И он приказал себе не расслабляться, а получше следить за тем, что говорит.
Когда берега наконец расступились и показалось открытое море, раздался зычный вопль Иллария, который прохаживался по палубе, задирая матросов и рассматривая установленные в носовой части баллисты – странные сооружения, вызывавшие его неподдельный интерес.
– А ну, рулевой, принять вправо! – прогрохотал капитан, ничуть не смущаясь присутствием своего начальства. – Ты что, ослеп, олух? Или твои поганые уши забиты козьим дерьмом?
Он сделал еще несколько шагов и, оказавшись на корме, буквально рядом с Тарасом, закончил «напутственную речь»:
– Да поживее работай, скотина, а то угодишь прямо на скалы!
Рулевой, управлявший кормовым веслом, – здоровенный парень в кожаной жилетке, сандалиях на босу ногу, коротких красных штанах и с непокрытой головой, – изо всех сил подналег на весло, и триера, двигавшаяся во главе каравана, стала быстро забирать вправо. А взору Тараса открылось то, чего он не заметил, – гряда рифов прямо по курсу на небольшом удалении от берега. Благополучно разминувшись с ней, корабль лег на курс вдоль берега. За ним маневр «уклонение» повторили все оставшиеся триеры.
– Пока потерь нет, – констатировал Тарас, глядя, как его небольшой флот, распугивая рыбацкие лодки, что мельтешили у входа в бухту, вышел на открытую воду, – пора начать наши учения. Эй, Илларий!
Глава четырнадцатая
Большие гонки
Капитан, уже находившийся почти в носовой части, обладал отличным слухом, несмотря на то, что одно ухо у него было обрублено чьим-то клинком. Не прошло и мгновения, как он стоял рядом с Тарасом и «пожирал» его глазами. Илларий был явно польщен, что его прошлые заслуги учтены и он назначен капитаном, а не отправлен в трюм ворочать веслами, как большинство его соратников по ремеслу.
– Устроим состязания, – заявил Тарас, на шлеме которого, гордо блестевшем в лучах солнца, ветер перебирал красные перья. – Экипаж триеры, что первой дойдет вон до той скалы и обогнет ее, награжу.
Капитан кивнул и с легким поклоном ответил:
– Будет исполнено, господин Гисандр.
Тарас самодовольно усмехнулся, против воли польщенный таким явным подхалимством со стороны пирата.
Получив приказание, все пять триер, выстроившиеся сейчас в линию, резко прибавили ходу. Послышался ритмичный плеск весел, и вскоре Тарас с удовлетворением заметил, что три корабля сразу же вырвались вперед почти на полкорпуса. Среди них был и его «Тайгет». Но радость его быстро угасла, – на остальных явно были какие-то проблемы с гребцами. Это было видно невооруженным глазом, поскольку весла двигались не ритмично, и триеры все время рыскали носом из стороны в сторону, норовя сбиться с курса. Более того, на ближнем к «Тайгету» корабле произошла какая-то потасовка. На глазах удивленного адмирала кто-то из пиратов, кажется, это был выбранный им капитан, после короткой перебранки с размаху врезал рулевому, и тот с криком вылетел за борт. Триера, оставшись без рулевого, тут же начала забирать круто влево, нацелившись в корму идущей рядом триере Гисандра. Но ее капитан и не думал позаботиться об изменении курса. Он уже сцепился с другим матросом, которого тоже захотел выбросить за борт. Но на этот раз противник оказался половчее и сдаваться не собирался. Он яростно отбивался, успев надавать тумаков капитану. А потом даже выхватил свой широкий нож, сверкнувший на солнце.
– Что творят! – воскликнул Тарас в раздражении – Ну и субординация у меня во флоте. Выживут, сам всех повешу.
Однако нужно было спасать свой корабль. До столкновения оставалось совсем немного.
– Илларий, ко мне! – рявкнул Тарас.
Когда находившийся поблизости капитан уже стоял рядом, Тарас указал рукой на приближавшуюся триеру. Илларию не пришлось объяснять дважды. Едва бросив взгляд в указанном направлении, он все понял и не стал рассматривать, что там происходит на палубе приближавшейся триеры и где ее рулевой. Вместо этого он подскочил к своему и крикнул, перекрывая плеск весел:
– Быстро, лево руля!
Его команда была выполнена беспрекословно, и «Тайгет» стал уходить от неминуемого столкновения в открытое море. Но Илларий этим не удовлетворился. Двигались они, по его мнению, недостаточно быстро. Поэтому капитан успел сбегать в трюм, откуда до адмирала донеслась отборная брань. После этого триера заметно прибавила ход и окончательно вышла из опасной зоны.
Едва это произошло, Гисандр, обернувшись назад, заметил, что «мятежная» триера пересекла его курс метрах в двадцати позади и развернулась почти поперек хода всех остальных кораблей. Он уже подумал, не стоит ли прекратить так неудачно стартовавшие учения, чтобы приструнить распоясавшегося капитана и матросов, но решил рискнуть. «Пусть сам разберется, – подумал Тарас, пытаясь разглядеть, что происходит на палубе отставшего корабля, – посмотрим, на что он годится как капитан. Не сумеет подавить бунт – это будет его последнее плавание. А если он еще сам все это затеял… ладно, после разберемся».
– Вернемся в гавань, надо будет его повесить, эти олухи едва не протаранили нас, – посоветовал Иксион, тоже наблюдавший за происходящим и словно услышавший его мысли, – если он, конечно, не решит угнать корабль.
– Пусть только попробует, – процедил сквозь зубы Тарас, отворачиваясь, словно ему больше было неинтересно знать, как поведет себя отставшее судно.
Мысль о том, что его новые подопечные, вчерашние пираты, решили просто захватить вверенный им корабль, поначалу Тарасу как-то не пришла. А когда он все же подумал об этом, то решил, что выхода все равно нет. Он вынужден полагаться на этих людей. Все остальные триеры продолжали выполнять приказ и рвались наперегонки к указанной скале. Из-за происшедшего «Тайгет», вернувшийся в строй, шел теперь не первым, а лишь предпоследним.
– Илларий, – вновь подозвал капитана Тарас, и произнес, усмехнувшись. – Ты молодец, ловко увернулся от столкновения. Но что-то мы еле тащимся. Меня засмеют собственные матросы, если мы не выиграем эту гонку.
– Я все понял, господин Гисандр, – в свою очередь ухмыльнулся грек, потеребив обрубленное ухо и бросив взгляд на Иксиона, – мы ее выиграем, обещаю вам.
И вновь направился в трюм. После его визита триера, и так быстро набиравшая ход, просто полетела над волнами. Замыкавший до этого колонну корабль они вскоре вновь оставили позади. Походя Тарас отметил, что матросы на его палубе ворочались как сонные мухи, не говоря уже о гребцах. Скоро «Тайгет» вошел в «тройку лидеров» этого гребного состязания. До скалы оставалось уже меньше пяти стадий, корабли шли нос в нос, когда Тарас понял – ему никто не собирается уступать. Капитаны двух других кораблей тоже подгоняли свои экипажи. Брань стояла такая, что Тарас отчетливо слышал все, не сходя со своего места на корме. Впрочем, ругань Иллария иногда заглушала эти звуки.
