По закону земству была предоставлена вся полнота исполнительной и законодательной власти на местном уровне. Предполагалось, что земское управление должно быть способно, без обращения к каким-либо другим органам власти, полностью управлять делами вверенной ему территорией. При этом мы постарались соблюсти и принцип разделения властей, дабы не вводить людей в искушение вседозволенностью. Законодательной инициативой обладало уездное земское собрание, разумеется, при непротиворечии с общегосударственными законами, а исполнительную власть воплощали волостные земские управы. Отдельной статьей проходили земские волостные и уездные мирские суды, обособленные от земских собраний и управ, и ответственные не перед министерством земских дел, а перед министерством правоохранения. Суды должны были с одной стороны следить за соблюдением земствами законов Империи, с другой - вершили местный суд в части мелких правонарушений.
Вообще, земская и сопутствующие её судебная и городская реформы, привели к изрядному перераспределению полномочий в кабинете министров: из министерства юстиции были выделены Адвокатская и Судебная коллегии, ставшие формально независимыми общественно-профессиональными образованиями.
Распухшее до неповоротливости министерство внутренних дел лишилось значительной части своих функций в пользу земства, но взамен поглотило остатки Минюста и значительную часть Третьего Отделения ЕГО Императорского Величества Канцелярии, и было переименовано в Министерство Правоохранения. При этом местная охрана правопорядка должна была быть в скором времени возложена на земство, которому предполагалось делегировать право назначать сельских урядников, а также жандармов и городовых. Само же свежесозданное МПО приобрело некоторое сходство с Федеральным бюро расследований в США: оно так же централизовано на уровне губернии и выше, выполняло схожие функции, главным образом заключавшиеся в осуществлении расследований криминальных, экономических и политических преступлений, противодействие коррупции и терроризму, а так же защите государства от внутренних и внешних угроз. Однако, если ФБР сформировалось исходя из исторических причин, чтобы дать возможность расследовать преступления, выходившие за рамки полномочий отдельных штатов, то МПО было создано с иной целью: сосредоточить государственное внимание на пресечении крупных и особо опасных преступлений. Вторая половина девятнадцатого века грозила совершенно новыми вызовами и угрозами, справиться с которыми существующая система была не готова. Это ясно показывал опыт нашей истории: царская полиция проиграла борьбу с революционерами-бомбистами и политическими заговорщиками, у меня совершенно не было желания повторять эти ошибки. Кроме того, необходимо было усилить борьбу с финансовыми преступлениями: мириться с ситуацией, когда каждый третий рубль уплывал из казны 'налево' я был больше не намерен. Однако специалистов не хватало. И полиция, и жандармерия, не могли похвастаться квалифицированными кадрами, способными грамотно расследовать политические и экономические преступления. Да что скрывать, даже с уголовными делами все было не так уж гладко. Потому и было принято решение усилить, на государственном уровне, борьбу с общественно опасными преступлениями, переложив всю административную и мелко-уголовную текучку на плечи земств. Разумеется, этот процесс был не одномоментный, передача полномочий от бывшего МВД к земства должен был занять несколько лет, но начало было положено.
Вслед за земской и судебной реформой прошла реформа образования. Университетам было разрешено иметь собственный устав. Вообще проблема университетского образования меня занимала весьма сильно. С одной стороны в стране катастрофически не хватало высших учебных заведений, особенно технического, педагогического и медицинского профиля. С другой стороны, не секрет, что именно из университетов выходило наибольшее количество революционно настроенной молодежи. В итоге результирующей мыслью стала: 'Молодежь нужно чем-то занять!'. Увы, сделать это было не просто. Последние несколько лет, из-за возросшего, под влиянием идущих реформ, общественного интереса к политике, публичные дискуссии стали среди студентов неким аналогом петушиных боев. Мальчики-студенты красовались перед девочками, соревнуясь друг с другом в знании ведущих политических течений последних лет.
Перебрав в уме варианты изменения интересов молодого поколения, я пришел к выводу, что достойной альтернативой политическим баталиям может стать только спорт. Против природы не попрешь - всегда и везде количество представительниц прекрасного пола, отдающих предпочтение атлетам, намного превышало таковое тех, кому идеалом казался тщедушный умник-ботан. В итоге было принято решение организовать в июле следующего, 1865 года, межуниверситетское молодежное атлетическое соревнование по следующим дисциплинам: фехтование, конный спорт, гребля, кулачный бой и футбол. Победителям, помимо славы и внимания противоположного пола, полагался значительный денежный приз и годовая стипендия.
Однако, на этих реформах останавливать я не собирался. Социальные лифты, созданные еще Петром, его 'Табелью о рангах', изрядно засорились и работали с большим скрипом. Нужно было новое, вернее возрожденное старое, дворянство, способное взять на себя функцию проводника государственной политики и выполняющее роль моральной и интеллектуальной элиты. Так вместо морально устаревшей Табели о рангах вводилась новая практика продвижения по службе. Министерствам и департаментам правительства было разрешено нанимать на службу любого гражданина, вне зависимости от его послужного списка и чиновного ранга. Вы скажете, что тут такого? Неужели они раньше не могли этого делать? Так вот, нет, не могли!
ГЛАВА 12. ГРАЖДАНСКАЯ СЛУЖБА (ПРОДОЛЖЕНИЕ).
1865 год середина марта
- Ваше Императорское Величество, - обратился ко мне тенью проникший в кабинет Сабуров. - Его превосходительство Константин Петрович прибыл на аудиенцию, - сказал секретарь и замер в ожидании. Вот как ему только удается? С одной стороны угодничает, с другой держит себя с достоинством. Я посмотрел на висящие над камином часы - было без одной минуты десять.
- Приглашай, - подтвердил аудиенцию я и встал поприветствовать своего бывшего преподавателя.
Мой учитель законоведения, сопровождавший меня в той памятной поездке, когда я появился в этом мире, стремительно вошел в кабинет. На нем был идеально подогнанный по фигуре темный мундир с двумя рядами золоченых пуговиц, серые брюки и начищенные до зеркального блеска черные как смоль туфли.
