен Федорович — профессиональным вором. Его — так ни разу бы и не взяли, если бы не обыкновенная случайность.
Надо было угораздить. Елена, его родная дочь, она тогда институт заканчивала, (будь оно не ладное) влюбилась. Голову от страсти потеряла. Молодого человека звали — Гена Заварзин. Был он на пару лет старше его дочери, и считался женихом перспективным. Семену Федоровичу он не приглянулся, но после уговоров единственного чада, согласие дал. Эх, знал бы тогда, чем обернется — подумал. Заварзин, во-первых, был потомственный чекист, а во-вторых, почему-то именно он занимался его делом. Однажды, будучи в гостях у Щукина, Заварзин приметил у того одну антикварную вещичку. Находилась она в розыске. Долго тогда Геннадий не мог вспомнить, где ее уже видел. Озарение пришло ночью. На следующий день перелистал дело, что вел.
Вот и тогда сидели они (точно также на кухне малометражной квартиры) и разговаривали. Хотя, правильнее сказать, Геннадий отчитывал Щукина, как ребенка. Семен Федорович слушал, кивал. А в голове только одна мысль — бежать. Да, вот только какой смысл. От себя не убежишь. Неожиданно для Заварзина, Щукин не выдержал и заплакал. Взрослый мужик — и ревел. Семен Федорович вдруг подумал о дочке. Как же она в глаза людей будет смотреть? От них не утаить, что ее отец — вор.
— Об этом раньше нужно было думать, — проговорил Геннадий, — помните ведь пословицу: "Сколько веревочке не виться, а конец будет".
Щукин кивнул.
— Может мне с повинной прийти. Или уехать куда? Ведь узнают в ФСБ, что твой тесть вор — выгонят из органов.
— А, может, не выгонят. Тут нужно с умом подойти. Главное, чтобы о вашем задержании ни слова в прессу не просочилось.
Предложил Заварзин все вернуть. Поклялся, что если и состоится суд, то будет он — закрытый. Неизвестно, какими способами, но слово он сдержал.
Когда же состоялся суд (Щукину дали год условно), руководитель Геннадия полковник Кузнецов, пригласил бывшего вора на Лубянку консультантом. Таких профи в воровском деле, как Семен Федорович, еще поискать надо.
— Хорошо, — согласился, наконец, Щукин, — так и быть ввяжусь я в твое дело. Но, почему именно я? Неужели в ФСБ нет способных людей?
