– Думаю, на завтрак нам хватит, – предположила дочь, выкладывая добычу перед костром.
Никаких видимых повреждений, кроме свернутой шеи, пастушок не имел, то есть Настя добыла его голыми руками, не вытаскивая тесака из ножен.
После завтрака мы с Гошей должны были заготавливать бревна для постройки избы, причем вручную, без применения всяких там бензопил, шуруповертов и электролобзиков. Володя достал было конспект по военной экономике, но Настя всучила ему острогу и сказала, что сейчас они пойдут за рыбой. А то ведь она мало того что сама из океана не выпрыгнет и к костру не подползет, так ее после поимки еще и чистить придется.
Не знаю, какова рыбалка с острогой в качестве физической нагрузки, но мы с Гошей заметно умотались. Впрочем, «мы» – это имело примерно такое же отношение к действительности, как широко известное выражение «мы пахали». Император явно решил доказать, что он, в отличие от своего пребывающего в преклонном возрасте канцлера, еще очень даже о-го-го. Я, естественно, не возражал, и Гоша махал топором за двоих, в результат чего вечером еле дополз до лагеря, где нас уже ждал ужин.
– Ох, – тяжело вздохнул его величество, пытаясь поудобнее устроиться на корточках, – а кто-то обещал мне сплошные положительные эмоции!
– Обещал, – подтвердил я, – и, как всегда, сдержал обещание. Ты уже скоро сутки как не вспоминаешь ни про какие государственные, финансовые или прочие дела. То есть если сказать, как оно есть, без экивоков, то положил на все большой и толстый хрен. И теперь утверждаешь, что это не те самые эмоции? Нет, ты не прав из чисто грамматических соображений. Положил – значит, они положительные. А чтобы не ерзать, сядь не на землю, а на вон то полено, станет куда удобней.
После ужина умотавшиеся император с наследником сразу завалились спать, а мы с Настей еще довольно долго сидели у костра, любовались на звездное небо и беседовали.
– Все-таки мне кажется, что по поводу Жана было принято не самое оптимальное решение, – высказалась дочь. – Его надо было обаять и оставить у нас.
– Насколько мне известно, первый пункт уже выполнен, – уточнил я. – И зачем тогда второй, который сможет нивелировать его результаты? Люди, знаешь ли, часто не любят, когда кто-то решает за них, как им жить. Сейчас же все замечательно. Или ты считаешь, что если отправишь ему по электронной почте предложение о встрече, то он не помчится на нее?
– Ну, помчаться, может, и не помчится, но приедет обязательно. Если, конечно, звать его в ближайшее время, а не через несколько десятков лет.
– Не страшно, учитывая, что, когда он там один, их время течет заметно медленнее нашего. Но ты явно хотела задать еще один вопрос – а почему с ним не произошло никакого несчастного случая? Ведь эти персики с пальм на Пасхе так и падали, один-другой вполне могли свалиться ему прямо на макушку. Так?
– В какой-то мере… ведь он открыватель, причем нам не подконтрольный!
– Он, во-первых, всего лишь какая-то странная личинка открывателя, но это не важно. Мы же не потому ведем себя порядочно и не собачимся попусту, что я формально подчинен императору, ты – мне и ему, Володя тоже, только в обратном порядке? А потому, что мы люди, делающие общее дело. Так вот, дочь, запомни: людей убивать нельзя! Можно только врагов и мерзавцев. И к какой категории ты можешь отнести этого француза?
Настя молчала.
– Кроме того, ты упускаешь из виду еще одно соображение, – продолжил я. – Сама же скачивала материалы о том мире! Их еще пока толком не изучили, но уже ясно, что там содержатся важнейшие сведения о будущем, ждущем тот двадцать первый век, с которым мы до сих пор контактировали. Одни сведения о распаде Украины чего стоят! Разумеется, их история немного отличается от нашей, но только мелкими деталями, так что тут, скорее всего, у нас… то есть у них… блин, сам запутался, кто где! В общем, в четырнадцатом году моего родного мира события скорее всего начнутся так же, как в мире Жана.
– Только начнутся?
– Если мы не вмешаемся, то не только. Но, как по-твоему, в шестнадцатом году жизнь вообще кончится и нас не колышет, что будет дальше? Лично меня, например, весьма волнует проблема глобального потепления. Будет оно или нет? Или похолодания, некоторые ученые предсказывают именно его. Опять же не исключено, что там какой-нибудь метеорит почище Тунгусского свалится. И увеличить скорость просмотра совсем нетрудно – достаточно просто проводить оздоровительные мероприятия не в десятом веке, а в мире Жана, на каком-нибудь необитаемом островке. Тут их не так уж мало, нам ведь годятся и совсем маленькие. Но стартовать в любом случае придется с острова Пасхи. Сейчас там спокойно, но, если бы француз бесследно исчез, начались бы поиски, то есть совершенно нам не нужный ажиотаж.
– И это ты все придумал за то время, пока мы с Сашей куковали в десятом веке?
– Разумеется, не наобум же шарахаться в спешке? Мне, знаешь ли, должность не дает принимать необдуманных решений.
– Я как-то о предсказании природных явлений не думала…
– Вот поэтому я канцлер, а ты пока всего лишь старший ликтор. Но если это тебя утешит, то я в твои годы вообще был просто мелкой шпаной и больше никем. Кстати, у меня к тебе есть небольшой вопросик.
Он был связан с тем, что дочь привезла из шестнадцатого года просто огромное количество материалов. Возможно, когда-то я найду время сам разобраться в них, но пока этим занимались Танечкины сотрудники – они сортировали информацию и составляли краткие дайджесты. Но ведь дочь хоть мельком, но должна была видеть большую часть того, что скачала! И меня, естественно, ее мнение тоже интересовало, поэтому я спросил:
– Что лично тебя там потрясло больше всего?
– Небритая тетка, взявшая первое место на «Евровидении», – без всякой заминки ответила Настя. – Омерзительное зрелище! Даже у тебя, наверное, может появиться рвотный позыв, когда посмотришь.
Вообще говоря, меня такой ответ несколько удивил. Я честно попытался представить, что там могло показаться дочери столь отвратительным, но к однозначному мнению не пришел и решил уточнить:
– Она что, выступала без трусов и без юбки или просто в декольте до колен?
Этот вроде бы естественный вопрос вызвал у Насти некоторое замешательство. Примерно полминуты она растерянно хлопала глазами, а потом расхохоталась:
– Пап, да она не там была небритой, где ты подумал, а сверху! На физиономии у этого существа борода росла, черная такая. Главное, поначалу съемка шла издалека, там видно было только стройную девушку. И голос очень даже ничего. Я глаза ненадолго прикрыла, потому как долго уже перед ноутбуком сидела, а за это время камера приблизила картину, так что лицо стало занимать весь экран. Вот, значит, открываю глаза, а там… блин, чуть со стула не свалилась. В общем, это оказался какой-то трансвестит недоделанный. Жертва операции по смене пола, только из кого в кого, я так и не поняла. Наверное, из человека в бабуина. Прямо-таки натуральное недостающее звено, которое никак не могут найти антропологи.
