Юрию показалось, что он говорит убедительно. Клюнет? «Костя» заерзал на табурете и нерешительно проговорил:
– Ну, Юрий Петрович… Зачем вы так?
Орловский молчал. Энкаведист вздохнул, покачал головой и внезапно заговорил совсем другим тоном – спокойно и твердо:
– Юрий Петрович… Я – подполковник Главного Управления НКВД. Мою должность можно назвать – чтоб понятнее было – следователь по особо важным делам. Через несколько дней после вашего ареста меня вызвали к… одному очень высокому начальнику и дали вашу разработку. То, чего хотели – от вас и от меня, – вы уже знаете. Мне не объяснили – у нас это, как вы догадываетесь, не принято. В средствах меня не ограничили – ограничили в сроках. Вот и все – можете верить, можете – нет…
Это походило на правду. Но если даже следователю по особо важным делам не объясняют смысла задания, то что это может значить? «Костя» не ограничен в средствах… Намек? Обратно в подземелье?
– Вот что… Вы, Юрий Петрович, напишите нечто вроде рапорта… Все про эту главу и про листок. А заодно подумайте, повспоминайте… Не может быть, чтобы вы ничего не помнили. Поверьте мне – и попробуйте…
Подполковник «Костя» терпеливо ждал, пока Юрий напишет требуемое, а затем откланялся, обещав зайти через пару дней. Он уже не улыбался – очевидно, радушие более не требовалось…
Что ж, подумать Юрий был не прочь. Очередной «тайм-аут» пришелся кстати. Значит, заклинания…
Орловский несколько раз перечитал копию своего конспекта, затем перелистал рукопись Родиона Геннадьевича и внезапно почувствовал какую-то легкую странность. На глаза попалась собственная рукопись о дхарском эпосе. Юрий раскрыл ее-и понял.
Да, это давно смущало его. Тридцать два заклинания, систематизированные, хранимые настолько бережно, что их перечень «дожил» до XX века… Хранимые – но с каких времен? Уже пять веков дхары не вели войн. Не надо было защищать города от осады, разрезать строй врага, испепелять его войско… Выходит, заклинания старше? Но почему тогда герои эпоса ни разу не применяли ничего подобного? Орловский вспомнил то, что говорилось в «Гэгхэну-цорху» о Фроате и его сыновьях. Их дружины рубили врагов мечами, дхарские богатыри выходили один на дюжину – но ничего подобного этим боевым заклинаниям в эпосе не было. Правда, Ранхай – последний гэгхэн дхаров – убил князя Сумха заколдованным Черным мечом, но он воспользовался магией Дхори-Арха. Ему помогал верховный жрец Рхас, но и он ничего не говорил своему владыке о заклинаниях…
Значит, уже во времена Фроата и его сыновей заклинания хранились в глубокой тайне? Но почему? Ведь речь шла о спасении дхарской свободы? Или причиной тому – ссора со старым жречеством? Но Ранхай был их другом…
Причина могла быть одна – уже пять веков назад жрецы-дхармэ были уверены, что заклинания почему-то бесполезны. Утратили силу? И все-таки их заботливо хранили…
Юрий вновь перелистал рукопись… Итак, Высокое Небо разгневалось на дхаров. Они лишились своего прежнего образа и уже не могли «стать светом». Может, тогда утратили силу их древние заклятия? Конечно, это с точки зрения самих дхаров…
И все же учитель постарался спрятать «Заклинание-Ключ». Чего он опасался? Суеверие, дань традиции? Или причина куда более земная…
Орловский представил себе, как это могло быть. Родион Геннадьевич ждет ареста. У него есть несколько дней, он сжигает письма – у него была огромная переписка, уничтожает лишние бумаги… В последний раз просматривает незаконченную рукопись… Берет ножницы и аккуратно, может быть даже проведя с помощью линейки ровную черту, отрезает нижнюю часть страницы. Получается тонкий длинный листочек с одной-двумя строчками… Остается его сжечь. Он берет спички…
Стоп! Нет, учитель поступил иначе. Он договорился о встрече с Юрием и передал ему папку. Там было самое ценное, и среди прочего…
Небольшой листок бумаги! Строчка, написанная на «фроати»!.. «Они считают нас заговорщиками… В таком случае – это наш пароль… Храните до последней возможности – а потом сожгите…» Ну конечно! Листок как раз по размеру! Правда, он был немного уже, вероятно, учитель просто обрезал поля… Орловский не выдержал и начал быстро ходить по камере, стараясь погасить волнение… «Костя» вновь оказался прав: он все-таки вспомнил… Но тогда получалось нечто определенное и ничуть не связанное со столь нелюбимой в Стране Советов «мистикой»…
Пароль… А что, если у дхаров действительно существовала нелегальная группа? Ничего невозможного в этом не было – напротив! Умные честные ребята, чьих родственников депортировали, загнали в колхозы, в переполненные бараки «строек-гигантов»… И тогда Родион Геннадьевич действительно мог быть руководителем: ведь учитель имел подпольный опыт с начала века! И старое заклинание могло быть… могло быть паролем!
