единство на общем собрании, и как только я вошёл в лагерь, эта прекрасная женщина прибежала ко мне в палатку, если он не поймет ситуацию, то может подумать, что я жаден до ее красоты и похитил ее, невзирая ни на что».
Он погрузился в свои мысли, а девушка забеспокоилась: «Я слышала, что ты — «любимец» Аида, солдаты всего лагеря почитают тебя, и поэтому я выбрал тебя среди командиров. Вот почему, пока ты был на общем сборе, я воспользовалась этим и пробралась сюда. Ради богов, ты должна помочь мне!».
В момент отчаяния она подалась вперед и схватила Давоса за руку, умоляя.
Они были близко друг к другу, и поэтому Давос мог чувствовать аромат ее прекрасных волос, а слегка опустив голову, он мог видеть ее пухлую грудь. Он подавил желание и сказал: «Не волнуйся, я помогу тебе».
С этими словами он сделал шаг назад и сказал: «Асистес заходи!».
Девушка издала звук «Ах» и поспешно отступила, ее лицо снова покраснело.
Асистес, как глашатай Давоса, ждал снаружи его палатки, и когда он услышал приказ, то сразу же вошел и мгновенно потерял дар речи, видя прекрасную богиню.
«Иди к Хейрисофу и скажи: «Милезийская наложница Кира Младшего, Хейристоя, хочет выступить в поход с нашим лагерем, и спроси его, согласен ли он».
«…Асистес! Асистес! Ты слышал?».
«А? Да, я всё слышал». — Асистес пришел в себя, поспешно отвел взгляд и торопливо ответил.
«Тогда почему ты не уходишь?».
«Да! Да!». — Он не забыл украдкой бросить взгляд на девушку перед выходом.
Вияд это, Давос сказал: «Не вини его, ты слишком обаятельна».
Хейристоя улыбнулась: «Ты, кажется, моложе его, но я не вижу, чтобы ты вел себя как он».
Давос неловко улыбнулся, и на мгновение воцарилась тишина.
«Разрешат ли остальные мне остаться?». — Хейристоя спросила с беспокойством.
«Я не думаю, что это проблема. Ты свободна и не являешься ничьим рабом». — Давос утешил ее.
Услышав фразу «Ты свободна и никому не раб», ей вдруг захотелось плакать, а ее взгляд блуждал по Давосу. Спустя некоторое время она мягко спросила: «Командир Давос, откуда ты?».
«Зови меня просто Давос». — Давос поправил ее, и остатки воспоминаний хлынули в его разум: «Я фессалиец, мой дом находится в деревне недалеко от Македонии».
«А твои родители не беспокоятся, что ты так рано стал наемником?».
«Они умерли».
«Прости, я не знала…». — Хейристоя извинялась.
«Все в порядке». — Давос махнул рукой, он ничего не чувствовал о родителях этого тела, он действительно ничего не чувствовал из-за своего перерождения, но вопрос девушки напомнил ему о родителях его предыдущей жизни, что заставило его грустить.
Она спокойно смотрела на него, и вдруг почувствовала, что в ее теле появилась легкая пульсация. С одной стороны, юный возраст лидера и смерть его родителей стимулировали ее материнский инстинкт, чтобы защитить его. С другой стороны, его спокойствие, выходящее за рамки его возраста, заставило ее почувствовать, что она разговаривает с кем-то в том же возрасте, что и она. Это различие подчеркивало загадочность Давоса, что очень привлекало её.
«Все говорят, что ты «любимец» Аида, это правда?». — Когда Хейристоя произнесла это предложение, она поняла, что была слишком самонадеянна.
Тем не менее, Давос не стал возражать и спросил в ответ: «Ты веришь в это?».
«Верю!».
Давос улыбнулся: «В трудные времена мы всегда находим Бога, которому можно довериться, чтобы наш разум не рухнул от страха. Но если мы будем слишком полагаться на Бога, а не на собственные усилия, чтобы выбраться из трудных ситуаций, то это только ускорит наш конец».
Девушка слегка нахмурилась, как будто глубоко задумался.
***
Они неожиданно завели приятную беседу.
Для Давоса подавленность и страдания, пережитые в путешествиях, получили выход.
Для Хейристий, дочери милетского аристократа, что пережила смерть матери с ранних лет, это тоже чем-то помогло.
Когда она выросла, Милет был осажден Киром Младшим, и, чтобы сохранить собственную семью и власть, отец, который любил ее, отдал ее Киру Младшему. Кир всегда любил ее, но после смерти Кира Младшего она бежала в лагерь Клеарха и каждый день сталкивалась с охранниками из отряда снабжения и похотливыми взглядами нескольких капитанов, что не давало ей покоя. В настоящее время она редко рассказывает о пережитых притеснениях только что встреченному человеку.
В то время как их беседа разгоралась, вошел Асистес, за которым следовал глашатай всех наемных войск Толмидес.
***
Зевс — в греческой религии и мифологии верховное божество, отец богов и людей, глава двенадцати великих олимпийских богов. Весь общественный порядок был построен Зевсом, он покровитель городской жизни, защитник обиженных и покровитель молящих, подарил людям законы, установил власть царей, также охраняет семью и дом, следит за соблюдением традиций и обычаев. Ему повинуются другие боги.
«Лидер, Хейрисофус приказал Толмидесу подтвердить, соответствует ли ситуация действительности». — доложил Асистес.
Толмидес отдал честь.
Давос кивнул, он понимал, что это обычная процедура. С осторожностью Хейрисофус должен подтвердить, что девушка добровольно попросилась в лагерь Давоса, и ей никто не угрожал.
Толмидес, который был известен как первый глашатай всего наемного войска, явно был намного лучше Асиста. Он спокойно встретил красоту и очарование девушки и расспросил ее о подробностях, а когда получил положительный ответ, повернулся лицом к Давосу и сказал: «Поскольку она добровольно пришла к тебе, Хейрисоф и несколько других командиров еще до моего прихода сказали: «Кир Младший уже умер, но он всегда будет хорошим другом греков. Мы не должны забывать о той помощи, которую он оказал Греции. Мы должны хорошо заботиться о его наложнице, которая также является нашей соотечественницей, это гостеприимство нас, греков». Я надеюсь, что вы позаботитесь о ней».
Давос в сердцах обругал его, а затем спросил: «Каково отношение Тимасиона к этому вопросу?».
Толмидес понял, что беспокоит Давоса, и без колебаний ответил: «Командир Тимасион не возражает».
Давос кивнул: «Асистес, отвезешь её Мерсису, пусть он отвечает за неё»
«Да». — взволнованно ответил Асистес.
Девушка спокойно вышла за ним.
«Можешь прямо сказать мне, если он что-то будет делать!». — Давос не мог не крикнуть.
«Обязательно». — На ее лице мелькнула улыбка.
Когда они вышли, Толмидес улыбнулся ему: «Ты заслужил звание «Божьего любимчика», твоя речь была великолепна, и даже самая красивая женщина в лагере наемников проявила инициативу, чтобы подойти к тебе».
«Первый глашатай всего войска наемников не только точен в отдаче приказов, но и отлично умеет говорить лестные слова».
Оба рассмеялись.
Толмидес посмотрел на молодого,
