Александр Чернов - Одиссея Варяга

Но, несмотря ни на что, уверенность в победе над северными варварами прочно обосновалась в дружном коллективе его 2-й роты 4-го охранного полка. Артиллеристы, их соседи по форту, а фактически его полноправные хозяева, в большинстве своем так же разделяли мнение пехотных. Как и минеры. Но только до того черного дня, когда до них дошло известие о страшном разгроме японского флота.

Вначале было объявлено, что было морское сражение, в котором обе стороны имели потери. Японцы – незначительные, а русские потеряли несколько больших кораблей. Сперва все радовались. Потом… Потом, дней через шесть или семь это было: вернулся на катере из Йокосуки артиллерийский подполковник Хонда, заместитель коменданта форта. Офицеры затворились у себя и очень долго не выходили. Шумели и спорили о чем то… С солдатами взвода Като даже не провели тогда положенное занятие по стрельбе. Вечером же, когда офицеры уже много выпили, стоявший на посту у бруствера над внутренней пристанью форта Като, оказался свидетелем неожиданного происшествия. Расположенная неподалеку стальная дверь в цоколе потерны вдруг распахнулась и из нее выскочил лейтенант Арима, командовавший крупнокалиберными гаубицами. Вид у него был сумасшедший. Он кинулся к себе, где, как потом говорили, хотел сделать сеппуку офицерским мечем. Но другие офицеры успели вовремя. Его скрутили и посадили на время под арест.

С того вечера, среди солдат стали ходить разные мрачные слухи. Которые и обрели под собой вполне конкретные основания, когда капрал Овада вернувшись из увольнения привез с собой переписанную статью из запрещенной газеты. Под большим секретом он показал ее и кое-кому из рядовых. Из статьи под названием "Гибель морского дракона" следовало, что их Соединенный флот не просто потерпел поражение, а наголову разгромлен. Япония потеряла практически все свои лучшие корабли, погибли три адмирала и с ними около шести тысяч человек моряков…

Вскоре Оваду разжаловали в рядовые. Лейтенант Хиро, зачитавший приказ и лично сорвавший лычки с формы капрала, разъяснил солдатам, что несмотря на поражение флота, потери его будут в ближайшее время восполнены, а на боеспособности армии и неприступности береговой обороны они и вовсе никак не сказались. Поэтому за распространение паникерских настроений приказано предавать военнослужащих военно-полевому суду, и что Оваде еще зачли его былые заслуги…

Конечно, старого товарища было жаль. Тем более, что вскоре его списали с форта. И по намекам офицеров можно было понять, что дальнейшая служба тому предстояла в Маньчжурии или Корее. Печально. Там он мог погибнуть…

Но, что бы, кто бы не говорил, Като был твердо уверен в том, что война закончится победой его страны. Просто достичь ее будет труднее, продлится это испытание дольше и жизней японцам придется отдать больше, но на то воля богов… Как уверен он был и в неприступности их крепости "Токио", защищенной могучими береговыми батареями и минными полями. Ведь на некоторых из этих батарей стояли пушки много более мощные, даже чем грозные 280-ти миллиметровые гаубицы их форта…

Занятый своими мыслями Като неторопливо вышагивал вдоль бетонного парапета, когда нечто неожиданное привлекло его внимание.

Интересно… Что это там на верху… Ага, прожектористы чего-то закопошились. Куда поворачивают… Ясно: в сторону залива. В сторону столицы, стало быть… Зачем? Так… Похоже у нас сегодня гости прямо с утра. Кого это принесли морские демоны в такую рань…

Като во все глаза смотрел, как из темноты за входным брекватером неспешно материализуясь из бесформенной темной массы проявился контур миноносца…

Большой миноносец. Французского типа. Вот прожектор зацепил его. Вернулся… Осветил… Да, похоже точно, поворачивает к нам.

Прожектор скользит дальше – там еще один. Иероглифы на борту пока не разобрать. Дождь смазывает картинку… Так-так… Сверху застучал сигнальный ратьер. Значит моряки запрашивают порзывные. Непонятно только, что это они, к нам и вправду швартоваться собрались? Ну, дела! Вместо второго миноносца семафор заморгал откуда-то из темноты много правее первого. Значит их даже не два…

Прожектор метнулся в темноту, нащупывая источник морзянки. И в этот момент Като увидел внизу, прямо под собой подходящий к стенке пристани прямой как топор нос миноносца. Вот он уже весь тут, на виду… На его борту несколько человек в морской форме деловито возились со швартовными концами.

– Стойте! Кто вы такие? – выкрикнул сверху Като.

– Доложи командиру, часовой, что швартуется 14-й дивизион миноносцев! Мы простоим у вас до одиннадцати часов утра. А потом уйдем на сопровождение армейских транспортов в Корею. Они задержались с выходом из Токио. Что то еще догружают. Если спросит кто командир, передай: капитан второго ранга Окуномия. Твой командир должен меня знать! У меня для него даже есть прекрасное саке, скажи, что мы его приглашаем к нам, на миноносец… – на мостике кораблика раздался негромкий смех нескольких человек.

Като переваривал услышанное, силясь сообразить, что же ему нужно делать? Узнать у прибывших морских офицеров, именно ли к капитану Вакабэ ему следует бежать, или их предложение касается самого полковника – каменданта форта. Или… Немедленно выстрелить в воздух и заорать "Тревога!" Как того требует устав и наставления при нарушении границы поста…

Наверху у прожектористов тоже возникла какая-то непонятная суета. Кто-то бежал вниз по лестнице… Луч прожектора начал быстро опускаться вниз, прямо на швартующийся миноносец, но до него так и не дошел…

Пока Като слушал, что кричали ему снизу моряки, их корабль успел продвинуться вдоль пристани почти на корпус и притерся к кранцам бортом. Выскочившие на стенку матросы ловко опутывали кнехты швартовными концами. А сзади, из темноты и дождя за его кормой уже показался нос второго миноносца…

И вдруг на палубе первого миноносца, позади мостика на котором стояли офицеры, там, где горбатились укрытые чехлами минные аппараты, возникло какое то неуловимое движение, а затем сразу в нескольких местах вспыхнули несколько малиновых огоньков. Раздались негромкие, похожие на отрывистый кашель хлопки. В воздухе что то сверкнуло. Сзади сверху раздались дробные удары, звон разбитого стекла. Прожектор внезапно погас. Кто-то хрипло вскрикнул… И в тот же момент, даже долей секунды раньше, безжалостный двойной удар в плечо и в лоб отбросил рядового Като от парапета…

Тело часового еще не успело смачно плюхнуться в лужу на бетоне, как из под откинутых брезентов на палубах миноносцев выплеснулись несколько десятков фигур в черной одежде. Чем то неуловимо напоминающих небезизвестных воинов ночи – нидзя. У тех, кто был впереди в руках были пистолеты Браунинга, но с каким то необычно длинным, массивным стволом. На боку у них были закреплены большие кобуры Маузеров. У остальной группы были так же отнюдь не привычного вида винтовки. Только взгляд профессионала смог бы мгновенно узнать автоматические ружья системы Мадсена.