Юрий с трудом перевел дыхание… Спокойно, любую версию надо пробовать на «разрыв»…
Провал… Все члены группы, кто жил в Столице, – под угрозой ареста. Но, возможно, есть «кто-то» на периферии. Этот «кто-то» будет искать связи. Орловский – не член группы, но человек, которому доверяют… И вот Родион Геннадьевич решает рискнуть. Среди бумаг, имеющих действительно научную ценность, он положил вырезку с «мэви-идхэ». На что он мог рассчитывать? Через некоторое время «кто-то» мог приехать в Столицу, найти Орловского и попросить показать бумаги, оставшиеся от учителя. Юрий показывает – тот видит пароль…
Тут была неясность. Возможно, этот «кто-то» просто переписал бы «Заклинание-Ключ» и использовал его для связи. Но, может, листок был знаком, что Юрию можно доверять? Вдруг Соломатин догадывался, что его ученик занимается не только дхарским эпосом? И тогда обе группы могли наладить сотрудничество…
Сердце отчаянно билось. Да, все становилось на свои места. Ясно, что люди из Большого Дома стремились любой ценой узнать «мэви-идхэ». Очевидно, дхарское подполье уцелело, и теперь им нужен этот «Ключ»…
Наверно, Орловский был не первым, кого расспрашивал этот «дхаровед в штатском», но никто в Столице не мог разобрать «фроати».
А ведь он чуть не сдался! Будь это заклинание в рукописи, Юрий, пожалуй, сгоряча и выписал бы его вместе с другими! Орловскому стало не по себе: все-таки его почти что сломали! Прогулки, библиотека, хорошие папиросы как мало нужно, чтобы купить человека!
Итак, «мэви-идхэ» было в его руках, но теперь «Заклинание-Ключ» далеко, а как далеко – ведает, пожалуй, лишь Терапевт. Это, наверно, к лучшему:
проще не знать. Но в душе уже проснулся азарт. Они, всеведущие ищейки из Большого Дома, не смогут добраться до «Великого Заклинания»! Они не смогут… А он, ЗК Орловский, сможет!
Юрий вновь припомнил листок. Да, там была одна строчка – восемь слов. В свое время он прочел «пароль» несколько раз, но не уловил особого смысла и быстро забыл странную фразу, записанную знаками-муравьями. Но то, что там восемь слов, Юрий запомнил. Он помнил и другое – странную музыку этой внешне бессмысленной фразы. Слова, казалось, специально подобраны, чтобы «мэви-идхэ» звучало в необычной тональности – спокойное строгое начало, резкое повышение тона – и короткий заключительный аккорд… Да, фразу связывал не смысл, а именно эта музыка. Орловскому внезапно подумалось, что первоначально заклинание вообще не требовало слов и только позже их подобрали, чтобы закрепить это необычное звучание.
Оставалось вспомнить сами слова… Впрочем, первое 6ыло общим для всех заклинаний ~ слово «мвэри» – «небо». Последнее он также помнил – оно было необычным, не похожим на дхарское – «горг». Значит: «Мвэри… горг», а посреди еще шесть слов, шесть неизвестных. Впрочем, там было и слово «идхэ» – «ключ», оно шло третьим… «Мвэри… идхэ… горг…» Юрий никогда не жаловался на свою память. На далеком уже первом курсе он мог на спор запомнить слышанную единственный раз латинскую оду Горация. Память выручала, когда приходилось учить языки, – на доскональное овладение дхарским ему понадобилось два года. Но теперь, когда требовалось вспомнить всего лишь несколько слов, память, казалось, начала давать сбои. Юрий то ходил из угла в угол, то падал на узкую койку и накрывался с головой пахнущим дезинфекцией одеялом – тщетно! За сутки он ничего не смог припомнить. «Великое Заклинание» не давалось, словно и вправду обладало неведомой магической силой. «Мвэри… идхэ… горг…» «Мвэри… идхэ… горг…» Он заставил себя выйти на прогулку, твердо решив в эти полчаса думать о чем угодно, но не о недоступной строчке. В этот день дождя не было, дул холодный сырой ветер, и сквозь низкие тучи то и дело проглядывало блеклое солнце. Внезапно Юрий рассмеялся: как же он мог забыть! «Эйсо» – «солнце»! Это слово было вторым! Юрий произнес про себя «мвэри эйсо идхэ» и тут же вспомнил предпоследнее слово: «атурх» – «власть»…
Теперь он понял, что нужно делать. Не следовало напрягать память. Слова придут сами, одно за другим. Наверно, каждый, кто читал или слышал «Великое Заклинание», должен был запомнить его с одного раза: фраза построена так, чтобы постепенно, слово за словом, всплывать в сознании…
